Гарет

Сборник "Свет мертвой звезды"

Пепелище.

И вот я снова прихожу сюда,
Где средь развалин хмуро свищет ветер,
Где царствуют полынь и лебеда...
Зачем? Опять не нахожу ответа.

5 лет назад - а может 5 веков?
Здесь был мой город, о войне не знавший,
Мы шли вперед, дорогою отцов,
И не хотели становится старше.

Наш символ веры был предельно чист,
В нем - звездный свет и мерный шум прибоя,
В нем - летний дождь, осенний желтый лист,
В нем - первый снег и запах прелой хвои...

Ну а потом... Проклятый час настал -
Ничто не может бесконечно длиться.
Я по горящим улицам бежал
И знал - уже ничто не повторится.

Мой новый город - сталь и провода,
Здесь блеск неона, скорби там не место...
Зачем же вновь я прихожу сюда,
Где был мой город под названьем "Детство"?

"Мы с тобой - две грани..."

Мы с тобой - две грани
        одного клинка,
Тихое признанье,
        на плече рука...

Тайны мирозданья,
        долгие века -
Глупые желанья
        злого старика.

Пышные собранья,
        властная рука,
Пурпур одеянья...
        Цель для дурака!

Выше и желанней
        мне одна строка:
Мы с тобой - две грани
        одного клинка.

Прощальный сонет Цурэна.

Как лист упавший падает - на душу
Неспешно опускается печаль,
В туманной дымке исчезает суша,
А впереди - неведомая даль...

Прощай мой дом, прощай огонь и сталь,
Уж лучше так, чем ждать когда я струшу
И облегчивши покаяньем душу
Приму твои законы и мораль.

Я сделал выбор - не спеши судить,
Пока тебе не приходилось жить
Меж домом и свободой выбирая,
Пройдут года и память обо мне,
Останется лишь в песнях о стране
Страшнее ада, и прекрасней рая...

Гимн Homo Military

Легко шагнуть в огонь
        На пули и клинки
И встретить смерть, смеясь
        На эшафоте.
Идти вперед, не знать
        От чьей падешь руки,
Кого ты втопчешь в грязь
        На повороте.

Ну что ж, иди - Герой,
        Шагая по телам,
Ты верный жрец Войны,
        Своей богини.
И хрипло рявкнет строй
        Трехкратное "Ура"
У крепостной стены
        В огне и дыме.

Homo military,
        Ты - новый человек,
Пророк иных времен
        И новой веры!
Уходят короли,
        Кроваво-красен снего,
Звучит предсмертный стон
        Ушедшей эры...

Попытка к бегству (Бухенвальд).

Серое небо
        Копоть бессчетных труб...
Зрелищ и  хлеба?
        Требует тот, кто глуп.

Память и пепел,
        Боль и осколки слез,
Злой хмурый ветер
        Нас исцелят от грез.

Обрывки знаний
        Учат - терпеть, терпеть,
Предел желаний -
        Честно сдохнуть суметь.

Что же... Простите
        Я не сумел - ушел,
Солнце в зените,
        Рявкнет негромко ствол.

Мертвый мир.

Безумное небо в мазках облаков,
        Кривая ухмылка луны,
И жилы сплелись, как следы кандалов
        И видятся странные сны.

Ответ без вопроса, слепая тоска,
        Над реками властвует лед
И звезды - глаза на лице старика,
        Забывшего имя свое.

К утру осыпаются звезды золой,
        И свернут в рулон небосвод.
Над мертвыми водами, мертвой землей
        Умершее солнце встает.

И в блеклом свеченьи холодных небес
        На выжженном лике земли
Безжалостный ветер, вихляясь, как бес
        Все чертит узоры в пыли...

Плач сероглазой Эйчели

А за окнами снова осень,
        Облака - как грязные пятна.
Ты ушел, равнодушно бросив:
        "Может быть, я вернусь обратно".

Так сказал - и ушел в ненастье,
        Вслед за воинством Серой Башни.
Мне ж досталось горькое счастье,
        Дочь твоя и уют домашний.

Мне ль не знать, что ты не вернешься,
        Мне ль не ведать тайны разлуки?
... И в глазах - горький плач о прошлом,
        И безвольно падают руки...

Падальщики

В тот час, когда заговорят винтовки и кинжалы
И будет острием штыка подписан документ,
Выходят на тропу войны гиены и шакалы,
Приходит их победный час, их торжества момент.

Не все ль равно, кто победит в людской безумной драке,
Падет перед Атиллой Рим, Мальтиец примет яд,
Толпа одним дарует трон, других сгноит в бараке,
Глупы людишки и слепы - и трупов не едят.

... Так воспоем хвалу войне, богине мягкотелых,
И разорвет ночную тишь наш хриплый лай и вой,
Под силу людям лишь одно достойное их дело -
Терять последние мозги в комплекте с головой.

Инквизитор

Факел чадит в руке
   Вниз уходят ступени,
     Тишину галлерей
        Вдруг разрывает стон
Луч луны на клинке.
   Я встаю на колени:
     Господи! Пусть скорей
        Будет путь завершен.

Я ненавижу сталь
   И мастерство убийцы,
     Дыбу, огонь и кровь,
        Камер подземных мрак,
Мне ни о чем не жаль,
   Если все повторится,
     Сделаю выбор вновь,
        Зная, что будет - так.

Вижу, как наяву,
   Над беззаботным миром
     Медленно поднялась
        Темной фигуры длань.
Я для того живу,
   Чтобы не победила
      Тьма. Не пересекла
         Нашего мира грань.

И потому сейчас
   Снова в подвал спускаюсь,
     Снова - сталь и огонь,
        Вновь - нанавистный труд,
Что ж - презирай меня,
   Но я ни в чем не каюсь,
     Те, кто придут потом
        Может быть нас поймут.

Рыцарь полыни

В плаще серебристо-сером,
        Со знаком странной богини
Идет по земле без веры
        Безумный рыцарь полыни.

Безумье его негромко,
        Но странны слова скитальца,
Он в чем-то сродни ребенку,
        А в чем-то мудрее старцев.

Последний, способный верить
        В стране, потерявшей веру,
В его глазах светло-серых
        Огни уходящей эры.

Не учит: грешно иль свято,
        Не ищет ответ в пустыне,
Он просто бредет куда-то,
        Печальный рыцарь полыни.

       * * *

                Брат, подымайся с истертых в молитве ступеней -
                Небо молчит, до него еще так далеко.
                Что моя боль - перед болью трехсот поколений?
                Что твоя скорбь - перед скорбью бессчетных веков?
                Jackal

"Брат, поднимайся с истертых в молитве ступеней.
Брат, поднимайся..." Ну что ж - поднимаюсь с колен.
Время для веры? Но есть времена для сомнений.
Время хранить? Но приходит пора перемен.

"Брат, поднимайся..." шепнули холодные губы,
"Брат, поднимайся..." ответила им тишина,
"Брат, поднимайся..." горланили медные трубы,
"Брат, поднимайся - не время для скорби и сна".

Я поднимаюсь. Холодные блеклые тени
Пляшут безумную пляску, куда-то зовут.
Алые пятна на черном граните ступеней,
Здания дней рассыпаются горстью минут.

Я поднимаюсь - и делаю шаг на дорогу,
Больше не веря надеждам, делам и словам,
Делаю шаг - и с мольбою к далекому Богу
Я начинаю крестовый поход к небесам.

Вереск

И снова, как века назад,
        Луна на пыльном небосклоне,
Шумит далекая гроза.
        И рукоять клинка в ладони.

На невысокие холмы
        Ползут таинственные тени,
И наступает время Тьмы,
        Безумных песен, странных бдений...

...Пройдет всего лишь сотня лет -
        Холмы прорежет автострада
И фонарей холодный свет
        Разрушит прелесть звездопада.

Мир позабыл слова баллад,
        Отбросив прошлое беспечно,
Лишь вереск, как века назад,
        Негромко шепчется о вечном...

Осада Серой Башни.

Багровый факельный чад,
        Смешался с алым закатом.
Я знал немало осад,
        Я сам умирал когда-то.

Но ныне - короткий день
        Решает судьбу Вселенной,
И только Древня Тень
        Останется неизменной.

Ушедший - уйдет навек
        Взметнутся черные крылья,
Окрасится кровью снег,
        И взвоешь ты от бессилья.

Не сможешь друзьям помочь,
        И станет легко и страшно,
И встанет над миром Ночь,
        И рухнет Серая Башня.

А может - наоборот,
        И станет закат рассветом
И сгинет Черный Народ,
        И будет солдат поэтом.

Пока же нет сил гадать,
        Осталось одно - держаться,
И сжав меча рукоять
        В лицо врагу рассмеяться.

      * * *

                        "Уходящему - Синай,
                        Остающимся - Голгофа"
                        Б. Чичибабин.

Вот две дороги. Что же выбирай.
  На них обеих - благость Саваофа.
В конце одной - сияющий Синай,
  В конце другой - холодная Голгофа.

Как было б просто и легко - уйти,
  Вопросы оставляя без ответа.
Порвать звено невидимой цепи,
  Отбросить бесполезный дар поэта.

Но ты не мог - и может не хотел
  Прельститься светлой славою Синая.
И я и ты избрали свой удел.
  Тебе - Голгофа. Мне... Поверь - не знаю.

Игра

                        "Понарошку кровь, понарошку смерть,
                        Понарошку память и боль"
                                Ниэннах

                        "Мы просто играем в игры, Профессор.
                        Профессор, простите нас"
                                Лин

                        "Я публика, публика, публика,
                        Читаю, торгуюсь, жую
                        Я разве какое-то пугало?
                        Я ж крови, ей Богу, не пью"
                                А. Дулов

Мы просто играем в Доблесть,
   Не зная цены поступкам,
      Шагаем вперед, сжимая
         В руке деревянный меч.
Молчит, бесстревожна, совесть,
   Но будет немножко жутко
      Когда голова седая
         Покатится с вражьих плеч.

Мы просто играем в Правду,
   Легко бросая "Я знаю",
      И с болью в голосе "Верьте,
         Я помню жестокий пир!"
Играя, калечим Арду,
   Своею грязью марая,
      И мерим своею меркой
         Не нами рожденный мир.

Мы просто играем в Мудрость,
   И копим бесцельно знанья,
      Мы властны над именами
         Мы выше Добра и Зла,
А злу, что в душе проснулось
   Плевать на наши названья,
      Встает у нас за плечами
         Тень гибельного крыла.

Мы просто играем в подлость.
   А что? Мы просто играем.
      Шагнув на эту дорожку,
         Найдешь не один ответ...
Придется платить за гордость,
   И пусть сполна испытает
      И кровь и боль - понарошку,
         Посмевший ответить "Нет".

Мы... Мы уже не играем.
   Теперь играют другие
      Играет с землей в пятнашки
         Ракет шелестящий рой.
И с ужасом понимаем,
   Сколь много мы заплатили
      За то, что смогли однажды
         Не быть самими собой.

13.08.99 - 16.08.99


Текст размещен с разрешения автора.