Главная Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы
Главная Новости Продолжения Апокрифы Стеб Поэзия Разное Публицистика Библиотека Гарета Таверна "У Гарета" Служебный вход Гостиная


Детолкинизация Средиземья

Гжегош Щепаняк

(Kiryl J. Eskov : Ostatni wladca pierscienia. Tlum. Ewa i Eugeniusz Debscy. Oficyna Wydawnicza 3.49 : 2000)

Задумывался ли кто-нибудь - а что, если "Алая Книга Западных преданий" это не хроника Войны Кольца, а лишь ее официальная, приглаженная авторская версия, причем написанная тем, кто не обладал полным знанием о ее причинах и ходе? Лишенный правдивой информации, он вынужден был бы верить на слово реляциям победителей, которые были не только совершенно не заинтересованы в обнародовании закулисных сторон конфликта, но и сознательно уклонялись от правды.

Кирилл Еськов в "Последнем Кольценосце" решился задать эти неудобные вопросы и попытаться на них ответить. Он пришел к выводу, что невозможно было начать военные действия против Мордора на основе одних лишь голословных обвинений в том, что тот замыслил поработить Свободные Народы Средиземья и бросить их под ноги Темному Властелину; истинные причины Войны Кольца должны были быть иными. Ему удалось обнаружить "устное предание", основанное на свидетельствах некоего орокуэна Цэрлэга, бывшего сержанта мордорской армии, сохранившееся в памяти членов его клана. Предание это не документировано, но рассказчику кажется, что оно лучше объясняет генезис конфликта Запада с Мордором.

Так вот, Мордор был страной, где быстро развивались науки и технологии. Эти тенденции очень беспокоили Белый Совет, который решил, что дальнейшее развитие цивилизации Мордора может в ближайшем будущем стать угрозой не только для Средиземья, но и для Заокраинного Запада. В процессе яростного противоборства на Совете сторонник силового решения Мордорского вопроса Гэндальф одолел Сарумана, а Митрандиров план, предусматривающий войну и продовольственную блокаду Мордора, был утвержден и претворен в жизнь. К антимордорской коалиции присоединяются эльфы, получающие за это Зеркало Галадриэль. Триумф западного альянса: армии Мордора разбиты, страна оккупирована победителями.

Но в Средиземье "есть Некто, ужасно не любящий полных побед и окончательных решений"; он и включается в Игру. Ставкой в этой Игре являются судьбы мира: или он будет переделан в подобие Заокраинного Запада, или же он пойдет своим путем и тогда сможет осуществить цивилизационный рывок. Для реализации второго варианта необходимо уничтожить Зеркало - отросток Заокраинного Запада в Средиземье. Исполнителем этой миссии избран мордорский военный врач Халаддин, а его соратниками становятся уже упоминавшийся Цэрлэг и гондорский барон Тангорн.

Фабула этой так хорошо зарекомендовавшей себя повести может, однако, разочаровать любителей Толкиена и фэнтэзи. Это типичный шпионский роман, показывающий тайную историю мира, который написан совершенно современным языком. Местами кажется, что автор просто губит свой талант, дописывая продолжение к "Властелину Колец". Плавность стиля, увлекательность повествования и способность к конструированию многоуровневых интриг ставят его на один уровень с лучшими мастерами приключенческого жанра. "Последний Кольценосец" читается не хуже, чем "День Шакала". Толкинистические навороты - их очень своеобразная трактовка - это скорее балласт для фантазии Еськова.

Наиболее слаба повесть в тех фрагментах, что касаются космогонии Средиземья. Выводы, сделанные по поводу происхождения и свойств Зеркала, гипотеза о соединении между двумя различными реальностями, Заокраинного Запада и Средиземья, при помощи комбинации артефактов - такого рода открытия скорее разрушают внутреннюю согласованность авторского видения в приключенческих частях текста. Насколько правдоподобно выписаны сами шпионы, выполняющие задания, настолько отдает искусственностью их миссия - спасти мир при помощи тайных служб.

Кто знает, не пробовал ли Еськов написать этой повести совершенно иначе? До половины она скорее напоминает реинтерпретацию версии Толкиена; герои вполне осведомлены о своей литературности, они не чуждаются семиотических монологов и действительно доказывают, что "мир есть текст", а уж их-то мир - наверняка. Еськов любовно срывает покровы с механизмов перевирания истории Средиземья; что правильнее - приноравливаться к победителям, обеляя эльфов и преувеличивая силы Мордора, или развенчать роль Кольца, которое было лишь уловкой назгулов, пытавшихся отвлечь внимание Запада от того, что делалось в Мордоре?

Жаль, автору не хватило решимости довести до конца ревизию Толкиена. В результате получилась повесть эстетически-раздробленная, но зато интересная не только для толкиеноманов.

Опубликовано в Nowa Fantastyka, numer 8 (215), 2000: 70.

(Перевод Ирины Сукачёвой)