Перейти от одной любви к другой всего за какую-то неделю. Получилось быстро - осозналось медленно. Как же так?
В памяти - смуглый и стройный, кудрявый, уверенные жесты, прямой взгляд теплых карих глаз. Еще помню прикосновение его ладони к моей, его дыхание - на моей щеке. Всего неделя вместе. Он - гость, я показывала ему город... Наждачной бумагой по сердцу обжигает приписка в конце каждого е-mail'а: "with love". Все еще горит разочарование - ведь не ту любовь он имеет в виду, это он так, по-дружески. Та "лав" сейчас рядом с ним, он сам мне написал об этом...
Перевариваю невольный (или наоборот, очень даже добровольный?) самообман: он честно ничего не имел в виду, просто - разные культуры, разные понятия вкладываются в одни и те же знаки, слова, жесты. Вот и глотай слезы теперь, дитя наивное, угораздило же!
Что делать теперь? Отвлечься... Найти интересное занятие... Лингвистика, а точнее - изучение толкиновских языков - очень неплохо подойдет! Список рассылки: вопросы, ответы, и новичкам помогают...
>>"Please help me with translating into Quenya the following names: Vladimir, which means Owner of the World, and..." *
>"Мне кажется, так как мы оба русские, я могу пренебречь правилами рассылки и ответить на русском же..."
Новая переписка заводится от отчаянья и тоски одиночества, просто, чтобы совсем не взвыть на луну. Да только результат получается странный. Кто - в памяти, а кто - в реале?
>> "Давай встретимся?"
>"Хорошо. Только - на нейтральной территории"
"Ладно."
Иду, сама не зная, чего мне надо и чего я жду от этой встречи, со смесью обреченности и любопытства, предчувствуя что-то странное.
Получилось быстро - осозналось медленно. Ведь полная же противоположность!
И уже в первую встречу...
Прогулка по лесу.
Песни.
Холодные пальцы.
Его слабая улыбка: "Вот, сердце..."
С неловкой нежностью беру за руку, растираю, дышу на ладонь, - "ну как?"
"Лучше. Теплее."
Первая встреча.
Холодный осенний вечер. Остановка автобуса. Ветер.
В автобусе - щека к щеке, у меня текут слезы, ведь эта нежность так непривычна, и я думаю, что для тебя это ничего не значит, потому что ты из другого мира, не из выхолощенной протестантско-баптистской среды, где вот так сидеть могут только помолвленные, да и то - почти равносильно блуду, так что мне вот так с тобой сидеть - то ли как в пропасть, то ли как на амбразуру, а тебе - наверное, ничего. Значит, и для меня ничего не должно значить. Я не хочу снова плакать о том, что могло бы быть. Хватит с меня одного...
Только пусть вечно идет автобус, мелкий и тряский, пусть не кончается ночь, только блеск мокрого асфальта, только наше отражение в мутном стекле, и я постараюсь не жалеть о невозможном, а просто впитать этот момент, выпить его до капли, отложить в памяти - и когда мне станет грустно, я закрою глаза и извлеку эту поездку, эту ночь, это щемящее нежное чувство. Пусть будет только здесь и сейчас, я так решила - но где-то в груди начинает теплиться робкий огонек... Давить!
Ничего, ничего не будет, а если и будет, то ненадолго, и нельзя привязываться к тебе, я не хочу "больно", я не люблю боли. Да что же это такое?!
"Глупая, вспомни, кого ты клялась ждать? Пусть ты ему не нужна, пусть себе клялась, но все же?" Предаю? Кого?
"Опомнись же," - в который раз упрекаю себя, - "что ты знаешь о людях вообще и о молодых мужчинах в частности - вне своего стерильного мирка? Всю жизнь ведь общалась с теми, кто старше тебя лет на тридцать, тинэйджеров за людей не считала, а из молодежи первым, с кем трепалась и гуляла, был этот самый гость! А вот этот, следовательно, второй. Двадцать лет, как в ящике..."
Вот и веду себя, как пуганый зверек; ощущение смутной угрозы, опасности - или это просто страх перед неизведанным? Новое всегда пугает... Хочется бежать, бежать прочь, не позволить себе привязаться к тебе, сероглазый скальд, не отводить тебе слишком много места в сердце.
Но ты зовешь меня, приглашаешь приходить, и я иду, как бабочка летит на огонь, даже считая, что для тебя все это - игра, ничего серьезного, ну и пусть, я уже не в силах сопротивляться. Я больше не хочу сопротивляться.
Сижу у тебя на коленях, шарю мышкой по твоему компу.
- Это ты написал?! Здорово!
- Ох... Голова... - боль такая, что темнеет в глазах, невозможно не то, что идти, но даже шевелиться. Ты осторожно укладываешь меня на диван, заворачиваешь в одеяло, приносишь холодное полотенце на лоб.
- Оставайся у меня. Куда ты такая пойдешь?
- Ладно...
- А хочешь каждое утро просыпаться в моих объятиях?
- Я тоже...к тебе привязана.
Прикосновение твоей руки - и меня бросает в дрожь; я чувствую твое настроение; ты поешь для меня; с тобой я свободно говорю обо всем, мне кажется, будто я знала тебя всю жизнь.
Без каких-либо штампов и бумаг мы становимся мужем и женой.
- Все равно это ненадолго...
Твой удивленный взгляд:
- Как ты могла так подумать?
Когда до меня, наконец, дошло, что это не игра, что это - надолго? Когда поверила, что действительно любима? Когда я поняла, что люблю?
Когда попыталась уйти.
И еще попыталась.
И еще раз.
И было... Было многое. Было почти все, что только может быть, и немного того, что не может. Были "мыльнооперные" сцены, разбитые клавиатуры и чашки, щемящая нежность и истерично-болезненные объятия, громкие ссоры и тихие примирения, и медленное осознание: "Я пропала. Я ведь... уже не могу без тебя". И ты, эхом повторяющий эти мои слова...
Текст размещен с разрешения автора.