Главная Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы
Главная Новости Продолжения Апокрифы Стеб Поэзия Разное Публицистика Библиотека Гарета Таверна "У Гарета" Служебный вход Гостиная


Эстелин

Разгром Дориата

511 век Первой эпохи

Мелкограненое стекло настенных плафонов дробило золотистый свет, и, казалось, чертог Менегрота залит летним солнцем. Но воздух под резным сводом словно сковало морозом. И все смотрели на троих, стоящих посреди зала. А те - высокие, черноволосые, с серебряными звездами на пряжках плащей - не сводили холодно-пристального взгляда с того, кто сидел на троне Тингола.

И поднялся Диор навстречу этим взглядам.

- Сейчас уже поздний вечер, и в лесу стемнело. Пусть посланцы нолдор отдохнут до утра. Завтра стража проводит их к границам Дориата.

Трое молча повернулись и вышли, как из пустого зала.


Братья снова были вместе. Они сидели, закутавшись в меховые плащи - в шатре было холодно. На красно-золотой россыпи углей изредка поднимались голубые язычки пламени. Но эльфам не надо света, чтобы видеть друг друга.

- Наследник Эльвэ промолчал красноречиво, - произнес Макалаурэ. - Это можно понимать как совет никогда больше не появляться на его землях.

- И не стоит забывать, что сам Эльвэ отказался принять наших раненых! - Карнистиро даже привстал на колени. - Этот Темный Эльдо всегда считал себя верховным владыкой Эндорэ, а теперь то же самое позволяет себе его внук!

Майтимо сделал жест, пытаясь удержать брата. Тот отшатнулся от протянутой руки:

- Всем в Дориате и дела нет до тех, кто столько лет живым щитом стоял между ними и Черными Ордами!

Щеки Карнистиро, несмотря на холод, пылали, пряди цвета красной меди рассыпались по плечам.

- И дело не в Диоре, - медленно и веско сказал Куруфинвэ. - Мы поклялись дважды. Третий раз повторять клятву нет нужды. Никто из нас, я уверен, никогда не отступит от своего слова. Если один из нас вернется в Валинор с Сильмариллом, нолдор станут по-настоящему свободны. И те, что заключены в Мандосе до скончания веков.

- Я еще раз пошлю к Диору, - Майтимо смотрел на угасающий очаг. - Нет, лучше поеду сам. Он должен понять, что за вещь красуется нынче у него на груди.

- Ты один раз съездил на переговоры, - зло поблескивая темно-голубыми глазами, сказал Карнистиро. - С тех пор у тебя меч висит справа.

Макалаурэ гибко повернулся и стянул колт плаща вокруг его плеч:

- Ты хоть иногда думай, что говоришь! А то мне каждый раз хочется посадить тебя в сугроб по самые уши - чтоб остыл!

- По сути он прав, - голос Тиелкормо прозвучал также жестко, как и у Куруфинвэ. - Если даже Диор и поймет суть Сильмарилла, он никогда не отдаст его добром. Потому что ему уже важно стало обладание, хотя бы и в знак своего величия.

- Мы обязаны забрать Сильмарилл, - добавил Куруфинвэ.

- А не хватит ли с нас Альквалондэ? - глядя на них обоих, спросил Макалаурэ.

Тиелкормо вскинул голову. Взгляды ярко-зеленых и темно-серых глаз встретились. Казалось, в шатре зазвенели, скрестившись, мечи.

Дириэль хотел что-то сказать. Но тут из-под его плаща высунулась огромная собачья голова и щедро прошлась языком ему по щеке и губам.

Все облегченно рассмеялись.

- Я все думал: что это он сидит поодаль, неужели ему не холодно? - Тиелкормо потянул брата за плащ. - Придвигайся ко мне, втроем нам будет еще теплее.

Они действительно накинули плащи друг на друга, а пес, повозившись, накрыл пушистым брюхом их колени. Остальные, подумав, тоже сели поближе друг к другу, даже все еще хмурый Карнистиро.

Тиелкормо, поглаживая собаку, снова, но уже спокойно посмотрел на Макалаурэ:

- Дориат никогда не воевал. Там серьезно владеет оружием только немногочисленная пограничная стража. С остальными и биться нет нужды - ткнуть мечом в бедро или в руку. И никто не окажет сопротивления.

- Кроме лучников, - сказал Майтимо.

- Завеса пала, - продолжал Тиелкормо. - Если подойти скрытно к Менегроту, большого боя не будет. Сейчас зима, укрываться в лесах для засад куда труднее, чем летом.

- И что мы решили? - спросил Карнистиро.

- Отложить решение до утра, - Майтимо потянул к себе Амбарто. - Ложись в середину, а то у тебя уже нос побелел.

В очаг положили вплотную несколько толстых поленьев и стали укладываться на меховых одеялах.

- А что изменится до утра, Майтимо? - спросил Карнистиро, приподнявшись на локте.

- Может, придет новая мысль. Может - новые вести.

- Куруфинвэ прав, - сказал, наконец, Дириэль. - Диор не отдаст Сильмарилл. И никто бы не отдал.

- Отдал бы Финарато, - задумчиво произнес Макалаурэ. - Будь на его стороне удача и не будь он связан своей клятвой.

Куруфинвэ, не любивший старшего Арафинвиона, усмехнулся, но потом сказал серьезно:

- Жаль его младших братьев. Если бы они уцелели, они были бы на нашей стороне.

- Особенно теперь, после гибели двух старших, - заметил Макалаурэ.


Хорошо было лежать вот так, свободно размышляя и соприкасаясь сознаниями. Эльфийский полусон-полумечтание дополнял явь.

Эльф может заснуть и по-человечески, провалившись в беспамятство, полное неуправляемых видений. Но только если истомлен он до предела сил тела и духа. А вот дети почему-то всегда спят именно так. Или детство требует напряжения всех сил? Когда-то давно он, Майтимо, тогда почти взрослый, часто находил уставших от дневных приключений младших братишек заснувшими где попало. И, относя их на постель, удивлялся торопливой и бессвязной круговерти образов в их головках. Потом, в шатре Финакано, выздоравливая не столько от своей ужасной раны, сколько от всего, пережитого в Эндорэ, он сам часто сползал в такой глухой сон. И узнал, что в этом состоянии может придти ответ на незаданный еще вопрос. Сейчас ему то и дело виделся истоптанный снег с пятнами ярко-алой крови на нем.

Он чуть повернул голову - Макалаурэ смотрел на него холодно-ясными, как изумруд, глазами. Значит, и тому привиделось то же самое.

- Это судьба, - одними губами произнес Майтимо.


Наутро легкий ветерок сдувал поземку на вершине холма. Струйки ее были розовы в лучах восходящего солнца, а тени застругов густо-лиловы.

- С юга идет ветер, поднимет метель на несколько дней, - заметил Тиелкормо.

- И это будет нам помощью. Выступаем сегодня и налегке. Всю поклажу, кроме самого необходимого, оставить здесь. Отберите каждый не больше трех сотен всадников, и пусть возьмут по заводному коню.

Прекрасное лицо Тиелкормо засветилось. Он порывисто обнял брата. Потом повернулся так, что суконный его плащ с выдровым подбоем взметнулся, как шелковый, и побежал к шатру.


Нолдор не вышли на древнюю дорогу, что соединяла Эрэд-Луин с Дориатом, а направились прямо через покрытую редколесьем равнину. Здесь снегу лежало по венчик конского копыта. Лед в низовьях Леголина стоял едва ли не в локоть толщиной. Можно было надеяться, что не тоньше он и на Аросе.

Метель все еще не догнала отряд.


На другом берегу Ароса зима словно истощила свои силы, пытаясь войти в Зачарованный Край. По прогалинам еще тянулись белые языки, но под голыми деревьями бурел сплошной ковер палой листвы.

- Здесь разделимся, - приказал Майтимо. - Встретимся у Врат Менегрота.

Он чуть прижал правый шенкель. Его отряд, все прибавляя рыси, понесся за ним на север. Туда же повернул и Макалаурэ. Близнецы галопом поскакали вниз по течению Ароса.

Карнистиро с трудом скрутил густые волосы, чтобы спрятать их под шлем. Застегнул ремень и обвел сияющим взглядом двух братьев:

- Я беру левую руку.

- Хорошо, - Тиелкормо тоже справился со шлемом. - А я пойду в середине и чуть впереди. Как встречу противника, вы его без труда охватите с обеих сторон.

Конница чуть разомкнулась на три отряда и вошла в лес, стараясь не рассыпаться среди деревьев.


Первая стрела вылетела неизвестно откуда и сразу нашла жертву. Карнистиро, коротко вскрикнув, упал с коня. К нему тут же спрыгнули двое, прикрывая вождя щитами. Остальные поскакали в сторону засады, но скоро вернулись. В лесу не было ничьих следов. Зато нашли десяток установленных самострелов. Сработал только один - но короткая толстая стрела, оперенная деревянными пластинками, торчала в руке Карнистиро чуть пониже локтя. Кровь обильно смочила рыхлую листву под буком.

- Кость перебита, - поводив ладонью над раной, сказал один из воинов. - Что будем делать?

Карнистиро с трудом открыл помутившиеся глаза:

- Что встали?! Мы же открываем нашим левый бок! Вперед! Я вас догоню!

Всадники тронулись дальше. С раненым остались трое.

- Быстро тащи стрелу, Аурэндиль, - приказал Карнистиро.

- Быстро нельзя. И так вон сколько крови. Сейчас наложу повязку, потом ты уснешь - я это умею…

- И провозишься до вечера! Тащи! - глаза Карнистиро полыхнули голубыми молниями.

Один из воинов уложил раненого себе на колени, другой осторожно взялся за перебитую руку.

- Быстрее!

- Молчи, - шепотом произнес Аурэндиль. - Думай о чем-нибудь. О сирени весной на горных склонах. О водопадах в истоках наших оссириандских рек. О том, как змеятся солнечные блики на воде там, под ивами, что растут у подножья холма…

Только что яростно блестящие, глаза Карнистиро снова стали темно-голубыми. Такого цвета бывает небо в середине октября в солнечный день над золотыми березами. Потом устало опустились ресницы…

Аурэндиль быстрым взмахом разрезал рану и потянул стрелу, чуть поворачивая ее, чтобы высвободить заусенцы. Тело раненого напряглось, на подбородок покатились капельки крови. Карнистиро дернулся, и его голова безвольно склонилась.

- Готово. Вроде, чисто вышла, без волокон в заусенцах. Не отпускай ему плечо, а то кровь хлынет. Надо быстро приложить лекарство и завязать.

- Аурэндиль, ты же обещался усыпить его?

- Разве тремя словами усыпишь… - воин-врачеватель снял свой плащ и накрыл им раненого. - Теперь чем дольше пролежит, тем лучше.

- Очнется - брани будет! - второй воин набросил поверх первого свой плащ.


Отряд Тиелкормо шел быстро. Кони, привычные к лесам, сами находили дорогу. Даже копыта стучали глухо, утопая в толстом ковре мертвой листвы. Феаноринг все больше тревожился. Раз их до сих пор не встретили - значит, давно заметили. Если пограничная стража оттянута к самым Вратам - бой будет жестоким. Эсгалдуин мог не замерзнуть - в лесу тепло, как в сентябре. Придется переправляться вплавь - и подставиться стрелам с другого берега.

Тиелкормо, зная своих дружинников, решил поискать место, где бы противоположный берег был отлогим. Его всадники смогут спуститься с крутизны, а выбираться из воды надо будет во весь конский мах.

Он даже придержал коня, когда увидел меж окаймленных желтой осокой берегов серый стеклянистый лед. Река уже растеряла прежнюю силу и поддалась морозу с верховьев.

Все же не переправе их обстреляли. Нолдор подставили щиты. Тиелкормо глянул на стрелу - охотничий срезень - и приказал скакать вперед, не отвлекаясь на засаду. Теперь ясно - бой будет у ворот.


Из-под палых листьев пробивалась зеленая лесная осока, трехконечные листья земляники, кое-где даже желтели поздние осенние цветы. А гора впереди была радостно зелена, словно на ней задержался июнь. Нолдор пустили коней вскачь.

И тут навстречу им ударил град тяжелых стрел. Эльфы вообще не умеют промахиваться, а пограничники Дориата тысячу лет шлифовали свое искусство. Кони падали на скаку, взвивались в свечи и валились набок. Эльфийские шлемы не имеют масок - всадники получали стрелы в лицо. Будь стрелков побольше - все три отряда легли бы на дороге в две сотни лошадиных прыжков длиной.

Приотставший отряд Карнистиро поднял луки, а Тиелкормо со своими уже врезался в строй противника.

И все же даже пограничники уступали нолдор во владении мечом. Дориатцы стояли насмерть - и находили смерть один за другим.

Куруфинвэ столкнулся с достойным противником. Светловолосый синдо, стремительно уходя от ударов, уже несколько раз достал феаноринга. Защитила кольчуга работы Белегостских кхазад, но стало больно дышать. Нолдо ударил противника по плечу - тот выронил щит. Они кружились в ореоле свистящей стали, и серебристые глаза твердо выдерживали взгляд серых. Пограничник смотрел с холодным презрением.

- Уйди! - выдохнул Куруфинвэ.

Синдо ответил быстрым выпадом, опять пробившим защиту. Клинок взвизгнул, скользя по кольцам. От боли перехватило дыхание. Уже падая, Куруфинвэ выбросил меч на всю длину руки и сквозь черные круги увидел, как запрокинулась голова пограничника, и темная струя хлынула из его рассеченного горла.

Их угасающие сознания соприкоснулись. Куруфинвэ ощутил царапающую боль в горле, горячую влагу на груди и нарастающее удушье. И тут тяжелый удар в бок сбросил его в беспамятство.


Нолдор пробились, изрубив пограничников в воротах. Тиелкормо все время был впереди своих дружинников. Теперь он действовал именно так, как обещал Майтимо: перехват чужого клинка, отбив и короткий удар концом лезвия в предплечье, бедро или ниже колена - противник с криком роняет оружие.

Торопливо пущенная стрела ломается об стену над головой.

Мальчишка с мечом у сводчатой двери, в глазах ужас и ненависть - плашмя по колену, а бегущий рядом дружинник ногой отбрасывает выпавший меч.

Еще один ничтожный противник на пути к цели - какой-то чернобородый адан. Эльф уходит легким поворотом корпуса, адана его собственный взмах бросает к стене, меч с лязгом ломается о мозаичный пол. Тиелкормо прыгает через упавшего… Он слышит сзади металлический щелчок, и под лопатку втыкается ледяное острие, доставая до самого сердца…


Куруфинвэ открыл глаза и осторожно вдохнул. В боку остро закололо. Карнистиро стоял над ним на коленях: без шлема, левая рука привязана к груди полотенцем.

- Что, справились?

- Нет еще. Можешь встать?

Куруфинвэ ухватился за руки дружинников и поднялся на ноги, потом осторожно выпрямился.

- Ранен?

- Пропустил два удара. А что с рукой?

- Стрелой задело.

- Тогда вперед, к нашим воинам.


Дружинники закрыли Тиелкормо, сдвинув щиты. Они не понимали, отчего он вдруг упал. Может, подвела раненая когда-то нога?.. Наклонившийся над ним первым испуганно вскрикнул: тонкий стальной стержень, раздвинув кольца, глубоко ушел под лопатку. Тиелкормо осторожно подняли и понесли в какой-то небольшой покой рядом с коридором. Там с него сняли шлем и пояс и попытались стянуть со стержня засевшее кольцо. Стержень вдруг легко вышел, потому что оказался совершенно гладким. Из раны потекла пенистая кровь.

Куруфинвэ и Карнистиро увидели брата все еще лежащим без сознания. Дружинник показал феанорингам устройство в виде трубки с воротком, взводящим мощную пружину.

- В коридоре на полу валялось.

Устройство можно было легко спрятать в рукав.

Феаноринги переглянулись.

Куруфинвэ оставил пятерых дружинников охранять Тиелкормо, остальным велел следовать за ними с братом.


Отряды двух старших в это время рубились со стражей на узком каменном мосту через Эсгалдуин. Двое младших еще пробирались через завалы и лесные овраги.


Диор стоял у подножия трона, держав руках обнаженный меч. Шлем его, убранный по очелью самоцветами, сверкал нестерпимым блеском. Посеребренная кольчуга тоже была украшена по ожерелью красными и синими камнями.

Карнистиро, чуть опустив острие меча, шагнул вперед:

- Диор Элухиль! Положи оружие и миром верни то, что принадлежит нам!

- Миром? После того, как вы залили кровью Менегрот?!

- Если бы ты вернул сразу…

- Вернул? - король зло рассмеялся. - Сильмарилл добыл в безнадежном походе мой отец и принес в своей руке моему деду. Вы же - неустрашимые и доблестные - хитрили и интриговали. Вы пытались убить отца и захватить мою мать. Теперь пришли сюда. А ведь Моргот владеет еще двумя камнями! Почему вы - такие отважные - не отберете их у него, а охотитесь за моим наследством?

- Если бы Дориат хоть раз выставил войско на поле - все три камня были бы в наших руках, а Моргот бесформенной тенью метался бы в пустоте Кумы!

- Мы бы пролили кровь, чтоб Сильмариллы оказались бы в ваших руках? Неплохо!

- Послушай, ты, король! Ты хоть знаешь, что за камень вплетен в ожерелье Финарато?! Он откроет путь через Сумеречные моря в обе стороны. Он снова сделает мир единым. В нем судьба всех эльдар! А ты вцепился в него, как дикий вастак в стеклянные бусы!

- Значит, вы хотите еще и владеть судьбами всех эльдар? Не слишком ли много вы на себя берете?

- Берем на себя то, с чем только мы и можем справиться!

- Ну, тогда, о мудрый и могучий нолдо, подойди и отбери свой камень у дикого вастака!

- Требуешь поединка, Диор? Я готов!

- Вождь, ты ранен, имеешь право на замену, - быстро произнес Аурэндиль.

Карнистиро, дернув плечом, сбросил его руку и пошел навстречу Диору. Вдруг он прыжком сократил расстояние и обрушил меч на шлем дориатца. Тот успел увернуться и парировать.

Бойцы кружились по тронному залу, и нолдорский меч то и дело звенел по кольчуге Диора. Но и неопытный заметил бы, как спотыкается Карнистиро, как слабы его удары.

Неловко отбитый меч дориатца самым кончиком задел забинтованную руку. У Карнистиро подогнулись колени. И не успел он упасть на синий с розовым ковер, как Диор вогнал меч ему в горло.

Кто-то из нолдор вскрикнул, рванулся к своему вождю. Диор погрозил мечом:

- Поединок не подтвердил вашей правоты, Пришельцы!

- Сразись теперь со мной!

Куруфинве, осторожно наклонившись, коснулся белого виска Карнистиро. Жилка не билась.

Диор взмахнул мечом.

Дориатец видел, что второй его противник тоже ранен, трудно дышит, не решается резко поворачивать корпус, а каждый блокированный выпад буквально обжигает того болью. Потому старался бить не точно, а сильно, чтобы измотать феаноринга. И, поймав момент, когда тот пошатнулся от боли, ударил в основание шеи. Кровь брызнула фонтаном.

Диор поставил ногу на грудь Куруфинвэ:

- Они получили по заслугам! Кто осмелится сказать, что поединок был нечестным?

- Посмотрим, как ты справишься со мной, Аданхиль!

На ковер ступил невысокий для нолдо воин. Но вся его стать и повадка выдавали опытнейшего бойца. Диор глянул в зеленовато-серые блестящие глаза и понял, что для него битва закончилась.

- Стой, Фион! Будешь драться после меня!

Тиелкормо стоял, опираясь на обнаженный меч. Он был без шлема и доспеха, в одной тонкой рубашке. Губы его побелели, глаза казались черными на прозрачно-бледном лице. Из уголка рта и из ноздрей сочилась кровь.

- Диор, клади меч! - горячо сказал Фион. - Сдашься - останешься жив. Но этой смерти мы тебе не простим!

Дружинники обступили было Тиелкормо.

- Каждого, кто прикоснется ко мне, буду считать предателем! - выкрикнул тот и пошел к Диору.

Дориатец полагал, что с этим справится еще быстрее, чем с его братьями. Тиелкормо несколько раз вытирал лицо рукавом, но кровь продолжала течь, капая с подбородка на грудь. Однако двигался он точно и гибко, лишь удары были несильны, почти не чувствовались через подкольчужник. Можно просто подождать, пока нолдо упадет от потери крови…

Диор поймал Тиелкормо за левую руку и дернул на себя, целясь мечом ему между ребер. Дориатец не понял, как нолдорский клинок вдруг оказался у самого лица.

Они упали почти одновременно: Тиелкормо с пробитой грудью и Диор, пораженный в горло.

Нолдор бросились к лежащим. Феаноринги были мертвы, мертв и Диор.

Молодой дружинник с размаху ударил дориатца ногой. Аурэндиль схватил его за локоть:

- Прекрати, не позорься!

- Да будь я проклят, если не отомщу за них!

Вырвав руку, дружинник метнулся прочь.


У Врат Менегрота бушевала метель, засыпая сухим снегом по-летнему зеленую траву и лежащие на ней тела. Кровь быстро пропитывала рыхлую пелену алыми горячими пятнами.

Майтимо и Макалаурэ, спешились и вошли под своды. Воины подбирали раненых.

Внимание феанорингов привлек один синдо в желто-бурой куртке поверх доспеха. Его держали двое, пока третий бинтовал ему раненое горло. Тот пытался не даться.

Майтимо наклонился над пограничником:

- Образумься. Мы заберем всех раненых, а когда будешь здоров - пойдешь, куда захочешь.

Синдо слизнул кровь с губ:

- Нужно мне твое милосердие! Почему вы не остались там, в Заморье? Мы жили без вас, как умели, и прожили бы еще долгие века.

- Ровно столько, сколько понадобилось бы Морготу, чтобы подобрать ключи к Завесе. Да если бы она и простояла до конца мира - счастливы были бы вы в своей лесной клетке среди Морготова владычества?

- А вы что - уже сокрушили Ангбанд? Ты посмотри - чья кровь на твоих сапогах? Или ты не видел орочьей, что думаешь, что она такая вот алая? - синдо закашлялся. - Единственное хорошее дело сделали вы - привезли породу коней, которая не устает и не оставляет следов на снегу. Не ищите здесь того, зачем пришли. Король отдал камень Лутиэн своей дочери, и она вместе с женщинами давно покинула Менегрот. А куда они отправились, вам не скажет никто!

Майтимо отшатнулся, как от удара в лицо:

- Почему Диор не сказал? Битвы бы не было!

Пограничник улыбнулся зло и устало:

- Ты и за себя не отвечаешь, не то что за остальных своих. Вам ничего не стоило бы перебить и женщин.

- Замолчи, глупец! - дружинник стиснул руки синдо. - Ты не знаешь, с кем говоришь!

- С убийцей моих родичей. С разорителем последней державы эльдар.

Майтимо сделал жест, чтобы раненого унесли. И тут Амбарто с отчаянным криком упал ему на грудь.

- Что?!

Тот покрутил головой, захлебываясь слезами. Макалаурэ рванулся вперед по арочному коридору.


Трое лежали на залитом кровью ковре. Карнистиро - свернувшись, словно от холода, наклонив голову и подломив руку, сжимающую меч. Куруфинвэ - навзничь, раскинув руки. Тиелкормо - ничком, из-под разрезанной на спине рубашки краснели мокрые бинты. А поодаль лежал Диор, тоже не выпустивший меча.

Король Дориата удался больше в расу своего отца, и феаноринги рядом с ним казались совсем юными. И кровь их еще текла, а на самоцветном вороте она уже застыла бурыми сгустками. А души уже покинули Менегрот, унося последнюю боль в Вечное Молчание. Отпустит ли она их там, где Время стоит, как замерзающая вода?..

Амбарто сполз на руки Майтимо. Тот глянул на Макалаурэ, и скальд ответил долгим взглядом, полным тоски и муки. Так вот чья кровь мерещилась им в видениях шесть дней назад! Они же решили, что их собственная…

Вбежавший Дириэль упал на тело Карнистиро. Он плакал, не стыдясь, бился на полу, как от невыносимой боли. Пусть. Так ему легче. Амбарто без сознания - тоже хорошо. Меньше страданий. А старшие должны терпеть молча. И даже выглядеть спокойными.

Фион, дружинник Куруфинвэ, встал перед Майтимо:

- Никто не назовет этот поединок честным, хотя трое бились по очереди с одним.

- Расскажешь потом. Сейчас соберите всех раненых и убитых - и наших, и здешних. Захваченных в плен обезоружить, но не вязать. Уведем с собой, здесь они станут добычей первой же орды. Пусть найдут всех коней. Нам понадобится много лошадей… Теперь оставьте нас одних.

Они долго сидели молча на грязном затоптанном ковре. Потом, собравшись с силами, решились прикоснуться к телам братьев. Переодеть погибших было не во что, просто смыли кровь с их лиц и расчесали волосы.

- Похоронить всех мы не сможем, слишком много убитых. Пусть останутся тут, в подземном дворце Эльвэ. Предвижу, что никто уже не откроет ворота Менегрота, - произнес Макалаурэ.

Троих положили посреди зала, накрыв их же окровавленными плащами, а потом перенесли Диора к подножию трона.

Макалаурэ тихо сказал:

Над миром, над Морем несется метель,
И в воздухе горечь и соль,
Но легок ваш путь, вас не тронут теперь
Ни буря, ни холод, ни боль.

У Запада Мира, где серая гладь
Не бьется о скальные лбы,
В летящих виденьях вы будете ждать
Решения общей судьбы.

Там вечно безмолвны и лес, и вода -
Ничто не нарушит покой.
А мы остаемся, и нам - на года
Один нескончаемый бой.

А мы остаемся, чтоб, сдвинув щиты,
Идти и идти сквозь пургу.
Ни долг, ни надежды, ни наши мечты
Вовек не уступим Врагу.

Быть может, когда-нибудь пенный накат
Вновь станет цветеньем весны,
Рассветным огнем запылает закат,
И кончатся смертные сны…

И тут Майтимо сломался. Он, у которого сам Саурон не смог вырвать стона, упал на колени Макалаурэ и заплакал, не сдерживаясь. Уже обессиленные собственными слезами близнецы испуганно смотрели на старших. Скальд, сам бледный, как метельный снег, перебирал растрепанные волосы брата.

Наконец, старший овладел собой. Он сел, поджав ноги, и тщательно вытер лицо.

- Все. Пора идти. Дружинники тоже хотят проститься со своими вождями… Ну-ка, все приведите себя в достойный вид. На нас будут смотреть свои и чужие.


Раненых оказалось очень много. Но еще больше убитых. Среди мертвых Майтимо увидел вдруг женщину с длинными серебристыми волосами. На ней прямо поверх платья была надета кольчуга, ворот болтался, не застегнутый. Кто-то умелым ударом рассек ей затылок.

- Это Нинквэлотэ, жена Диора, - пояснил воин. - Она не уехала с остальными женщинами.

- Кто посмел ее ударить?! - Майтимо гневно глянул на дружинников.

Никто не ответил.

- Положите ее рядом с мужем.

Пленных было мало, в основном юноши и подростки, среди них и несколько аданов. Все держались мрачно и настороженно.

- Поедете с нами в предгорья Эрэд-Луин. Там я вас отпущу - и устраивайтесь, как хотите. Здесь вас орки сожрут.

- Да лучше орки, чем… - выкрикнул мальчишка-синдо, но ему тут же зажали рот.

- Лучше… Знаком с ними, что ли? - даже рассердиться на мальца не было сил. И требует уважения смелость…

И тут как толкнуло - как он забыл!

- У Диора было два сына. Их тоже увезли женщины?

Высокий адан, видом похожий на нолдо, насмешливо глянул на Майтимо:

- Разве ты не знаешь? Элуред и Элурин оставались с отцом. Их взяли четверо твоих воинов.

Макалаурэ быстро шагнул прочь, к дружинникам. Скоро он вернулся с четырьмя воинами. У тех в складках плащей еще таял снег.

Майтимо знал всех четверых. Совсем молодые - а считать по-валинорски, так и не взрослые - они были оруженосцами Тиелкормо. Конники, лучники, следопыты - они боготворили брата, и тот их любил за веселую бестрепетную отвагу.

А сейчас юные лица были холодны и жестки. Да, они ведь плакали недавно, глаза у них красные, губы накусанные. Что же, самую мучительную боль надо уметь пережить.

- Вы нашли сыновей Диора?

- Да, - ответил твердо старший из четверых.

- Приведите их и передайте нашим врачевателям. Пусть те заботятся о них в походе.

- Нет, - вдруг, глядя прямо в глаза, ответил дружинник.

- Что?!

- Подожди, вождь. И посмотри на это.

Оруженосец вскинул руку - в резную панель с хрустом вошел тонкий стержень длиной в ладонь.

- Вот из этого выстрелили в спину Тиелкормо. На поединке он дрался смертельно раненым.

Майтимо покрутил в руках короткую трубку с воротком, передал Макалаурэ, потом с трудом выдернул стержень из дерева. А воин подал ему другой такой же, измазанный в подсохшей крови.

- Можешь сделать с нами, что хочешь. Мы отвезли детей Диора в лес за Келон и оставили там.

Четверо стояли - собранные, спокойные, уверенные в своей правоте. Гнев ударил в сердце - а оно отозвалось болью, как свежая рана. Тиелкормо сражался, истекая кровью, потому что ему прострелили легкое из вот этой штуки.

- И жену Диора убили вы?

- Нет. Мы ее не видели.

- Фион!

Невысокий дружинник шагнул вперед.

- Ты следопыт. Собери десяток мастеров лесного поиска и скачи за Келон. Найдешь детей - догонишь нас.

Майтимо посмотрел на тех четверых. И столько боли было в золотых глазах, что те один за другим отвели взгляды.

- Такого стыда мне еще не приходилось переживать. Забирайте своих лошадей, и заводных тоже, и идите прочь. Ищите себе вождя, который одобрит такие деяния.

Четверо молча повиновались. Один вдруг быстро повернулся, выхватил у старшего феаноринга окровавленный стержень и сунул себе под одежду. Они чуть поклонились и ушли.


В лесу бесновалась метель, засыпая снегом землю, медленно шагающих коней, лежащих на носилках раненых. В строю было меньше половины тех, кто недавно вошел в Дориат. Позади остались замкнутые заклятьем и заваленные камнем Врата, серый лед замерзшего Эсгалдуина.

Близнецы с полусотней своих охотников вызвались идти впереди разведкой. Следовало еще и стеречь пленных. А то от горя и оскорбленной гордости метнутся очертя голову прочь и сгинут в опустевших землях.

- Значит, это была не наша судьба, Макалаурэ.

Зеленоглазый скальд долго молчал.

- Никто не снимет с нас клятвы, Майтимо. Но, может быть, те, кто бежал из Дориата, все же поймут, за что мы сражаемся. Поймут и сами согласятся вернуть Залог Судьбы эльдар. И клятва не запрещает нам ждать.

- Ждать - и сражаться? А если…

- Ну, мы еще живы. Нас еще четверо.


Четыре всадника с заводными конями быстрой рысью одолели лед замерзшей реки и встали у подножия холма. Здесь под снегом виднелись остатки обгоревших бревенчатых стен и башен.

- Этот полуэльдо сказал правду, Аргонэль. У Моргота на его дурном лбу еще красуются два Феаноровых камня. И очень правильно было бы добыть их.

- А как? Ведь никому из нас не по силам заклясть Моргота и его ораву, как Лотиэн. И теперь уже не пройти к Ангбанду через верховья Сириона. Там орков и вастаков, как муравьев в муравейнике. А в ворота нас пропустят только в цепях. Что тебе пришло в голову, Карнилотэ?

- Мне пришло в голову, что не обязательно идти с юга. Ясно, что Морготовы глазки уже вылезли на лоб от глядения туда. Зато вряд ли он так уж наблюдает за северным своим тылом.

- На север? Там же пустыня вечных снегов, там даже птицы не живут! - воскликнул третий всадник.

- А ты птичка, Эарсурэ? - засмеялся Аргонэль.

- Вот птицы как раз там и живут. Каждую весну туда тучами летят гуси и лебеди. Значит, не везде там снег. А главное - там живут люди. Синдар называют их лоссхот - Снежным Племенем. Эти люди строят дома из снега, охотятся на птиц и ездят на оленях. Моргот их презирает и даже не пробует завоевывать, но они его все равно боятся.

- Тогда надо будет выйти ближе к весне, скажем, в начале марта, - сказал четвертый.

- Ну, а дальше? - глядя в конскую гриву, спросил Эарсурэ. - Если и доберемся до Морготовых владений, что там? Наверняка стены и решетки, стража и всякие зловредные твари. Нас тут же схватят.

- Разве мы не разведчики? А главное - вот! - Карнилотэ вытащил из-под кольчуги железный стержень. - Или ты уже испугался и забыл наше решение? Если камни Феанора будут возвращены в Валинор его наследниками, Тиелкормо тоже вернется из Мандоса!

- А сейчас куда? - спросил Аргонэль.

- В Ногрод. Тамошние наугрим примут нас до весны хотя бы в благодарность за месть Диору.

Всадники взобрались на холм и постояли на развалинах своей былой крепости. Потом отдохнувшие кони взяли рысью через снежные поля на восток.


Текст размещен с разрешения автора.