IZ
Когда первый караван, выйдя из леса, попросил позволения осесть на берегах Изена, король Эомер позволил им это, взяв лишь вассальную присягу. А потом было уже неудобно отказывать следующим, и через несколько лет в тех местах стало жить больше друаданцев, нежели людей Рохана. Несколько десятилетий они жили тихо; но однажды решили злоупотребить гостеприимством и сделать политую роханской кровью землю - своей.
И началась смута. Король Теомунд, сын Эомера, силой попытался удержать от развала свою державу; пролилась кровь. Первая кровь.
Сотник Эомунд вдосталь насмотрелся этой крови. Она лилась долго, и на ней взрастали травы, и рождались дети - не знающие имен своих отцов, но знающие, кто их враги. Эомунду было двадцать пять, но он по праву командовал сотней, ибо сумел выжить в мясорубке при Хорнбурге (все повторяется, да-да, но отнюдь не всегда как фарс!). Ладно; друаданцев удалось приструнить, хотя это обошлось Рохану недешево.
Но это оказалось лишь началом.
Оставшись единовластными хозяевами Арды, Силы Мира вероятно решили вновь переделать ее по своему замыслу - смыв водой времени Искажения Мелькора и Саурона. С Заокраинного Запада прибыли Новые Маги, и первым делом их было - сеять Свет, учить и направлять, чтобы (как они говорили) навсегда избыть возможность повторения ужасов Сауронова владычества.
И Новые Маги сочли, что Рохан склонился к Тьме.
Они требовали от Теомунда выполнить требования друаданцев, уступив им земли Рохана. - Смирение угодно Манве, - говорил Всеяркаур, глава посольства, майяр из свиты Тулкаса, - ты должен дать этим людям требуемое ими, иначе станешь против дела Света!
- Чужой земли мне не надо, но и своей не отдам ни пяди, - отвечал Теомунд, знавший цену земли и крови, пролитой на ней, - в отличие от посланцев, забывших, каково это - когда твой меч разрубает чужое тело, но чья-то стрела вонзается в ногу, не давая прорваться туда, где, один против трех, гибнет друг... Они забыли, если знали когда-то, но им очень хотелось вспомнить вкус победы, и они в ослеплении ответили Теомунду, - тогда умри ты и весь твой род!
И началась война, которую позднее назовут "безумной войной" - война людей против Валар...
Эомунд взглянул на небо. Теперь небо было врагом, беспощадным и жестоким. Он оглянулся - сотня скакала за ним, держа строй, никто не отставал. Они вполне успевали в ближайшее укрытие, чтобы встретить новый день, день небесной смерти.
Когда выглянуло солнце, отряд был надежно укрыт в лощине. Эомунд, забравшись на вершину холма, оглядывал небо. Ага. Прямо против розовеющего востока на нем обозначилась россыпь ярких белых звезд - летели орлы. - Орлы летят! - в ту же минуту раздался крик дозорного. Эомунд спустился к отряду.
Бой был скоротечен. Рой стрел встретил гигантский птиц в воздухе - и, рассыпавшись, развернувшсь, наездники орлов нанесли ответный удар.
Словно полуденное солнце вспыхнуло над холмом. Огненные стрелы ударяли в него, в дым загоревшегося леса - а оттуда все летели стрелы, летели, бессильные против кружащихся птиц.
Бессильные? Один из орлов вдруг хрипло заклекотал, и, нелепо дернувшись, косо пошел вниз. Еще пара стрел попала в него на пути к земле; раздался глухой удар. Казалось, маленькая фигурка соскочила со спины - но в дыму сотник не мог ничего разобрать. - Укрыться! - скомандовал он, и люди полезли в щель на склоне, расстреливая последние стрелы...
После полудня орлы улетели. На выжженой земле закопошились люди, лишь теперь могущие подобрать раненых.
Сотник Элмунд сидел рядом с маленьким невысокликом, приставшим к отряду две недели назад. Половинчик удивил роханских стрелков своей меткостью; но он не был воином и не знал, что приказ надо выполнять сразу, он замешкался, отступая - за что теперь и платил жизнью. Тело его, все в страшных ожогах, доживало последние часы, если не минуты. Он был в сознании.
- Ты храбро сражался, малыш, - сказал Эомунд, не зная, что говорить. Надо было уходить, быстрее. Но... он медлил.
- Сотник! - подбежал воин. В руке он держал стрелу. - Эта стрела попала орлу в глаз. Ею он был убит.
Эомуд глянул - стрела была не роханская, а такая же, как остальные стрелы этого половинчика, с весело раскрашенным сине-красным оперением.
- Ты убил орла, - сказал сотник, не зная, услышит ли его умирающий. Но тот что-то прохрипел сожженными губами, и Эомунд наклонился над ним, - Что?
- Я... не.. хотел... - слова пузырились кровью. - Я садовником быть хотел... но... если я не пошел - они придут к нам, последним, но придут... я не хочу сада от моря до моря... я хочу свой сад... небольшой, не такой, как их... - Он замолчал. Потом продолжил - если будешь в Шире, найди... Розалин Гэмджи... моя жена... передай... сыну... - рука дернулась к лежащему рядом луку - он почти не пострадал, лишь тетиву сменить. - До... добей и... уходите... быстрей, - собрав последние силы, половинчик взглянул в глаза сотнику, и тот поразился - глаза были как у его отца, много повидавшего отца молодого сотника Эомунда. Он внезапно заметил седину, паутиной покрывавшую маленькую голову... - Знать бы... раньше... Фродо... неужели ты... - донеслось последнее, и глаза потухли.
...Отряд уходил галопом. До следующего укрытия было далеко. А Эомунд не мог никак понять, что же погнало этого старого... старого? Да, раз женат... и сын... хоббита сюда, в Рохан, прочь от безопасных Ширских равнин... Или в самом деле Рохан станет лишь ПЕРВЫМ шагом?!
Автор считает необходимым отметить, что данный текст является ответом на рассказ Хатуля "Остров одинокий" и не носит самостоятельного характера.
Текст размещен с разрешения автора.