Эстера (с расстановкой, чуть ехидным тоном декламирует в пространство).
"Последний Кольценосец". Очередной скандал в благородном семействе, оказавшийся тем более пикантным, что данная скандальная книжка, в отличие от перумовской, оказалась неплохо написанной и хорошо оцененной за пределами собственно толкиенистских тусовок. Но не среди толкиенистов!
Раздражение толкиенистов понять можно. "Последний кольценосец" - книга слишком "от мира сего". Это короткое словосочетание включает в себя и то, что "ПК" написан в модном ныне стиле постмодернизма, и то, что книге не хватает поэзии и полета фантазии, и то, что логика нашего мира и нашего времени представляется автору единственно возможной, и то, что возвышенное так безнадежно смешано с низменным, что не представляется никакой возможности очистить его (и видимо, и стремиться к этому смысла не имеет). Поэтому...
Айриэль.
Да катись бы оно в Мордор, если бы к Средиземью отношения не имело!
Эстера (поучительным тоном).
Нет, Айринька, все сложнее. "Мир сей" - понятие сугубо христианское и, надо сказать, понимается христианами отрицательно. Толкиенистские идеалы - это идеалы христианские, по крайней мере в том, что касается "мира сего". В идеале толкиенист не должен любить никакие книги, где "мир сей" воспевается или представляется единственно возможным.
Айриэль (все так же нервно).
А про другие книги я и не думала - я их не читаю. Пусть те, кого свет обжигает, кто предпочитает серенькие сумерки, и дальше пребывают в таком состоянии - я за них не ответственна. Это тебе надо доказывать, что "мир сей" - бяка, мне оно ни к чему, я это с вот такого клопиного возраста знаю.
Эстера (чуть ехидно).
С чем тебя и поздравляю. Но не в этом дело. Дело в том, что жизненная позиция толкиенистская катастрофически противоречит жизненной позиции рационалистов вроде г-на Еськова. И тут презабавная коллизия. Для рационалиста литературные предпочтения - это чистая вкусовщина, забавная игра. Для толкиениста же - выражение жизненной позиции, в каком-то смысле - жесткий нравственный императив. Рационалист может полюбить Толкиена, отчасти проникнуться им и остаться рационалистом, но толкиенист, если проникнется Еськовым, толкиенистом не останется. То есть, толкиенисту ради сохранения цельности своего миропонимания нужна некоторая доля жесткости - на одном расплывчатом либерализме далеко не укатишь.
Айриэль.
Ты мне что-то новое сказала? Это я тебя, помнится, упрекала в излишнем либерализме. И вообще, самая страшная тирания - либеральная, и не мы с тобою, умные и красивые, это придумали.
Эстера.
Слушай дальше! И чем дальше, тем страньше и чудесатее наша коллизия. Если кому-то ради сохранения своего мировоззрения (и, в конечном счете, своего психического здоровья) нужно проявлять жесткость, то с точки зрения нынешних либералов этот человек - грешник, прощению не подлежащий. Нынешняя культура - это культура, напуганная фашизмом и коммунизмом, культура, которой везде чудится фанатизм и которая с легкостью объясняет любую бытовуху идеологическими соображениями и на этом основании клянет наличие любых идеалов. Любых: что от "мира сего", что не от "мира сего"! И теперь представляем, после "Последнего кольценосца" сложившуюся ситуацию: "Последний кольценосец" - продукт современной "антиидеальной" культуры, явная или неявная атака на толкиенистический идеал; толкиенист - естественно! - не может не отреагировать; современный либерал из среды любителей фантастики - р-раз и готово! - наклеил на толкиениста кличку "фанатика", а то и "фашиста" и... Господи, да будь "Последний кольценосец" по-настоящему талантливой книгой и ярким явлением, то это была бы убийственная книга - и клин между фэндомом и толкиенизмом был бы еще наиболее безобидным из последствий! Потому что репутация фашистов и фанатиков проникнет в цивильную среду и...
Айриэль. (без энтузиазма)
Ты думаешь? Но факт есть факт: критике "Последний кольценосец" понравился. Свет их жжет, вот что. Читаешь про Арагорна, а про себя думаешь, какая ты маленькая, и так хочешь забыть себя ради них всех - Арагорна, Глорфиндейла, Элронда, и так своего косноязычия стыдишься, что не умеешь высоким штилем говорить...
Эстера.
Айри, брось прибедняться. Это ты-то не умеешь?
Айриэль.
Не умею! Неважно, впрочем. Понимаешь, я как бы пытаюсь себя под Средиземье перекроить, а они - Средиземье под себя. Они не хотят, чтобы им было больно от света, вот и высокое с низким смешивают, чистое с грязным, светлое с темным - так, чтобы не разобрать было и глаза не слепило.
Эстера.
Возможно, и так. Неужто вся эта "рационализация и утилизация" фэнтези - это исключительно от страха перед фашизмом и лени душевной? А может еще проще: от недостатка воображения, который красивее именовать "рационализмом"? Нечего, дескать, и думать о том, что нереально? Без еды, в конце концов, прожить нельзя, а без воображения можно, потому даже те скудные способности в данной сфере, которые от рождения, легче легкого атрофируются. Еще легче прожить без умения благоговеть перед идеалом, даже безотносительно к фашизму - от этого чувства дружно отучает вся нынешняя культура. Оттого без "органа благоговения" сейчас прожить легче, чем с ним - примерно, как человеку, лишенному обоняния, легче находиться в отхожем месте наподобие того, что в Болотной. (Кто в Новосибирск ездил, тот помнит это незабываемое удовольствие!) Посему обыденное сознание нашего времени, вооруженное идеологической базой посмодернизма, влезает даже в те сферы, где ему откровенно не место.
Айриэль.
Но я бы не сказала, что постмодернизм - это всегда влезание не в свои дела "с изяществом слона в посудной лавке" (с) Д.Скирюк. Если, например, Эко пишет обстоятельно и смачно, красиво и к месту цитируя самые разные источники, не теряя из виду совершенно серьезную и достаточно оргинальную идею, и все это будет именоваться постмодернизмом, то это будет блестящий постмодернизм. Если же кто-нибудь другой будет писать обычным маловыразительным стилем, что-то где-то вяло цитировать, вкладывать в уста людей средневековья слова типа "штыки в землю и пошли по бабам", толсто намекать на тонкие материи вроде "мир есть текст" и "кто-то не любит слишком легких решений", а единственной идеей будет влезание в Средиземье со своими, чиста, понятиями о жизни - ну это тоже будет постмодернизм, но... не столь блестящий.
Эстера.
Ладно, поправка принимается. Скажем - "кухонный постмодернизм". Катит?
Айриэль.
Вполне.
Эстера.
Итак. Недостаток воображения, недостаток гуманитарного образования (иначе аллюзия на воскресение Христа не была бы принята за "Гэндальфа, на белом рояле Апассионату наяривающего"), напуганность коммунизмом и фанатизмом и как следствие - неприятие всякой ситуации, где есть правая и неправая стороны, "кухонный постмодернизм", естественнонаучный утилитарный взгляд на мир и при этом туманное подозрение на наличие в мире Высших Сил (без которых, на мой взгляд, повествование обошлось бы прекрасно), бойкое перо - вот что такое "Последний кольценосец". Набор неплохой, но что-то уж больно неоригинальный.
Айриэль.
Ну что поделать... Скучно жить на этом свете, господа!