Ф. Потапов
Эарендил опасливо поглядел на небо. Небо здесь было низкое и какое-то твердое, без этой легкомысленной прозрачности, намекающей на бездонность космоса и множественность обитаемых миров, - настоящая твердь, гладкая и непроницаемая. Твердь эта несомненно опиралась на могучие плечи местного Тулкаса и равномерно фосфоресцировала. Эарендил поискал в зените дыру, пробитую кораблем, но дыры там не было - там расплывались только две большие черные кляксы, словно капли туши в воде. Эарендил выпрямился во весь рост и соскочил в сухую траву.
Воздух был горячий и густой, пахло пылью, старым волшебством, раздавленной зеленью, жизнью. Смертью тоже пахло, давней и непонятной. Трава была по пояс; неподалеку темнели заросли кустарника, торчали кое-какие унылые кривоватые деревья. Было почти светло, как в яркую лунную ночь в Амане, но не было лунных теней и не было лунной туманной голубизны. Все было серое, пыльное, плоское. Корабль стоял на дне огромной котловины с пологими склонами. Местность вокруг заметно поднималась к размытому, неясному горизонту, и это было странно, потому что где-то рядом текла река, большая и спокойная, текла на запад, вверх по склону котловины.
Эарендил обошел корабль, ведя ладонью по холодному, чуть влажному его боку. Он обнаружил следы ударов там, где и ожидал. Глубокая, неприятная вмятина в днище - это когда корабль внезапно подбросило и завалило на бок так, что тот обиделся и Эарендилу пришлось спешно перехватить управление, и зазубрина возле лебединой шеи на носу - это десять мгновений спустя, когда корабль положило на нос и он окривел. Эарендил снова посмотрел в зенит. Кляксы были теперь еле видны. Магическая атака в стратосфере, вероятность - ноль целых, ноль - ноль... Но ведь всякое возможное событие когда-нибудь да осуществляется... Эарендил просунулся в кабину, переключил управление на авторемонт, задействовал экспресс-лабораторию и направился к реке. Приключение, конечно, но все равно рутина. Скука. У нас в Амане даже приключения рутинные. Магческая атака, астральная атака... Приключения духа.
Высокая, ломкая трава шуршала и хрустела под ногами, колючие семена впивались в сапоги. С зудящим звоном налетела туча какой-то мошкары, потолкалась перед лицом и отстала. Взрослые, солидные Майа в Ничто не идут. У них свои взрослые, солидные дела, и они знают, что все эти путешествия в сущности своей достаточно утомительны и однообразны. Однообразно - утомительны. Утомительно - однообразны... Конечно, если тебе двести лет, если доминантой твоего существа в двести лет, как и сто лет назад, остаются руки и ноги, а не голова, если ты настолько примитивен, что воображаешь, будто в Ничто можно отыскать некую драгоценность, если, если если... То тогда... Конечно. Тогда ткни пальцем в любую сторону и лети себе. Создавай планету, называй ее собственным именем, определяй физические характеристики, сражайся с чудовищами, буде таковые найдутся, вступай в контакт, буде найдется с кем, робинзонь помаленьку, буде никого не обнаружишь... И не то чтобы все это напрасно. Тебя поблагодарят, тебе скажут, что ты внес посильный вклад, тебя вызовет для разговора какой-нибудь Майа из Мудрых...
Эльфы, особенно Телери и непременно из младших, будут взирать на тебя с почтительностью, но Намо при встрече спросит только: "Ты все еще в Плавании?" - и переведет разговор на другую тему, и лицо у него будет виноватым и печальным, потому что ответственность за то, что ты все еще бороздишь Ничто он берет на себя. А Манве скажет: " Гм... " - и неуверенно предложит тебе место лаборанта, а мама скажет: "Максик, ты ведь неплохо рисовал в детстве..." ...Ой, о чем это я?!!!
Прежде чем спуститься по обрыву к реке, Эарендил оглянулся. Позади топорщилась, распрямляясь, примятая им трава, чернели на фоне неба корявые деревья, и светился маленький кусок мифрилового борта. Все было очень привычно. "Ну и ладно - сказал он себе, - ну и пусть. Хорошо бы найти цивилизацию, мощную, древнюю, мудрую. И человеческую..." Он спустился к воде. Река действительно была большая, медленная, и простым глазом было видно, как она спускается с востока и поднимается на запад. (Магия здесь, однако, чудовищная...) И видно было, что другой берег пологий и зарос густым тростником, а в километре вверх по течению торчат из воды какие-то столбы и и кривые балки, перекошенные решетчатые фермы, мохнатые от вьющихся растений. "Цивилизация" - подумал Эарендил без особого азарта. Вокруг чувствовалось много железа, и еще что-то чувствовалось, неприятное, душное, и когда Эарендил зачепнул горстью воду, он понял, что это чары, довольно сильные и зловредные. Река несла с востока магические снадобья, и Эарендилу стало ясно, что проку от этой цивилизации будет немного, что это опять не то, что контакта лучше и не затевать, а надо проделать стандартные анализы, раза два облететь планету по экватору и убираться восвояси, и в Амане передать материалы серьезным, много повидавшим Истарям из Совета Средиземской Безопасности и поскорее забыть обо всем. Забыть обо всем...
Он брезгливо вытер пальцы о тунику, потом присел на корточки и задумался. Он попытался представить себе жителей этой вряд ли благополучной планеты. Где-то за лесами был город, вряд ли благополучный город: грязные улицы, дряхлые волшебники, сбрасывающие в реку магические помои, некрасивые, дикие дома под железными крышами, много стен, мало окон, грязные промежутки между домами, заваленные отбросами и трупами домашних животных, большой ров вокруг города и подъемные мосты... И люди. Он попытался представить себе этих людей и не смог. Он знал только, что на них очень много надето, они прямо-таки запакованы в толстую грубую материю, и у них были ноги, покрытые густой шерстью. Потом он увидел следы на песке.
Это были следы босых ног. Кто-то спустился с обрыва и ушел в реку. Кто-то с большими широкими ступнями, тяжелый, косолапый, неуклюжий - несомненно, гуманоид, но на ногах у него было не менее 30 пальцев. Постанывая и кряхтя, сполз с обрыва, проковылял по песку, с плеском погрузился в мутные воды и, фыркая и храпя, поплыл на другой берег, в тростники. Яркая голубая вспышка озарила все вокруг, словно ударила молния, и сейчас же над обрывом загрохотало, зашипело, затрещало огненным треском. Эарендил вскочил. По обрыву сыпалась сухая земля, что-то с опасным визгом пронеслось и упало посредине реки, подняв фонтан брызг вперемешку с паром. Эарендил торопливо побежал вверх по обрыву. Он уже знал, что случилось, только не понимал, почему, и он не удивился, когда увидел на том месте, где только что стоял корабль, клубящийся столб раскаленного дыма, гигантским штопором уходящий в фосфоросцерирующую небесную твердь. Корабль лопнул, лиловым светом полыхала мифриловая скорлупа, весело горели корявые деревья. Яростный жар бил в лицо, и Эарендил заслонился ладонью и попятился вдоль обрыва - на шаг, потом еше на шаг, потом еще, еще... Он пятился, не отрывая слезящихся глаз от этого великолепной красоты факела, сыплющего багровыми и зелеными искрами, от этого внезапного вулкана, от бессмысленного буйства распоясавшейся энергии.
"Нет, отчего же... - потерянно думал он, - явился хуорн, видит - меня нет, забрался внутрь, поднял палубу - сам я не знаю, как это делается, но он сообразил, сообразительное такое было дерево, тридцатипалое - поднял, значит, палубу... Что там в кораблях под палубой?.. Словом, взял большой камень - и трах!.. Очень большой камень, тонны в три весом, - и с размаху
Здоровенный такой хуорн... Доконал-таки мой корабль своими булыжниками - два раза в стратосфере и вот здесь... Удивительная история... Такого, кажется, еще не бывало. Что же мне, однако, теперь делать? Хватятся меня, конечно, скоро, но даже когда хватятся, то вряд ли подумают, что такое возможно: корабль погиб, а Кормчий цел... Что же теперь будет? Варда... Манве... Учитель..."