Главная Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы
Главная Новости Продолжения Апокрифы Стеб Поэзия Разное Публицистика Библиотека Гарета Таверна "У Гарета" Служебный вход Гостиная


Алексина

После Войны

Здесь горы - серые, и прижимаются к холодному небу в каком - то жалобном отчаянии, словно прося у неба несуществующего сочувствия. Здесь снег - тоже серый, сливающийся с небом и отражающий его небогатые краски, и поэтому кажется, что небо и горы - лишь купол, поддерживаемый колоннами и такой непрочный купол...

Небо заплывало густым муторным сизым - наступили сумерки, предвестие багрово-черной ночи, похожей на бред. Волки в горах взвыли на слабое пятно: все что осталось от луны. Мягко прошелестели по снегу большие лапы барса, спешащего домой, высоко в горы, куда не могут добраться волки... люди живут чуть ниже. Чуть-чуть. Ровно настолько, чтобы суметь выжить.

Воздух разреженный, легкий, но дышать трудно - и даже не поэтому. Здесь тяжело. Здесь небо похоже на свинец и давит так, что хочется согнуться и не встать... но люди живут. А как иначе - ведь жить все равно хочется, даже без надежды на лучшее. Когда наступает невидимая весна, в трещинах меж камнями вырастают камнеломки, их бледные, мельчайшие цветочки собирают вокруг себя все селения в округе... Люди да барсы - только они живут здесь, почти под самым небесным сводом. Они умеют маскировать пещеры так, что их не находят даже орки; а у самых корней гор живут гномы - балрогов больше нет, бояться некого... но и счастья тоже нет. Нет ничего.

Люди иногда ходят к гномам: отрядами, таясь и скользя, как барсы, и возвращаются немногие - но возвращаются с кирками и заступами, которыми можно прорыть еще одну пещеру для еще одной семьи. Смерть смертью, а жизнь берет свое.

Их звали Камнеломами, Народом Камней, в честь единственного цветка, что растет в этих местах.

А она когда - то была прекраснейшей из них, а когда она танцевала, даже небо, казалось, слегка голубело. Ее звали Нелльвен.


- Мама, а эльфы бывают? - спросил ее младший.

- Раньше бывали. Может быть, и сейчас где-то есть.

- А Старик говорит, что они не могут без света, и ушли туда, где он есть. Нам туда нельзя, да?

- Нельзя.

- Совсем-совсем?

- Почти.

- Там красиво?

- Очень красиво. Поэтому твой дядя их не любит. Только ты не слушай его, эльфы много натерпелись до нас. Они не виноваты в том, что им пришлось уйти.

- И нас туда никогда не пустят? - почти отчаяние...

- Не знаю, может быть и пустят.

- А ты видела эльфов?

- Нет, - соврала. Когда-то видела... полумертвую, ее нашли в горах дозорные и принесли в поселение. Она была худая, хрупкая, казалось, что сейчас сломается от неосторожного движения, длинные ресницы, длинные, спутанные, темно-рыжие волосы, на тонкой руке - тяжелый браслет и несколько рун на нем. За ней ухаживали все женщины, по очереди дежурили у ее постели, надеясь, что сейчас она очнется - но шли дни, а эльфа все плутала в мире своего бреда... И однажды ночью, когда Нелльвен нечаянно взглянула на нее - она мгновение смотрела в глаза аданет, и потом тихо легла, чтобы никогда не встать.

- А старик говорит, что он видел.

- Он многое видел.

- И Солнце? - затаенный восторг!..

- И Солнце.

- Он рассказывал тебе? - ожидание в глазах...

- Рассказывал. Солнце - оно большое и огненное, от него льются потоки света, словно вода, только бесплотная, и цветом они похожи на золото. Они стекают по телу, и кажется, будто жизнь возвращается к тебе... - отвернувшись; самое больное - говорить про Солнце и песнях птиц, которые не слышала...

- А Луна?

- Поменьше Солнца и чуть бледнее, но ночью она ослепительно яркая, звезды не могут затмить ее, хотя они тоже светят. Они маленькие, как иголочки, но на Юге, в пустыне, очень большие и близкие, будто можно их достать рукой.

- Они высоко?

- Очень высоко.

- А если взобраться на самую высокую гору, можно достать звезды?

- Нельзя, они слишком высоки даже для гор.

- А Старик говорил, что раньше гномы умели вплетать звездный свет в мечи и ожерелья...

- Умели, хороший.

- А теперь?

- А теперь это ни к чему и вовсе невозможно. Теперь мы только сражаемся.

- Старик сказал, что есть земля, где всего этого не будет.

- Есть, хороший, - стиснуть пальцы...

- Она далеко?

- Далеко.

- Когда я вырасту большой, - отчаянный блеск в глазах, - я найду эту землю и приведу туда тебя!

- Когда ты будешь большой, я уже буду очень старой. Старше Старика.

- Я все равно ее найду.

- Найдешь, хороший. Спи.

- Мам, а правду говорил старик про то, что эльфы пели как птицы?

- Почти так же, только немного печальней.

- Это было давно?

- Очень давно. Этого почти никто не помнит. - А из тех, кто видел Солнце, остался только Старик...

- А Солнце когда-нибудь появится?

- Может быть, и появится. Спи. Уже поздно.

- Мам... - уже глаза слипаются, - а цветы... цветы - бывают? - таким же тоном, каким спрашивал про эльфов.

- Бывают, хороший, - стиснуть зубы, чтобы не полилась из глаз предательская влага...

- Большие?

- Очень. Большие и яркие, как лазурит, с зелеными, малахитовыми, листьями.

- Они тоже есть в земле, про которую говорит Старик?

- Они там покрывают всю землю.

- Вот хорошо!.. Когда я найду эту землю, я принесу тебе целую охапку.

- Конечно, хороший... Спи, завтра будет еще день... - голос прерывается, а из груди рвется отчаянный, звериный вопль: "Будь ты проклят, Саурон! Будь ты проклят за то, что сделал с нашими детьми!!.."


Утром Нелльвен пошла к Старику, чтобы отнести ему молока горных коз, но живым его уже не нашла. С улыбкой на морщинистом лице, слово в смерти он нашел свою Землю-без-Печали, лежал на голых камнях последний из видевших Солнце...


25 февраля 2005.


Текст размещен с разрешения автора.