Илиана Блэк
В Амане было спокойно, благостно, светло. Амариэ сидела на берегу моря и вглядывалась вдаль, почти бессознательно ожидая увидеть там корабль. Кто должен был приплыть?
Она вдруг вскрикнула. Корабль туманный и далекий и в самом деле появился у горизонта.
Но на нем не было живых…
Мандос с печалью взирал на прекрасный и спокойный лик Финрода, который приплыл к нему с востока.
- Твой путь завершился в чертогах?
Финрод очнулся и увидел своих подданных, тех самых, которых его клятва так неожиданно повела на смерть.
- Чертоги ожидания, мой король.
- Мне предстоит пробыть здесь вечность… - ответил Финрод, закрывая глаза.
- О, Финарфин, сын Финве! Откликнись на мой зов!
- Чей голос взывает ко мне в этот утренний час?
- Амариэ! Король, твой сын вернулся. Он в чертогах ожидания.
Ответом ей было молчание, но когда она увидела Финарфина, его глаза обожгли ее нестерпимой болью.
- Он может вернуться? - спросила Амариэ.
- Это чертоги ожидания, - устало отвечал Финарфин, - У него есть право, но все решит Мандос.
- Он вала, он милостив.
- Он хранит чертоги, куда идут лишь мертвые или уставшие от жизни эльфы. Многие ли эльфы вернулись оттуда?
Что может помешать вернуться в мир живых эльфу, однажды ушедшему в чертоги?
- Мой король, я бы хотел поговорить с Намо, чтобы он отпустил тебя, - прошептал эльф, склонившись к Финроду.
- Я не твой король боле. Я равный тебе, как ты равен мне. И что ждет меня за чертогами?
- Жизнь! - вскрикнул эльф.
- Неужели?
- Правда ли, что любовь сильнее правил? - спросил Финарфин. - Правда ли, что любовь превыше тьмы и любой власти?
- Мне неведомо, - ответила Амариэ.
- Ибо ты не любила, - эльфа вздрогнула, - Ты никогда не любила моего сына, раз не отправилась следом за ним, - он помолчал и добавил: - И, значит, я тоже не любил его…
- Мой король, я просил Намо отпустить тебя. Он не против!
Финрод медленно повернул голову.
- Меня ничто и никто не ждет вне чертогов, - сказал он. - Мне не к чему стремиться, я достиг того, что мог, а чего не достиг - не мог, вероятно…
- Мой король! - отчаянно вскрикнул эльф. - Но Нарготронд…
- Потерян.
- Подданные!
- Отреклись.
- Любовь!
- Не имел.
- Жизнь!
- Без всего - зачем?
Ничто не происходит без причины, и ничто не уходит бесследно. Финарфин бродил по лесам, забыв о делах и радости, великолепии Амана.
- К чему цветы, деревья, птицы? К чему трава, прозрачная вода? Я одинок, мой сын. Мне больно в мире этом… Мне больно в Валиноре! Без твоего прощения. Я виноват…
Амариэ бродила где-то рядом и, тем не менее, не соразмеримо далеко. Любовь… она лишь властна.
- Я не любила? Может быть любила. Наверное, не так как ты хотел.
Тебя забыла? Нет, я не забыла. Хотя прошло немало лет.
О, Финрод! Как ты долго плавал. Как долго я тебя ждала. Не признавалась, не страдала. Я ведь в Валиноре, я жила.
Вернись ко мне, к отцу, и к жизни. Мы ждем тебя, считаем дни. Проснись, и клятвы ужас отринь ты. Тебя я жду. И буду ждать…
Вот так проходят дни в Амане у эльфов, скорбящих. Тоска их вечна.
Но не сейчас.
Финрод услышал голоса. И Финарфин, и Амариэ достаточно страдали, чтобы даже в чертоги ожидания донеслись их печальные голоса.
- Иди, - вала стоял и смотрел на него. - Аман открыт для тебя.
Аман открыт для эльфов.
И Финарфин, взяв за руку вернувшегося сына, отвел его в Эльдамар, прекрасный лес, где они вспоминали. И воспоминаний этих было бесчисленное множество, ибо время для них текло неспешно и незаметно.
Лишь иногда Финрод обращал внимание, что Амариэ, счастливая тем, что он вернулся, тем не менее, не подходит к нему так близко, чтобы он мог с ней заговорить.
Любовь превыше правил?
Текст размещен с разрешения автора.