Главная Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы
Главная Новости Продолжения Апокрифы Стеб Поэзия Разное Публицистика Библиотека Гарета Таверна "У Гарета" Служебный вход Гостиная


Диэр

У истока новых времен

Черный Майа привычным жестом ополоснул лицо ледяной водой лесного ручья, прищурился навстречу восходящему солнцу.

Можно было сколько угодно странствовать в одиночку. Благо, начинать что-либо все равно было еще слишком рано.

Начинать. А продолжать? А закончить?

Его ждали люди.


Белерианд остался в прошлом. Может, Властелин что-то и предчувствовал, когда велел оставить Белерианд и идти в иные земли.

И ныне там возведены города. И его ждут люди, которым он приказал - ждать. Собираясь ехать к Эонвэ и его воинству. Не надеясь вернуться.

Может быть, и лучше - если не дождутся, мрачно думал Саурон. Зачем жить прошлым. Все равно, пока он будет с ними - старики будут передавать детям и внукам легенды прошлого, указывая на него: вот она, живая легенда, живой, вечно живой хранитель памяти. Впрочем, насколько он успел понять Воплощенных - жить вчерашним днем способны только те, для кого этот день воистину вчерашний. Жить легендой своих отцов - дети уже не будут. Ну, разве что - дети. Не внуки.

Но если он хочет создать что-то новое - нужно оставить прошлые корни. Разве что - исполнить слово, приехать, пока не поздно... и куда дальше...

Можно вернуться на какой-то срок - к Авари. Для этих, если ничего не успело измениться за столетия, он навеки останется - Майа Артхэ, Учителем и Другом. Один раз он уже разделил с ними свои тяжелые времена. Когда мир рушился под его ногами. Выдержал. Сумел стать для них одним из своих. Почему бы и не сейчас.

С бессмертными легче пережидать нужные сроки, чем с теми, кто словно свечи сгорают на твоих глазах.


Города воистину были построены на славу. Те, кто строил их, думали о том, что к ним могут приехать с войной. Каменные стены, узкие глазницы бойниц, добротность, массивность, монолитность.

А ведь так немного времени прошло...

... Его приветствовали с воодушевлением. Еще не успели даже состариться - те, кто знал его. Для них возвращение Повелителя означало - уверенность в завтрашнем дне. Вот он - тот сильнейший, что вновь создаст Твердыню, что соберет их под руку свою и все продолжится по-старому.

... Нет. Не продолжится.

Майа смотрел на людей и усмехался углом губ. Как быстро плащ прошлого падает с их плеч! Да, те, кто большую часть жизни провел в Твердыне и ныне являются правителями, старейшинами - те уже не оправятся от удара судьбы. А те, кто молоды, те, кто уезжали из обреченных мест со смутной надеждой и верой в будущее - те уже взяли себе жен из местных женщин, у них уже растут дети и рождаются новые и новые. Этот народ будет жить. Этот народ хочет жить. Он с верой и силой выходит в новый день. В новый мир.

Тот, кому он оставил свое кольцо - как залог возвращения, вышел вперед, когда Саурон въехал в город. Вышел - пешим, даром, что правитель. Не стар еще, нет, а голова - белая... и голова, и борода - занесены снегом. Навеки.

Вышел - на площадь, созвав весь свой народ. Пришли - те, кто были его воинами когда-то. Те, кто жил в этих местах до прихода новых людей из другой земли и остался с пришедшими. Их жены и дети.

И Майа особенно остро почувствовал себя - высшим, чужим, непостижимым - для тех, кто пришел его встречать. Вот он - один - на бессмертном коне-раукаре, черном, как ночь. Сам - в черном, и плащ его струится, словно крылья Тьмы, за плечами. Осанка - неизменна, прямая, строгая, величественная, он держит себя, как Повелитель, как Властелин... просто потому что не умеет иначе держать себя. И потому что он - сильнее их. Потому что они - люди, а он - Айну. Потому что они видят и чувствуют в нем - сильнейшего, высшего. Они не способны относиться к нему иначе. Особенно теперь, когда Мелькора, Великого Вала - нет рядом, нет в мире. И он - их единственная надежда.

Даже если бы он хотел быть для них чем-то иным - никогда не будет. Раньше Мелькор был ему... пожалуй, именно щитом от преклонения людей. Потому что был сильнее. Могущественнее. Потому что Саурон, Гортхауэр - был ему хоть и первым, но слугой, а истинным Властелином, истинной Мощью - был Он. И пока он был рядом, нити сердец, склоняющихся перед Силою ниц, тянулись к нему. В сравнении с Ним - он, Гортхауэр, был ближе и понятнее людям. А теперь... одни его потеряли, успели даже несколько забыть, а другие и не видели никогда. Ни Его, ни ему подобных. И впервые встретив Силу, они - давятся дыханием и застывают в благоговении. Учись, Гортхауэр. Теперь такова - вся твоя жизнь. Теперь Властелин - ты. Властелин. Не Наместник.

Именно так... и тот, кто был его учеником, преклоняет колено и подносит ему его кольцо, когда-то оставленное в залог возвращения - на шитой золотом подушке.

Если б мог - перед людьми, которых никогда не знал, которые стояли и замирали в благоговейном восторге от его присутствия - отшатнулся бы, закрыв лицо руками. Потому что это уже слишком.

Харган, ты же был моим учеником... что ж ты делаешь...

...Учись, Гортхауэр. Теперь такова - вся твоя жизнь. Теперь Властелин - ты. Властелин. Не Наместник.

И царственным жестом Черный Всадник склонился с седла - и принял кольцо.

- Приветствую тебя, Харган, Правитель Семи Городов. - только и сказал. - Приветствую твой народ.

И "народ" последовал примеру Правителя - преклонил колени. И Всадник не спешился.

Учись. Терпи. Привыкай.

- Приветствую тебя, Властелин. - Харган и не собирался вставать. - И народ твой приветствует тебя. Мы клянемся тебе в верности, вкладывая наши судьбы в руку твою, просим тебя остаться с нами.

Вот так. Сразу. "Народ твой". "Клянемся в верности". "Остаться с нами". Да. И никуда не уйти.

Может, лучше было - сразу - развеять иллюзию божественности, спешиться навстречу Харгану, заговорить с ним так, как когда-то говорил с воинами своего отряда - требовательно, сурово, властно, но без этих замашек, которые он так не любил в Мелькоре?

Поздно. Да и не нужно. Потому что - да, так. Теперь Властелин - он.

- Да будет так. Я принимаю вашу клятву на земле, которая отныне и навеки - ваш дом. Встаньте. - бросил он. Надменно, свысока, непререкаемо. Вам нужен Властелин?

Встали. С колен. Немного робея, стали подходить ближе к нему.

- Властелин, ты останешься с нами?

- А как твое имя, Властелин?

- Властелин, мы не ждали тебя сегодня, мы не успели собрать дары...

- Властелин, кто ты? Ты не такой, как мы...

- Властелин, ты правил той Твердыней?..

- Ты уведешь нас туда?..

Майа поднял руку, хлопнул в ладони:

- Люди! Мое имя - Властелин Саурон. Я - Айну из народа творцов мира. Но то, что Пламя, Твердь и ваша воля повинуются мне - не столь многое значит. Я останусь с вами и буду править вами и учить вас, жить вашими радостями и бедами. Многое осталось в прошлом. Вы - люди будущего. Расходитесь по домам и празднуйте мой приход. Я буду говорить с Правителем.


Уже позже, когда солнце клонилось к закату, он остался в доме Харгана.

Его ученик взял себе жену - дочь вождя племен, живших здесь до приезда беженцев из Твердыни. Она успела родить ему двоих детей и была в тягости - третьим, но тем не менее взялась подавать на стол, ухаживать за почетным гостем и всячески исполнять обязанности жены правителя и хозяйки дома.

Дом Харгана был большим, просторным, открытым ветру и солнечному свету. Деревянным. Наверное, в таком Харган и вырос до того, как уехать в Твердыню. В нем было на удивление спокойно и уютно.

Саурон закрыл глаза, сев на скамью около очага. Пламя, его стихия. Его суть. Часть его есть в этом пламени, которое стало жарче и ярче, как толко он появился в доме, тем более - сел рядом с ним. Протянуть бы руку - слиться, стать единым, ненадолго... но нельзя показывать людям то, что когда-то аваро Линдаранто назвал "звездной тварью". Дом его ученика. Последний раз он может побыть недолго - арано, Повелителем Воинов, каким был когда-то, дальше начнется время Властелина Саурона.


- Харган... - безмерно устало бросил он, касаясь рукой пламени, - тайрнэ1, зачем ты устроил все это представление?

И - удивление в глазах человека:

- Но ведь теперь Властелин - ты, тханнар2. Теперь ты возведешь Цитадель...

- Нет, Харган.

- Как же... - изумление. Изумление, почти отчаяние. Нет, так нельзя. Прошлое осталось прошлым. Арано Гортхауэра больше нет. Этот день все перечеркнул. Есть Властелин Саурон. И люди ждут державной руки того, кто явился ими править. Сильнейшего. Мудрого. Могучего.

Именно что. Прошлое осталось прошлым. Это уже было и посему этого уже не может быть никогда.

- Вот так, Харган. Я приехал, потому что пока еще нужен вам. Нужна моя сила, способная быть вам защитой в случае продолжения войны. Нужны мои знания, которые создадут мастеров вашего народа. Но я - я ваше прошлое, Харган. На самом деле - это твой народ. Ты приехал сюда. Ты привел отряд в эти земли. Ты поделил их с теми, кто жил здесь до вашего прихода. Вы возводили города и возвели их такими, какие были вам нужны. И я не буду ничего переиначивать здесь - под себя. Под то, что было нами, то, что теперь уже никогда не повторится. Прошлое осталось прошлым. Будущее - за вами. Вы - люди будущего. Не забывай об этом.

- Воины Земли Творцов покинули наш край? Может быть, возможно...

- Нет, Харган. Невозможно. - Саурон покачал головой. Как ему рассказать о том, что такие, как я с легкостью отправили в небытие то, что было домом таких, как он, домом его предков? Это я не сделал бы так, а те, кто идут другими путями - сделали и еще раз сделают, если нужно будет. С легкостью. - Ты ничего не почувствовал?

Ученик покачал головой:


- Нет, ахатто3. Просто что-то в мире изменилось... и словно водою смыло все, что было сердцем нашим.

- Водою и смыло... - краем губ мрачно усмехнулся Майа. - Земли Твердыни ныне - на дне морском. Знаешь ли, во власти таких, как я - уничтожить то, что казалось тебе незыблемой твердью. Уничтожить. Навеки.

- Как... - Хагран поднес руку ко лбу, замер. Пытаясь - понять, осмыслить? Осудить? Тень ужаса пробежала по его челу.

- Это был не я. - Саурон усмехнулся еще мрачнее, откинув волосы с лица. - Но это мало что меняет, ты прав. Поэтому моя война с теми, кто за Великим Морем - продолжается. Поэтому она закончится только тогда, когда не станет - либо их, либо меня. Этот край, бывший моим домом, домом твоих отцов - я не забуду и не прощу им.

- Тогда почему же ты говоришь, что не станешь возводить Твердыню и собирать войско?

- Тайрнэ, - Саурон хрустнул пальцами, - много ли значат копья и мечи людей - против тех, кто способен твердь и плоть сделать пылью? Много ли значат стены твердынь - перед могуществом тех, кто способен одним дыханием возвести такие же? И с той же легкостью камень обратить в пепел? Это моя война, тайрнэ. Война, которую буду вести я и только я. Война, за которую уже не заплатит никто из Воплощенных. Вы - люди будущего, запомни, запомни это. Ваш народ не будет знать войны с такими, как я. Ваш народ будет так же, как и многие другие народы, открывать для себя блага и мощь мира. Дети войны, не передавайте свое знамя тем, кто рожден - вспахать землю.

Помолчал, взял кубок вина из рук хозяйки дома, отпил...

- И именно поэтому я рано или поздно от вас уйду... а теперь расскажи-ка мне, как вы пришли на эти земли. Кто жил здесь до вас и как, что дали вы им, что отняли...


Он остался с этим народом. Народом его учеников, его воинов. Возвел свой дом. Почти такой же, как дом Харгана - деревянный, просторный, светлый. Дом, в котором были помещения - для него и его гостей, но также - и просторные горничные с разными летописями, кузницы и оружейные. Он учил подрастающее поколение - трудам мирных дней, целительству и кузнечеству, чтению и письму, учил - слышать зов ветра и волю земли. Учил детей - так же, как некогда учил отцов - воевать. Нет, и в эти дни нашлись те, кому он ставил руку на клинок, лук, копье и другое оружие; но на этот раз он учил уже не воевать, а защищать.

Все свои силы он вкладывал во многих своих учеников. Непривычно многих. Но так было нужно. Если он хотел оставить их, уйти от них, он должен был оставить тех, кто смогут заменить его для этого народа. Кто сможет передавать детям и внукам - знания, умения, ремесла и иное.

Он знал, кто станет Правителем после его ухода. Вскорости после его прибытия в Земли Семи Городов у Харгана родился сын. Третий. Которому Саурон дал имя - Лархан, Сын Земли. Который рос на глазах Майа. Который быстро заметил симпатию и интерес Саурона к нему и как-то ненавязчиво, по-детски - прибился к Властелину, стал вертеться вокруг него, чувствуя "привилегированность" своего положения. И, естественно, что со временем стал одним из учеников Властелина, оказавшись одаренным и способным почти во всем, чему Саурон мог научить. Разве что, не в целительстве, но невозможно же быть самим совершенством... да и правителю надлежит быть скорее воином, чем лекарем. Все-таки, если война придет на его земли, он должен повести свои войска.


Он учил подрастающее поколение, он провожал на Неведомый Путь тех, кто старел на его глазах. Рассылал гонцов по окрестным землям, предлагая им мир и союз. Многие шли под руку его, государство ширилось и крепло, города расширялись, строились, война явно не угрожала им. По крайней мере, та война, с которой они были бы неспособны справиться сами.

И настал день, который должен был наступить. Когда он собрал народ на площади города и выехал к нему - на черном коне-раукаре, как и приехал когда-то.

- Люди, - заговорил он в полной тишине, - я был вашим Властелином годы. Я дал вам все, в чем вы нуждались - силу свою и знания свои, я приехал в земли, в которых только что отцы ваши возвели каменные стены, изредка посылая вести друг-другу в города, а ныне вижу - державу, крепкую мастерами своими и теми, кто защитит ее от бед, если настанет лихой час. Так?

- Так! - ответили ему в единый голос сотни людей, слышавших его.

- Никто из вас не может упрекнуть меня - в слабости и несправедливости, в недостатке силы, мудрости или твердости, так?

- Так!

- Я отдал вам не меньше, чем мог отдать. - Саурон протянул вперед руку, пламя задрожало на его раскрытой ладони. - Пламя моей Силы я бросил в эту землю, чтобы было оно - в каждом пшеничном колосе, в каждом порыве ветра, в каждой душе того, кто будет укреплять возведенное и возводить новое. - и - внезапно, резко, с силой, пока люди слушают, открыв сердца: - Верите ли вы мне?

- Да, Властелин!

- Да!

- Да!

- Да!

- Тогда слушайте, что говорю я вам: вы - люди, народ мой, а я - нет. Вам свои пути, а мне - свой путь. И ныне настал час этим путям - разойтись.

Выдержав нужную паузу, отсчитав несколько ударов сотен сердец -

- Вы сказали - вы верите мне. Так поверьте же, что так надо. Идите своим путем. Я принес вам свои дары. А теперь настал мой срок - нести дары другим.

Почти правда...

Смутный гул пронесся по толпе. Раздались возгласы: "Хартэ! Благодарим!.. Марта! Удачи!.. Энхе! Прощай!"

Слышались и сожаления в голосах, что-то выкликавших ему навстречу. Но в целом - для этого народа не был ударом его уход. Он все-таки сумел сделать то, что хотел - этот народ не стал его народом. Народом, который не смог бы жить иначе, чем под рукою его. Все же, не зря он очень туманно рассказывал своим ученикам о прошлом и негласно запретил беженцам Ангамандо - писать летописи и как-то передавать память о днях минувших. Только накопленные знания, только мастерство. Этот народ должен стать народом будущего.

Теперь эти люди смогут жить - сами. Идти своим путем. Пусть будет так.

Все равно - он будет создавать свою Твердыню еще не сейчас. Да и будет ли...

А если и будет - то никаких зацепок на прошлое уже не будет в его начинании. Нельзя.

Попрощавшись, он действительно уехал. Искать Авари.


Никаких зацепок на прошлое уже не будет в его начинании. Нельзя.

Только оставшись в одиночестве, наедине с миром, когда лихорадка последнего времени отпустила, осталась в прошлом, когда не стало необходимости - творить, создавать что-то, создавать новый народ, его жизнь и его уклад... только теперь Саурон понял, насколько же прошлое, которое и прошлым-то является очень условно - цепко держит его.

Белерианд, Ангамандо, его народ, его воины и собратья, все, что он потерял и потерял навеки, необратимо - все это осталось обугленными ранами. Ожогами души, которые не заживут, наверное, никогда. Лучшим бальзамом была бы смерть виновников этого кровавого карнавала... но это невозможно.

И - Властелин, который стал для него когда-то - Всем. Всем миром. Всей жизнью. Которому он оставался верен, несмотря ни на что. Доходя временами до ярости и бешенства, кусая губы и ломая сталь руками после очередных душеспасительных разговоров с Властелином о его "жестокости". Чуть ли не проклиная Его за то, что - вздумал воевать с Воплощенными на "войне Света и Тьмы" вместо того, чтобы покорить непокорных и призвать к миру тех, кто согласен не поднимать оружия против него. Властелин Мэлкор уже не мог позволить себе быть - в полной мере Вала Мелькором... но все же... все же каким роком умел Он приковывать к себе сердца!

И все разговоры и мысли о вассальных клятвах - все они были ширмой одному: он не мог уйти от Мелькора. Он никогда не ушел бы от Него по собственной воле. От Него, открывавшего родник Любви в каждом сердце, которого касалась Его рука. От Него, некогда открывшего ему свой мир. Разделившего этот мир - с ним, пришедшим к Учителю. Тогда еще...

Многое ушло - позже. Выгорело. Рассыпалось пеплом. Но Любовь к Владыке - осталась. Она оставалась всегда. Никто из тех, кто был связан с Мелькором - связан узами ученичества ли, служения ли, просто случайного соприкосновения душами, - никто из них не мог жить без Него, быть от Него свободным. Ты навек властен над нами, Властелин. Властелин... Властелин наш. Эта Любовь была вернее любой Предопределенности. Вернее любых клятв. Любовь была Его силой. Его Властью. Зачем Он научился ненавидеть, зачем открыл в себе родник слабости... если бы Он не научился ненавидеть, возможно, и не произошло бы того, что произошло.

И что же... теперь - живи, Ученик. Живи - без Него. Без Того, кто, несмотря ни на что, был - твоей душой, твоей жизнью, твоим Учителем и Властелином. Твоим сожженным ныне сердцем.

Живи... для мира. Для других. Не думай о себе. Потому что выгорело и изменилось необратимо - слишком многое. Гортхауэр Жестокий ушел в небытие, Арано Гортхауэр никогда не смог бы - высокомерно принять кольцо от коленопреклоненного ученика. Хагран, ты невольно оказал мне неоценимую услугу, ты сам того не желая нанес Арано Гортхауэру - последний миосердный удар. Властелин Саурон должен был появиться...

... Только бессмертие пусто. Только там, где билось живое сердце, Мэлэ Койрэ - там осталось пепелище. Благо в одном - таких, как он, обычно боятся. Почитают. Им верят. За ними идут. Но их не любят.

... Лучше не думать о любви. Так мог только ты, Властелин, ты, воплощенная Свобода, свобода и от всех уз тоже, - стать Душою и Сердцем всех, кто касался Тебя, стать и цепью, связывающей того, кто Тебя коснулся - с Тобою, и - порвать эту цепь, и - уйти. Раз и навсегда уничтожив способность любить в тех, кто утратил Тебя, утратил Твою Силу, Твой взгляд и голос, Твои слова.

Ты так ценил Дар Смерти, Властелин... что же, Ты одарил им меня. Пусть - лишь тем осколком, которым возможно было задеть то, что неспособно к Смерти. Пусть мое Я - будет жить вечно... Любовь в моем сердце - умерла. Я чувствовал ее Смерть. И чувствую пепел в душе моей. Пепел - и рану пустоты.

Зачем мироздание одарило Тебя - даром Любви? Даром нести ее, хранить ее, дарить?.. Увы, Властелин, ты оказался слишком велик и слишком слаб для него...

Поздно!..

Я вижу лишь одно - я мудро покинул этих людей. Мне - лучше с ними не оставаться. Не быть Твоей тенью. Пока все еще слишком живо для меня - лучше не касаться других этим опаленным крылом.

Нужно, нужно - оставить все, что было, на другом берегу. Если я хочу создать что-то еще. Что-то, в чем не будет Твоей тени, Властелин.Что-то, не имеющее никаких корней в сердце Твоем.

Я сделаю это... а пока - как же мне нужны те, кто отверг Тебя!


Он нашел Авари. Да, это были они, но где же...

Он узнавал народ. И не видел ни одного знакомого лица.

Эльф, увенчанный серебряным обручем, украшенным звездой из хрусталя, вышел навстречу ему, прошел неспешным шагом - от своего дома к главной площади у ворот по залитой солнцем улице. Как же ваши города похожи на те, что были когда-то городами ваших отцов! Деревянные дома, пропитанные солнечным теплом, лунным светом и звездными бликами - в сердце лесов, хранимые сенью вязов и ясеней, осыпанные рябиновыми гроздьями... и здесь так же, как там - родник бьет из земли, вокруг него вы выложили чашу - розоватым мрамором, чашу - и несколько стоков, рассыпанных - как звездные лучи.

- Здравствуй, гость. - правитель встретил его, протянув руку ладонью навстречу. - Как твое имя, кто ты, откуда и зачем пришел к нам?

Улыбка на лице и отстраненная настороженность во взгляде. И нет тепла в голосе. И не следует даже приглашения в дом... какие условности...

Саурон еще раз оглянулся вокруг. Ни одного знакомого лица. Но это тот же народ...

- Здравствуй, правитель. Здравствуй, аранто, - на аварине выговорил он. - Я - Майа из народа Айнур, когда-то приходивший к вашим отцам. Они называли меня - Артхэ.

Правитель явно был удивлен, услышав слова своего наречия из уст незнакомца. Да и имя Артхэ ему ничего ровным счетом не говорило. Но учтиво кивнул головой:

- Рантэ4, доброго ветра и теплой земли тебе. Зачем ты пожаловал к нам? Заново звать нас в земли Чужого Света? Отказ нашего народа остается в силе через века... - мягко, но непререкаемо. И настороженно. Словно ожидая удара после этих слов...

... Но эльф замолчал, почувствовав, что сказал что-то не то. Поднял взор на Саурона. Тот, поняв свою промашку, быстро спешился. Авари - они иные. Им не нужен Властелин. Да и не будешь ты им Властелином - никогда. Не для того они отказывают послам Валинора, чтобы пойти под твою руку.

И Майа протянул руку навстречу эльфу.

- Я - из тех, кто по доброй воле покинул землю Чужого Света. Летописцы потеряли бы счет, пытаясь записать, сколько весен я встретил в Эндорэ. - он не замечал, как мешает речь Авари с Квэниа. - Я приехал к вам, стремясь найти тех, кто звал меня своим другом. Эанарто, бывший некогда государем пробудившихся у Озера Жизни, Линдаранто Эламорнион и другие - встречу ли я их здесь?

Спросил, уже чувствуя, зная - не встретит.

Правитель соприкоснулся с ним - ладонью к ладони. И взглянул уже иначе - все еще настороженно, но более приветливо. Эти имена явно были для него знакомы.

- Ты знал их, рантэ... - сказал он. - Жестокие слова скажу я тебе, о чем сожалею, но нет иных на устах моих. Поздно приехал ты, гость, если хотел встретить хоть кого-нибудь из тех, кто успел оставить Былые Земли.

- Все мертвы? - Саурон почувствовал, как кровь отливает от лица и холодная рука небытия касается лба. Видимо, если чувство потери настигает даже после ухода Властелина - эти Авари были для него чем-то...

- Все покинули нас, рантэ. - видимо, эльф не любил столь резких выражений. Потому что чуть заметно поморщился и угол его губ дернулся. - Знал ли ты, что Сокрытый Дом был разрушен другими Альвами еще задолго до прихода войск из-за Великой Воды?

- Нет. - глухо бросил Саурон. Почему пути разошлись настолько нелепо и те, с кем он делил свою беду, не обратились к нему за помощью - тогда, когда он был в мощи своей и сила Твердыни была за плечами его? Не хотели? Не успели? - Кем, когда? Говори, аранто, говори... - и он вскинул взгляд на эльфа, который явно не желал открываться до конца, присматриваясь к нежданному гостю. Вскинул - и быстро отвел, потому что друзей не допрашивают.

- Сокрытый Город, Альвалинта, был разрушен Альвами, пришедшими из-за Великой Воды. - неохотно, но пылко заговорил эльф, - Они звали себя - Нолдор, - чужое слово с явной неприязнью сорвалось с его губ, - они много и с любовью говорили о своей тоске по земле Чужого Света, о Трех Звездах, взятых силой у них Властелином Черных Гор, привезенных им под наше небо. Они хотели вернуть свои звезды на свои берега, победив Властителя Ночи, и призывали нас под свои знамена, обещая нам возможность оказаться в земле Чужого Света, как великую честь. Аранто Эанарто отказал им, сказав, что единажды он отказал послам Айанар, звавшим нас к иным берегам; нам не нужен дарованный Свет, мы обретем его, как обрели землю и воду, воздух и пламя, звезды и Тьму. И пусть, сказал он, пришедшие с войной во имя чужого света - не дарят свое проклятие другим, непричастным к нему. После этих слов аранто Эанарто альв, звавший нас на свою войну, изменился в лице, осыпал нас оскорблениями и покинул Альвалинта. Чтобы вернуться в силе своей, с оружием в руках и сородичами своими, несущими смерть и разлуку. Они убивали нас и смеялись - "ежели путями мира не хотели вы идти в Аман, мориквэнди, мы покажем вам эту тропу!" В битве с ними погиб аранто Эанарто и многие другие. Мы - дети тех, кто успел уйти, храня память о злобе чужаков.

- Будь они прокляты. - ровно бросил Саурон, смыкая руки на груди. Все, что могло ненавидеть - перегорело, черное пламя ненависти не залило, как должно было бы - ненавидеть уже некого. Благословенна будь пустота в его душе, они не увидят "звездной твари", нечему сейчас яростно и разрушительно гореть. - И мстить им - поздно, аранто.

- Мы построили новый город среди лесов Былой Земли. Мы жили, по-прежнему храня нашу непричастность к делам тех, кто вел войны. Ибо не по пути было нам - и с альвами из земли Чужого Света, и с Властелином Черных Гор. Потом пришло войско из-за Великой Воды. И послал к нам глава его гонцов, говоривших: идите к нам - с войной на Властелина Черных Гор! "Нет!" - сказал им я. - "Те, кто идут с вами щитом к щиту - убивали тех, кто строил дом моих отцов! Я не встану с ними в один строй!" "Тогда оставьте дом ваш", - заговорили гонцы его, - "и оставьте землю эту, ибо будет она разрушена, потому что коснулась ее власть Врага!" Были среди нас те, кто желал с оружием в руках встать против пришедших из-за Великой Воды, чтобы разрушить нашу землю, но сказал я им: "Нет! Велико их войско, легко они сокрушат наши силы. И не останется никого от народа нашего; этого ли хотите вы, пламенные?" И народ наш внял речам моим. И оставили мы наши дома для этой земли, где возвели город свой вдали от путей мира. Но были и те, кто остался в Былой Земле, сказав, что прикипели душою к ней и не желают себе будушего в иных краях, имея за спиною разрушенный дом, который смогли украсить, но не защитить. Взяли они оружие в руки свои и ушли от нас своими путями. Все, кто был Отцами нашими - остались в Былых Землях. И Линдаранто Эламорнион был среди них. Не встретишь ты среди нас друзей своих, странник. Встретишь лишь скорбь о них в наших сердцах. И недоверие к тем, кто приходит к нам издалека.

- Я оставлю вас, аранто. - Саурон пожал плечами, выслушав рассказ. Вы хотели остаться непричастными, Невозжелавшие Чужого Света... вам не дали этого сделать. По тем, кто не готов встать на одну из сражающихся сторон, война порою бьет больнее, ибо нет им защиты. И тех, кто виновен во всем, уже не покарать. Поздно. Наверняка они уже в Амане. Не идти же туда самоубийственной войной... безумие. Эанарто. Линдаранто... Эамельта, Эрианнэ, Наэрнэ, все, кого помню я...

Видимо, его голос прозвучал слишком устало и безжизненно. Он сумел невольно коснуться сердца Аваро своей скорбью.

- Рантэ, - сказал эльф, - если ты пришел к нам один, оставайся нашим гостем, так ведь, друзья? - он обернулся к авари, собравшимся вокруг и слушавшим их. Те молча закивали. Авари вообще всегда были немногословны. - Все равно, рано или поздно пути наши разойдутся.

- Да, это так... благодарю тебя, правитель, - Саурон невесело усмехнулся, - но нити, связывавшие меня с вашими отцами не свяжут меня с вами. Да и не нужно вам напоминание о тех, кого с вами больше нет - милостью войны, которая была и моей войной. Пусть и против тех, кто был убийцами вашего народа и разрушителем наших земель. Живите будущим, оно вернее. - и Черный Майа вскочил на коня. Желая только одного - оказаться как можно дальше отсюда. Как можно скорее. На мгновение показалось, что места в мире ему уже нет. Прошлое улыбалось из-за каждого дерева - кровавым ртом.

- Ты воевал против тех, кто сделал прошлым земли нашего Пробуждения? - недоверия во взгляде эльфа стало чуть меньше. Присматривался. Отучился верить словам.

- Да, но это уже не имеет значения. Как даже то, что моя война еще не закончена. - Саурон знал одно: оставаться здесь он не намерен ни при каких раскладах. Может быть, потом...

- Тогда - возвращайся, рантэ. - правитель вскинул руку ему вслед. - В будущем.

Да... в будущем. Вернуться, чтобы созвать их - на свою войну. Их, желающих ее в глубине своих душ. Их, так же не сумевших простить.

А раны своей души - лечи в одиночестве, так вернее...

- Я вернусь. - ответил он, одевая перчатку и беря повод.

- Как нам звать тебя, рантэ?

- Гортхауэр... - что побудило его назваться им так же, как их отцам - когда-то? Какое минутное движение мертвой души?

- Гортхауэр... - ломанно выговорил аваро слова чужого языка. - Лэ-э... ветра в пути тебе, Кортар!..

Вот как... они и называют меня - иначе. Уходят века, меняются чувства и наречия.

Кортар... слышали бы Нолдор, как причудливо переплетаются языки. Как причудливо искажается смысл имен. Саурон... Ужасный, Ненавистный - на вашем наречии, а на нашем - Солнечное Пламя, Сайэрэ, как близко, рядом, а если брать это как имя - Саурэ, Саурэн, Саурон... Гортхаур - Кортар, Кортар... Властелин Мира. Смешно?

Пожалуй, да.


Город Авари он покидал с тяжестью на сердце. Прошлое не отпускало, держало, возвращалось, дразнило - невозможностью отомщения и прощения. Есть вещи, которые не прощают.

Прошлое, кровавый призрак, сотканный моей памятью... и не только моей.

Саурон еще не знал, куда он пойдет, стоя у истока новых времен.

Знал лишь, что недолго продлится эта легкая неизвестность. Что бремя, взятое им на себя - очень скоро даст о себе знать. И укажет путь. Проложит его, этот путь - линией крови по земле, по снегу, по времени... по миру, Стражем которого он когда-то назвался.


1 Ученик

2 Учитель

3 Властелин

4 Странник/гость/тот, кого привела дорога



Текст размещен с разрешения автора.