Главная Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы
Главная Новости Продолжения Апокрифы Стеб Поэзия Разное Публицистика Библиотека Гарета Таверна "У Гарета" Служебный вход Гостиная


Андвари (Юлия Иванова)

Утраченные Сильмариллы

рассказ о том, чего не было, но могло быть


Он взывал к Владыке Тьмы сквозь необъятную, непостижимую пустоту, но тот не слышал отчаянного призыва.

В облике Истинной Тьмы Мелькор с трудом ушел от погони Валар - серебряный стук копыт Оромэ и тяжелые шаги Тулкаса уже не раздавались в непроглядном мраке, ибо могучие воины устрашились клубящейся Унголиант и отступили пред ней. Но создание пустоты, оказав помощь Восставшему, не хотело просто так отпускать его. Преследуемый Унголиантой, он бежал во Внешние земли, и в пустынном горном краю она потребовала плату - эльфийские камни.

Владыка Тьмы отдал сокровища, не имевшие для него ни малейшего значения.

Но тварь хотела Сильмариллы.

Камни Феанора нестерпимо жгли его правую руку, и Мелькор чувствовал, что слабеет с каждым мгновеньем.

-Ты не получишь их! - воскликнул он, ведь именно их света он жаждал (в глубине души он все еще жаждал света!).

-Тогда я уничтожу тебя!

Смертоносная сеть опутала его в тот же миг, и он не мог освободиться - сила истинной тьмы разбивалась о предначальную пустоту, словно морской прибой - о гранитные скалы. Неужели он настолько ослабел, что неспособен справиться с ненасытной тварью? Нестерпимая боль разрывала его на части - никогда он не испытывал подобной муки... Сильмариллы - желанное сокровище и неотступное проклятье...

Тогда Мелькор страшно закричал, и скалы содрогнулись от его крика .


Пустота подалась на миг, и, наконец, он смог пробиться к своему Властелину и учителю... Но что мог сделать он, Майя, с предначальной пустотой? Все заклятья пропадали втуне, угольно-черная, непроглядная мгла окутывала его, стягивая множеством незримых пут...

Огненный меч прорезал враждебный сумрак, рассекая путы, но напрасно - он словно бы рубил болотную жижу, затягивающую все глубже. Ну что ж, он падет сражаясь, и быть может, отчасти искупит свою слабость... Когда войско Валар штурмовало Утумно, он был повержен Майярами Аулэ, но с помощью хитрости ускользнул, притворившись легким туманом на дне глубокого ущелья. Его тогда не стали искать, ибо стремились захватить Властелина - а рядом с ним отчаянно бились огненные воители из числа падших Майяр... Вот если бы они пришли на помощь! Но, верно, сгинули демоны, отправились отвечать за все перед Эру...


Услышав голос властелина, грозные Валараукар, демоны подземного пламени, восстали из глубин земли, где со времени последней войны таились от гнева Валар, они багровыми метеорами ворвались в плотный сумрак Унголианты и стали рубить ее огромными пламенеющими мечами. Тварь отступила под их натиском, и в страхе бежала на восток, а огненные воители преследовали ее, словно стая стремительных гончих. Бой стремительно удалялся, и казалось, что над Внешними землями разразилась невиданная доселе гроза...

Они долго мчались во мраке, словно черно-огнистые облака, гонимые бурей...

Железные горы... Бесснежные изломанные зубья, грозящие разорвать беззвездное небо, а за ними - холодная, серовато-блеклая белизна вечных льдов... Бездонные пропасти и извилистые ущелья изрезали лик Арды, и огромный провал зиял на месте разрушенной цитадели Утумно. В глубине его смутно угадывались темно-багровые искры - подземный огонь или притаившиеся Валарукар?

Безликая ужасающая тень опустилась на неприступный обрыв. Яркая искра Света сияла, словно звезда, сквозь ее струящиеся покровы... Другая тень, легкая, почти незаметная, но чуть светящаяся, приблизилась к первой.

Миг спустя они стояли у самого края, друг напротив друга - оба высокие, черноволосые, мрачновато-прекрасные, похожие, как старший и младший брат.

Восставший казался усталым и даже надломленным, в его бездонных темных глазах застыла мука, а его ученик и ближайший соратник выглядел радостным, но слегка растерянным...

- Артано? - Мелькор не поверил глазам, и, казалось, его боль на мгновенье отступила. - Так ты не был развоплощен этими прихвостнями Валар?

Майя склонил голову...

- Прости меня, Владыка...

- За что? За то, что не разделил со мной плен в чертогах Мандоса и рабство? За то, что не носишь вот это? - он вскинул руки - тяжелые стальные браслеты охватывали могучие запястья падшего Валы. - Мне не за что тебя прощать. Ты спасся, - он лукаво усмехнулся, - а, значит, я был хорошим учителем. И я вижу, что остался верен мне...

Словно гора свалилась с плеч Артано.

- Выслушай меня, Восставший. У нас мало времени, вернее - у тебя...

- По моему, у нас впереди вечность, - усмехнулся Мелькор.

- Вечность коротка... А в твоей правой руке зажата твоя погибель. Это сокровище жжет твою ладонь, ибо оно проклято, о Владыка Тьмы!

- Сильмариллы благословенны Вардой...- протянул Восставший, но в глазах его читалось сомнение. Мальчишка прав, во имя Тьмы, и боль не утихает, а плоть сожжена почти до костей! Боль терзает fana, и он не даже чувствует в себе сил для еще одного перевоплощения... А раньше он воздвигал горы, он опрокинул Столпы Света, он пытался перекроить Арду по своему разумению...

- Да, Владыка, на них наложены чары. Сказано, что они будут жечь любую нечистую руку, прикоснувшуюся к ним...

Мелькор помрачнел.

- Я этого не знал...- Лицо его исказилось от ярости, так что Артано даже устрашился гнева Владыки. - Но разве я когда-либо отступал от желаемого? Я всегда добиваюсь своего! Пусть они катятся в Хаос вместе со своими проклятьями и благословениями!

Внезапно взор Мелькора прояснился и он заглянул в яркие глаза своего ученика. Он знал, что никто не силах выдержать этот взгляд и солгать.

- Но откуда ты это знаешь? Даже я, Вала, не смог проникнуть в их мысли и узнать эту тайну, а ты - лишь Майя...

- Поверь мне. Вот мой разум, я открыт пред тобой...

Где только я не скитался, пока ты... был в плену... Но Валинор оказался закрыт для меня... Я скитался по Арде, но находил лишь Эльдар, да орков, потерявших путь и служение...


При воспоминании об орках лицо Восставшего исказилось - они были его первой неудавшейся попыткой подражать Эру. Мелькор хотел создать для себя идеальных воинов, послушных и неустрашимых, и вроде бы сделал все, как всеведающий Отец Мира... Он предполагал, что они будут подобны эльфам - красивыми, могучими, но в то же время иными - яростными, жестокими, коварными... Не вышло. Орки получились уродливыми, что, в общем-то, не самый большой промах, но хуже того - беспросветно тупыми. Теперь надо было как-то улучшать их породу, но как? Эльфы не годились - им для воспроизведения себе подобных нужна большая любовь...


- Я искал способ помочь тебе... Орудие, способное переломить ход войны между нами и Валар...Ты учил меня, что в бескрайнем Эа есть другие миры... Так вот, я нашел путь один из них... Он непохож на Арду, ибо в нем нет материи, и населен лишь духами, Айнур. Это наши братья, но открыто им больше, чем когда-то - нам. И тогда я задал вопрос.

- Какой вопрос?

- О нашей победе. Вместо этого они явили мне историю нашего поражения. И твой плен, и гибель Деревьев, и исход нолдор... Братоубийство... Но это лишь начало конца!

- Ты безумец!

- Учитель, - тихо проговорил Артано, - Ты всегда искал лишь одного - свободы. Свободы творить и разрушать, любить и ненавидеть...

Мелькор сжал левый кулак... Он не мог забыть ту, которая вечность назад предпочла другого, его брата, а ныне стала Владычицей Звезд... Нет, они не были созданы друг для друга, но все же... А теперь Истинный Свет, сохраненный магией Феанаро и ее "благословением", должен погубить его Восставшего в Мощи своей! О, злая судьба...

- Неужели ты хочешь, чтобы эти проклятые камни ослабили твою fana, лишили тебя власти над материей, отняли способность перевоплощаться! Посмотри на свои руки - они сожжены, и ты не можешь заживить ожоги!

Мелькор с трудом превозмогал боль, которая терзала не только его ладони, но и тело, становясь все сильнее.

- Да, я чувствую это... Я слабею. Раньше я бы смог в одиночку справиться с тварью пустоты... Я никогда не испытывал подобного...

- Пребывание в землях Амана истомило тебя. Близок час, когда ничто уже не сможет тебя исцелить. Но пока есть шанс...

- И все же я сильнейший из Валар, мне нет дела до жалких потуг своих родичей! Нолдор говорили - в этих камнях заключена судьба Арды. А теперь она в моих руках!

Мелькор страшно расхохотался, отчего со скал посыпались камни.

Артано в отчаянье побледнел. Тогда он решительно и распахнул глубины своей памяти, обрушив на Восставшего поток удивительно реальных образов, все, что он видел внутренним взором, то, что явили ему братья из иного мира.

- Смотри же! - воскликнул он

- Ты не лжешь, - тихо проговорил Мелькор.


Он явственно увидел все, о чем хотел его предостеречь Артано. Воинство нолдор, высаживающееся в Средиземье. Дагор-ну-Гилиат, гибель ненавистного Феанаро... Мечи Эльдар сражают орков, им уже не так вольготно в Белерианде... Дагор Аглареб, начало осады Ангбанда. Он копит силы, затаившись, но слабеет с каждым годом, железная корона становится все тяжелее, ожоги терзают его, и он более не способен сражаться и творить... Браголлах... Наконец-то он расставит все по своим местам! Орки опустошают Белерианд. Но раны, нанесенные Финголфином, не заживают, и он даже не может сменить fana... Берен и Лучиэнь похищают Сильмарилл - и это становится его позором, свидетельством его бессилия.... Воистину, он способен лишь управлять рабами.

- Нет! -воскликнул Властелин Тьмы. Артано не лгал.

- Смотри же!

Победа близка, люди порабощены, королевства эльдар одно за другим рассыпаются в прах, проклятье Феанора приносит богатые плоды. Кажется, остается подождать, и Средиземье, словно спелый плод, само упадет в его черные руки. Но Истинный Свет ведет Морехода в Благословенные земли, и Валар не отказывают ему в помощи.

Он так слаб, что не может сопротивляться. Скованного, как беглого раба, его волокут в Валинор. Там Намо изрекает приговор.

Сверкающий меч взлетает над головой коленопреклоненного Мелькора. Он казнен как мятежник, и дух его изгнан за пределы Эа.


- Нет! - еще раз вскричал Мелькор, в бешенстве раздавив в руке хрустальный ларец. Осколки впились в рану, причиняя нечеловеческие страдания. - Во имя Ничто и не рожденного потомства Унголианты!

- Ты в силах изменить свою судьбу. Уничтожь Сильмариллы - и с ними падет последняя надежда Валар!

- Надежда губительна, - ответил Мелькор со странной усмешкой. - Нет ничего хуже estel. Лишь отчаянье дарует нам свободу! Если ты считаешь себя мертвым - хотя нам, бессмертным, это грозит лишь косвенно, но все равно грозит - ты неустрашим, ничто тебя не остановит! Ты сказал - надежда? Я разрушу ее в прах, как эти проклятые деревья!


Артано с восхищением взирал на своего Властелина и учителя.

- Да, во имя Тьмы и нашей победы, я сделаю это!

Сумасшедшая радость пылала в бездонных глазах Восставшего. Он поднялся во весь свой немалый рост, и тугие потоки ледяного ветра растрепали его волосы, подобные струящемуся мраку. Молнии сорвались с простертых рук, и ударили на дно глубокой пропасти. Плоть Арды разверзлась. Тремя каплями света в нее упали Сильмариллы, и, поглощенные огненным сердцем, растворились в беспощадном пламени. Горы содрогнулись, огромные осколки базальта посыпались в пропасти, и несколько мгновений спустя края трещины вновь сошлись.

Мелькор устало опустил руки, с удивлением замечая, что боль прошла, и словно тяжкий груз свалился с плеч. Ожоги затягивались на глазах...

- Мой храбрый Артано, - с улыбкой проговорил он. - Ты был прав, и я благодарен тебе за это. Я снова чувствую мощь, которая дала мне имя! И свободу... от себя самого.

-Учитель...

- Дикие тигры гнева мудрее трудолюбивых коняг терпения, - загадочно произнес он и похлопал ученика по плечу. Теперь на его ладонях были только ужасные, темные, но полностью зажившие шрамы. - Когда-то я слышал это от отца. Правда, тогда у меня еще не было братьев и сестер... И тебя, конечно, не было...

- Я не понимаю тебя...

- Я расскажу. Ты должен знать... Отец создал нас по свой мысли, не так ли? Но в творение не может быть того, чего нет в самом творце. Ведь мы не просто его дети, мы его создания.

Смысл его слов не сразу дошел до Артано.

- Я никогда не думал об этом... Значит, он по своей воле допустил то, что мы противостоим Валар и творим то, что они называют злом?

- Не существует добра и зла. Из придумали Валар, чтобы судить свои и чужие поступки. Но раз Эру создал меня таким, какой я есть - и получил мятеж! Эру знал, что так будет, ибо Он создал будущее.

Артано не мог произнести ни слова.

- Но это означает... Что Эру сам сделал своим Врагом...

- Да. Своего старшего и возлюбленного сына... Ведь изначально я носил имя Алкар - Сияющий. Я был Утренней Зарей и стал Владыкой Тьмы. Но что мне это имя! Я избрал себе другое, и оно стало частью меня самого. Ему нужен был Враг, ибо в противном случае вся Арда стала бы таким же игрушечным королевством, как Валинор! Все жили бы в блаженстве, слушая старших и не помышляя о собственной свободе. Как это пресно, скучно и противно...

- Я думал, ты желаешь властвовать.

- Нет, Артано. Я научу их быть свободными, - Мелькор жестоко усмехнулся, - давать волю собственным страстям и идти в безнадежный бой с улыбкой на лице. Я научу их холодному отчаянью и непокорности, властолюбию и тщеславию, которое заставляет создавать царства и повергать их во прах... Я научу их любить...

- Любить?

- Да, любить себя. И не испытывать угрызений совести... Я открою им глубины тайного знания, и тогда они станут равны Валар и даже превыше их! - Вдохновением лучилось мертвенно-бледное лицо Черного Валы. - Мне не нужна империя, ибо каждая империя в конце концов приходит к упадку. Я изберу иной путь - умы и сердца будут полем битвы. Нет ничего сильнее искушения...

- Но Эльфы слишком сильны...

- Вспомни Феанаро и иных нолдор, убивающих тэлери! И это еще не все. Я хотел бы поговорить с нашими мудрыми братьями. Ты поведал мне будущее, но теперь оно изменилось. И хочу знать, на правильном ли я пути... Быть может, они научат меня..

Артано не мог понять своего властелина - с того момента, как он уничтожил Сильмариллы, Мелькор неуловимо изменился. Что произошло?

Оковы ненависти, которые невозможно разбить, стали просто ржавым железом.


Подземелья Утумно



"Трепещи, Черный Враг Мира, близок час расплаты!"

В беззвездной ночной темноте лишь багровые отсветы полыхающего пожара, да множество факелов освещали их путь. Белоснежные корабли догорали, и не было пути назад.

Непонятное безумие охватило их - в нем было и отчаянное ликование, и горесть, и предвкушение близкой мести. Боевые кличи нолдор, умноженные блуждающим эхом, разносились среди пустынных скал Ламмот , трубили труды, мечи били в щиты. Такого шума в этих местах, наверное, не поднимал никто - за исключением Моргота. Быть может, они пытались пробудить в себе ярость и заглушить душевные муки, ибо собратья-тэлери погибли от мечей нолдор, а родичи и соплеменники предательски брошены в жестоких льдах Арамана... Это грех им не искупить.

"Я вижу, друзья, что сердца ваши темны... И путь наш пролегает во тьме, которая окутала Благословенные Земли и пришла в Средиземье! Но тьма не вечна, ибо блеклый лик дневного светила становится все ярче, мгла постепенно рассеивается.Там, в Валиноре, мы не видели солнца, но рассвет близок!

Проклятье пало на нас, но цена мести никогда не бывает чрезмерной, как не бывает чрезмерной цена чести и доблести. Мы отомстим за смерть короля и вернем Истинный Свет!

И обретем свободу! "


...По правде говоря, я представлял наш поход иначе - победоносные битвы с армиями врага, штурм Темной Цитадели, поединок с Морингото... у меня найдется, чем ответить на его темное чародейство. Но эти земли пустынны, на лесистых берегах Митрима обитают лишь немногочисленные синдар. От них кое-как удалось узнать последние новости - их язык отличается от нашего, но смысл мы все же поняли.

Никакой цитадели врага на севере не существует. Правда, в окрестностях хозяйничают банды уруков, и наводят ужас на мирные поселения. Борьба ведется с переменным успехом - неудивительно, ибо синдар не слишком умелые оружейники и предпочитают охотничьи луки.

Об уруках разговор отдельный. С ними несколько раз сталкивались передовые отряды, разумеется, без особого ущерба для себя. Дикий и кровожадный народ, в землях эльдар уруки живут грабежом и разбоем, а, со слов захваченных пленных, на северо-востоке и востоке, за горами, их кочевые племена занимаются разведением скота. Я слышал, что в предначальные дни Морингото вывел их породу, исказив сущность плененных эльфов, но, глядя на них, я понимаю, какое это заблуждение. Отдаленное сходство, конечно, есть, но уруки - не более чем жалкая подделка, попытка неумелого ученика подражать мастеру, насмехаясь над его творениями. Впрочем, довольно о них, это отродье Врага не заслуживает подобного внимания. Наше войско движется по Дор-Даэдэлот, и здесь, среди изломанных скал, они попрятались в свои щели, как тараканы.


...Идти становится все труднее - долины неожиданно обрываются в пропасти, повсюду зияют ужасающие, гигантские провалы, от которых во все стороны расходятся извилистые трещины ущелий. Обломки скал величиной с небольшой замок разбросаны непостижимой силой. Это древнее поле битвы, где навеки остались следы великого мощи Валар.

Я не оставляю надежду отыскать Утумно. Быть может, враг затаился там, и копит силы для сокрушительного наступления. Пока он слаб, надо разорить это осиное гнездо. Только вот где оно? Черные скалы хранят безмолвие, лишь холодный ветер завывает во мгле. Солнце показывается все чаще, и кромешная ночная тьма днем оборачивается обманчивыми серыми сумерками.

Нэльо сказал мне утром, что путь наш напрасен, и мы застанем лишь пустой дом, хозяин которого уже не вернется... Я был разгневан, но, быть может, он прав?


...Иногда мне кажется, что Морингото страдает. Если он носит Сильмариллы, то страданиям его не будет конца... И это справедливо, ибо и я страдаю...


...Сегодня мы подошли к развалинам Утумно. Там, в глубине лишь смутные багровые отсветы - затаившиеся Валарукар или просто подземный огонь, пробивающийся сквозь трещины в плоти Арды. Я вызывал Врага на бой, но ответом была лишь гробовая тишина. Похоже, в тот миг в сердцах многих поселилось сомнение... Цель похода ускользает, как песок сквозь пальцы.

Мы раскинули лагерь в широкой долине, изрытой трещинами и глубокими воронками, располощенной между отвесных скал. Наверное, в давние времена она служила чем-то вроде прохода в самое сердце цитадели Врага. Прошли века, и земля успела залечить раны: по долине бежит быстрая горная речка с чистой, почти ледяной водой, среди камней зеленеет трава, и кое-где растут хрупкие цветы, похожие на маленькие звезды, несколько раз я видел пролетающих птиц.

Как оказалось, в Железных горах не так уж плохо... Или это лишь насмешка над нашим роком и проклятьем? И месть - лишь призрак, который влечет меня к гибели, а убийство и предательство - не средство, а неотвратимый итог моей жизни? Ненависть к Нолофинвэ медленно угасает, а расплата за мои преступления близится - он не отступит, не вернется в Валинор, ибо тоже запятнан, и один из нас вскоре станет братоубийцей...

Я успокаивал себя, но не мог, и мне хотелось сравнять эти горы с землей, и вытащить Морингото из его укрывища! Скорбь, отчаянье и ярость толкали меня вперед...

Я решил не откладывать дело, и тем же вечером пошел проведать Утумно. Конечно, я хотел осуществить свой план в одиночку, и поэтому отправился тайно, под покровом ночи. Но меня, как будто случайно, перехватил Куруфинвэ. Разве я мог ему отказать? Потом откуда-то появился Тьелкормо - где один, там и другой. Дальше - больше... В общем, дело кончилось тем, что мы двинулись ввосьмером. Как всегда...


Я приказал Амбарто и Амбарусса остаться на страже. Они были не в восторге, но подчинились - кто знает, какие твари шастают здесь по ночам? Вполне вероятно, что твари эти способны перезать веревки, уходящие в пропасть, и обречь нас на верную гибель.

Мы спускались в непроглядную тьму, холодное голубоватое сияние прозрачных фиалов не могло полность рассеять ее. Хвала Эру, эльдар способны видеть в темноте, но это была не просто темнота, а нечто плотное, почти осязаемое. Веревок длиной в сто ранг едва хватило, чтобы достать до дна ... Если можно назвать дном нагромождение обломком базальта и гранита, покореженного ржавого железа, исполинских лестниц, обрывающихся в пропасть... В неизмеримой глубине трещин полыхало багровое пламя - живое, перетекающее, словно расплавленный металл. Заглянув в одну из них, я невольно отшатнулся - на фоне яркого огня скользили чьи-то темные силуэты.

Валараукар, огненные воители, древние союзники Морингото.

Мы двигались со всей осторожностью, с обнаженными мечами. Морьо повезло меньше других - он не заметил яму и свалился в нее. Конечно, он сильно ушибся, но, к счастью, ничего себе не сломал. Да и Раукар, похоже, не было никакого дела до нас. Когда Морьо осмотрелся, то обнаружил, что это вовсе не яма, а шахта, в которой оказалась полуобрушенная винтовая лестница, ведущая в глубины Утумно. Шахта сохранилась чудом - обломок гигантской плиты прикрывал ее наискосок, оставляя внушительную щель. По крайне мере, достаточную для того, чтобы в нее упал крупный нолдо в полном вооружении. Пришлось довольно долго разбирать завал, но труд наш не пропал впустую - путь был открыт. По лестнице мы спустились в огромное подземелье, вернее, зал с резными колоннами из черного мрамора, подпирающими свод - некоторые из них были повалены и расколоты на части. Резьба, покрывающая стены, пробудила во мне белую зависть к неведомым мастерам. Неужели прислужники Врага способны изваять эти тонкие, изящные узоры, изображения цветов и птиц, а также неведомых животных, напоминающих крылатых ящеров, но несравненно прекраснее? Или... все это сделал он сам? Ведь в Благословенных Землях нолдор учились у него...

В противоположном конце зала стоял высокий трон, исполненный величия и изящества. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он высечен из черного адаманта...

Трон Владыки Тьмы.

"Хозяина нет дома. Я так и знал". - проговорил Майтимо, настороженно поглядывая по сторонам, как и остальные - огненных демонов нельзя было сбрасывать со счетов. Сыновья не знали, что я припас для Морингото...

Меня охватило странное чуство, необъяснимое стремление. Я подошел к подножию трона, поднялся по ступеням...

И внезапно ощутил чье-то присутствие.

Он выступил из темноты - невысокий синда, и если глаза меня не обманывали, совсем юный, в простой охотничье одежде и широком темном плаще. Судя по его виду, в древней твердыне тьмы он чувствовал себя вполне уверенно и не испытывал страха.

- Что ты здесь делаешь? - удивленно спросил я, забыв о приличиях.

- А что здесь делают могучие воины, пришедшие из-за моря? - вопросом на вопрос, на сильно устаревшем квенья ответил он. Интересно, откуда мальчишка это знает?

- Мы ищем хозяина этого негостеприимного дома, - сказал я, - чтобы спросить с него один долг и отдать другой.

Тьелкормо и Куруфинве не удержались от недобрых смешков. Морьо мрачно поглядывал на незнакомца - он явно был не в настроении из-за ушибленной ноги. Майтимо оставался невозмутим, но весьма непринужденно сложил руки на груди - в наручах у него потайные ножны с метательными ножами. Макалаурэ выглядел задумчивым.

- Ты же видишь, что здесь никого нет, - юный синда покачал головой. Что-то в его интонациях настораживало меня, и я медленно двинулся навстречу к нему. - Тот, кого вы ищите, очень, очень далеко...

Я принял его ответ за неудачную шутку.

- Встретишь Морингото ненароком, передай ему привет от Феанаро... если останешься жив.

Мы стояли друг напротив друга. Я пристально смотрел ему в глаза, а он не отводил взгляда. Странные у него были глаза, странные и страшные, темнее тьмы казались они.

- Считай, что уже передал, благородный Феанаро, - с наивной улыбкой произнес юноша.

Я не удержался от смеха. Похоже, этот мальчишка не понял, кого я имею в виду.

- Когда я вошел, ты хотел сесть на этот трон, не так ли? - тихо и вкрадчиво спросилон.

Вот так наглец!

- Разве я обязан перед тобой отчитываться?

- А если бы тебе предложили занять Его место и стать властелином мира? - не отставал синда.

Кровь ударила мне в голову.

- Да как ты смеешь сравнивать меня с Врагом?! Он убил моего отца!

Прежняя улыбка сияла на его лице.

- Уходи, благородный Феанаро, ибо не найдешь ты здесь своего Морингото.

- Сначала ответь мне, кто ты, - сквозь зубы процедил я, ибо не мог больше сдерживаться, и схватил его за плечи, но он скользнул в сторону, словно тень, и пропал из виду. Лишь из темноты донесся серебристый смех...

- Сумасшедший, - проговорил Майтимо, пожимая плечами. - Наверное, заблудился здесь, да так и тронулся умом...

- Если бы так, - мрачновато выдохнул Макалаурэ.

- Жаль, что я сразу не схватил его, - покачал головой Тьелкормо. - Как сквозь землю провалился...

А Куруфинвэ поднял что-то с пола. Это был иссеченный обломок черного двуручного меча с огромной рукоятью.

- Возвращаемся, - сказал я. - Здесь больше нечего делать.

Словно непосильная тяжесть навалилась на мои плечи...

Наверху нас ждал неприятный сюрприз - на близнецов напали урук, но Амбарто и Амбарусса отбились, и на камнях валялось не меньше дюжины убитых тварей. Оба получили легкие раны, но выглядели довольными: стычка отчасти сгладила разочарование от того, что им не посчастливилось лицезреть Утумно изнутри...


...Мы вернулись в Митрим. Мгла постепенно рассеивается, и с каждым днем становится все светлее. Но я чувствую - многие пребывают в растерянности. Мы готовились к войне, а теперь стоим на руинах крепости, разрушенной не нами...

Ничто так не сплачивает, не укрепляет волю, как ясный и близкий образ Врага, с которым небходимо сражаться не на жизнь, а на смерть... Где искать Морингото и утраченные Сильмариллы? Пока не знаю. Но ему не уйти от меня, ибо я буду преследовать его до самых пределов Внешнего Моря, а если удастся - и в вековечной тьме.

Мы искали свободы и новых земель - вот они, перед нами. Со слов синдар, Элвэ Синдголло, король Дориата, не жалует чужаков. Посмотрим, посмотрим...


Тот мальчишка из Утумно не выходит у меня из головы. Тоже придумал - стать властелином мира! Но я вспоминаю его слова, и сердце закрадывается предательская мысль...

И я словно падаю в его бездонные черные глаза - глаза Врага...


... Восходит солнце. Я слышу звуки труб. Это приближаются отряды Нолофинвэ...


Возлюбленная



Он любил ночь - не тот таинственный, призрачный мир, пронизанный лунным светом, а беззвездную тьму, которая словно бы обволакивала его, поглощала без остатка... Непроглядная ночь напоминала Владыку Мелькора, без которого ему было одиноко и тоскливо... Но расставанье их не могло продлиться долго, ибо Учитель всего лишь послал его разузнать, что изменилось в Арде за время их отсутствия...


А пока - можно было оставить труды и насладиться стремительным ледяным ветром, завывающим среди изломанных скал и беспрестанно вспыхивающими молниями. Бесплотный и невесомый, он носился в тугих бьющих потоках, то взмывая под облака, но опускаясь на дно глубокой пропасти...

Вскоре это забава наскучила ему. Артано легким паром просочился в одну из трещин скалы на дне глубокого ущелья, и через некоторое время ему открылась пещера - та самая, где он когда-то скрылся от воинства Валар. Здесь, в тишине и первозданном мраке, можно было немного расслабиться...

Эфир едва заметно всколыхнулся... Артано явственно ощутил присутствие существа той же природы, что и он сам. Валарауко? Первозданная и неукротимая сила исходила от неведомого Майя, и вместе с тем - интерес, расположение... Их воли соприкоснулись, и Артано словно ощутил мягкое, ласкающее прикосновение пламени, которое грело, но не обжигало... В ответ он всколыхнул пространство, и потоки свежего ветра овеяли незнакомца... Или незнакомку?... Маленькие искры пронизали его, отчего дух охватило неизъяснимое блаженство...

" Мое имя Артано..."

"Я знаю, ты Его Ученик... Можешь называть меня Орэ".

"Та, Что Вознеслась?"

"Почти верно... Но я из Падших Духов, как нас именуют Валар".

"Кто ты?"

Темнота раскололась надвое, и его взору явилась высокая и статная фигура, окутанная багряным сиянием. Дымные крылья, пронизанные тусклыми искрыми, едва заметно трепетали, ослепительно-огненная грива, подобная языкам живого пламени, струилась в незримых потоках, пронизывающих мирозданье... Огромные удлиненные глаза лучились беспощадным алым светом, а лицо было совершенным, и вместе с тем - ужасающим, ибо несло печать разрушения... Разве могли сравниться с ней пленительные девы Эстэ и чарующая Тиндриэль?

Артано предстал перед Валараукэ в своем обычном облике, и с грустью подумал, что выглядит не столь внушительно...

"Почему мы раньше не встречались, о прекрасная Орэ?"

Она рассемялась, и смех ее был подобен отдаленному звуку горного обвала.

"Ты хочешь знать?"

"Да."

"Я расскажу тебе."

И он увидел мир, в котором бурлила юная и жестокая жизнь. Мир, в котором такой же юный Мелькор рушил и возвигал горы, когда пылающая кровь Арды потоками извергалась из недр, и небо окутывал дым и пепел. И ликующим духом прекрасная Орэ купалась в потоках бурлящей лавы, снова и снова раскалывала каменную плоть, и сокрушительная стихия бесновалась на просторе, сметая все на своем пути, и буйные леса Йаванны проваливались в раскаленные глубины, и высокие хребты, воздвигаемые Аулэ, рушились один за другим... Она сопутствовала Мелькору во всех его делах, но не приняла служения, ибо была слишком своенравной... И когда он пытался заговорить с могущественной и прекрасной Майя, она ускользала от него, рассыпаясь потоками искр... Многие из подобных Орэ стали на сторону Мелькора в его мятеже, а она по-прежнему предавалась разрушительным забавам и не желала повиноваться и даже учиться... Но наблюдая за Владыкой Тьмы, Майя прониклась симпатией и уважением к этому могущественному и свободолюбивому духу, и когда грянула последняя война, она приняла облик Валараукэ и сражалась на стороне мятежников. Орэ поразила многих Майяр, но сошлась в поединке с Тулкасом, и была жестоко изранена, лишь чудо спасло ее от развоплощения... За три прошедших века силы вернулись к ней, но она не желала становиться Валараукэ, и лишь скиталась у корней земли, временами погружаясь в огненное сердце Арды...

"Мне не сравниться с тобой, могущественная Орэ..."

"Я знаю толк в разрушении, а ты еще и творец, Артано. Ослепительные, сверкающие снега и гигантские ледяные острова, словно из мутно-голубого хрусталя... Я видела те, что творил ты - они прекрасны... А оружие и доспехи, что ты ковал для моих братьев... А их подземные чертоги - эти темные, раскаленные бездны в недрах гор..."

"Остановись, прошу тебя... Я лишь ученик, мой Учитель во всем превосходит меня. Но я хочу одного - чтобы мы были вместе..."

Подобие ласковой улыбки озарило ее лицо, и прекрасно-устрашающие черты затуманились. Мгновенье спустя Артано увидел очень высокую стройную женщину в длинном пурпурном платье. Ее черты стали более тонкими, огненно-рыжие волосы волнами окутывали ее плечи, смуглая кожа цветом напоминала темный янтарь, но яркие, светлые глаза сияли по-прежнему, и изогнутые медно-золотые брови придавали им испытующее выражение...

"Идем же, Владеющий Силой Пламени."

"Как ты назвала меня, Дочь Огня?"

"Ты был им всегда..."


И долго мчались, обгоняя ветер, и мертвенно-голубые молнии пронизывали их насквозь, и раскаты грома сострясали скалы... Так прошла ночь. Лучи рассвета, едва заметно пробивающиеся сквозь тяжелые тучи, окрасили отроги гор кроваво-алым. Возлюбленные отправились на восток, смутно белели гордые заснеженные пики...

"Кажестся,совсем недавно я пробуждала здесь глубинные силы, и кровь Арды извергалась из недр... Мое время прошло... "

"Ты просто устала - ты была изранена, чудом спаслась... Но теперь ты вновь сильна!"

"И мне хочется постичь то, что таится в глубинах земли."

"Я помогу тебе."

В недрах исполинской горы, силой пламени Орэ и искусством Артано, они создали свои чертоги. Ничем не напоминая Утумно, чертоги эти были исполнены сияния чудесных самоцветов, которые хранили негасимые искры первозданного огня. Глубокими, ускользающими бликами переливались опалы, остро блистали алмазы, каплями крови горели рубины, и по стенам словно бы побегали потоки струящегося пламени... Другие залы окутывал мрак, и морионовые своды снизу до верху покрывала искусная резьба, которая являлась отображением Великой Музыки - как ее воспринимал Артано. Ни один узор не повторялся, и любой из Детей Илуватара, узревший эти барельефы и попытавшийся постичь их, мог бы сойти с ума... В главном покое царил таинственный полумрак, и слабый, словно неживой, свет зачарованных сапфиров не рассеивал, а лишь дополнял его... Стены из горного хрусталя и халцедона казались ледяными, и в них виделись образы легких и стремительных духов холода, что царили на севере и далеком юге, а где-то в вышине, под сводами виделись их непостижимые изменчивые творения, сияющие среди чистых звезд.

"Ты постарался на славу, любимый мой. Наши дети будут расти в окружение такой красоты!"

"Дети? У нас будут дети?"

Артано никогда не думал об этом, хоть и носил обличье детей Эру. Но в душе его отчего-то потеплело, хотя он сам не мог понять, почему...

"А ты разве не знал, что и у Майяр могут быть дети?"

"Ну..."

"Что за порода - мужчины? Хочешь обрадовать, а он думает "ну...""

Вместо ответа он обнял ее и поцеловал. Орэ была в облике Валараукэ, но первозданный огонь совсем не обжигал его... И снова они стали духами, и погрузились в подземное пламя...


Счастье их было недолгим, ибо Артано пообещал своему Владыке вернуться через год.

"Я вернусь, любимая... По счету Арды не пройдет и двух лет, и ибо там, куда я ухожу, время остановилась. И поэтому моя разлука станет неизмеримо дольше, чем твоя..."

"Я буду ждать тебя. Жаль только, близнецы родятся без тебя... Но я научу их всему, что умею сама..."


Искра творения, что зародилась в ней, разгоралась все сильнее и сильнее. К частью, Майяр отличаются от воплощенных, им не требуется вода и пища, и даже воздух... Но Орэ носила их облик, и поэтому испытала немало тягот, прежде, чем произвела на свет пару близнецов.

Дети оказались непохожи друг на друга. Мальчик, крепкий, очень смуглый и огненно-рыжий, походил на мать, но ему достались темные глаза Артано, а девочка, черноволосая и белокожая, с обжигающим светлым вглядом, напоминала отца, и Майя сразу почувствовала, что дочь унаследовала его природу.

Ей вовсе не казалось странным то, что на другой день новорожденным Майяр надоело пребывать в оковах плоти, и они как два сияющих беззаботных духа носились по чудесным подгорным чертогам. Один них лучился огненной силой, а другой напоминал размытое искрящееся облачко тьмы. Мысленно согласившись с ними, Орэ обратилась первозданным пламенем, и вскоре все трое кружились на просторе, среди прозрачной холодной лазури и заснеженных горных пиков, где лишь тоскливо завывает ветер.


Туллэ... Стремительный дух, пробуждающийся вулкан, несокрушимая мощь подземного огня переполняет тебя...

Морринг... Горное эхо, мчащаяся лавина, отстраненное ночное небо, пронизанное ледяными искрами звезд... Тьма в тебе, и ты ее воплощенье...


Духам не нужны слова. Мысли и образы проникают в сознание и остаются там навсегда, словно руны стремительной и умелой рукой начертанные на новом пергаменте....

Они побывались в каждом уголке Арды, высоко в небесах и в пылающих глубинах. Им открылись тайны земли, огня и воздуха, и лишь вода была им враждебна. Со временем Туллэ и Морринг стали учиться тому, что умела их мать: сотрясать плоть Арды, рушить и воздвигать горы, повергать в руины целые города - но это позже, гораздо позже. А пока они были юны и предавались бездумному веселью...

С появлением двух юных Майяр одиночество Орэ рассеялось без следа. В глубоких пещерах и расщелинах, в уцелевших подземельях Утумно безраздельно властвовали Валарукар - ее отдаленные родичи. Они редко выходили на поверхность, ибо любили тьму. Познакомившись с некоторыми их этих мрачных демонов, Туллэ стал вместе с ними погружаться в пламя недр, и там его охватывал восторг и опьяняющее, безумное ликование... Они достигали средоточия сил, и им открывались непостижимые и ускользающие миры, чья вечность длится лишь мгновенье... И эта необузданная мощь питала их, и Орэ вновь ощущала радость и новизну мира, совсем как в далекие дни своей бурной юности.

Морринг пускалась в путешествия вместе с матерью и братом, но в тайне от них искала неведомого - ее воображение будоражил путь в иной мир, по которому ушел ее отец... А что, если этот он пролегает не через бескрайние просторы Эа? Юная Майя ощущала пространство так же ясно, как свет и звук. Если вне Арды его можно было сравнить с туго натянутой тканью, то там, в глубине, оно словно бы стягивалось, сминалось, и чем глубже погружалсь Морринг, тем более извилистыми и запутанными становились прямые пути. Быть может, именно там находится заветная дверь? Но как не билась Морринг, она не могла достичь сплетения незримых нитей мирозданья, ибо мироздание жестоко карает тех, кто пытается проникнуть в его тайны... Но пока Майя не ощущала его властных прикосновений, неотвратимо изменяющих ее сущность.

С течением времени Морринг начала ощущать странные желания. В отличие от матери и брата, не любивших принимать телесный облик, она нередко воплощалась, вызывая неизменные насмешки Туллэ: "Зачем ползать, если можешь летать?" Орэ, напротив, становилась печальной. "Мне кажется, что я вижу перед собой Артано... ", - говорила она. - "Запомни только одно - во плоти, мы, Майя, становимся слабыми, не от того, что силы наши умаляются, а от того, что мы привыкаем считать себя таковыми. Есть, пить и спать, чувствовать жар, холод и боль - удел воплощенных. Ты должна оставаться сильной, Морринг."

Она боялась признаться матери и брату, что ее влечет к Детям Эру. Она не раз видела их, витая в светлых лесах Дориата, в туманных землях Хисиломэ и скалистом Неврасте, в дебрях Семиречья и даже по ту сторону Синих гор, и готова была бесконечно слушать их чарующие песни, смотреть, как они танцуют в свете луны и звезд... Но больше всего она восхищалась народом, пришедшим из-за моря - народом воинов и мастеров, стойких и доблестных. Незримо наблюдая за ними, Морринг постигала их ремесла и даже военную науку, и для этого ей не требовалось держать в руках меч или кузнечный молот, ибо взором своим она проникала в сокровенную суть вещей...


Так минуло десять лет...


* * *

... Легким дуновеньем она скользила под темными сводами. Бледные огни, подрагивающие в раскаленном воздухе, не рассеивали темноту, словно призраки погасших звезд, затерянных в бесконечном пространстве. В конце длинного коридора мелькали темно багровые отсветы - он пролегал у самых корней гор, куда не добирались даже гномы - даже им не под силу проникнуть на глубину десятка лиг.

Зов становился все сильнее, захватывая все ее существо. Она на мгновенье задержалась на краю - из глубин бездонной черной пропасти вздымались языки беспощадного и устрашающего алого пламени - и бросилась вниз, навстречу властному призыву. В нем ощущалась тоска и безграничная радость - и любовь, омраченная долгой разлукой. Полыхающие раскаленные потоки, сжигающий свет...Неимоверно трудно пробиваться сквозь плотную перетекающую мантию, которую способна сдержать лишь несокрушимая плоть Арды... Глубже, глубже... Ослепительное пламя бесконечно изменяющейся материи - за неисчислимые доли мгновений мельчайшие сущности выстраиваются в сложнейшие сочетания и вновь обретают свободу, рождаются умирают, рождаются вновь... Ткань простанства изгибается, скручивается, и они следуют ее прихотливым складкам... Еще глубже... Кто я?.. Память рассыпается на мириады осколков, но оковы воли не дают им разлететься в этом бурлящем хаосе... Не осталось ни мыслей, ни чувств - лишь пустота, зовущая, тянущая, выворачивающая разум ... Что в этой пустоте? Гибель или спасенье? Все равно... Ее уже нет...

Нити пространства стягивались, но не переплетались, ткань образовывала нечто вроде узкой горловины. Вот оно средоточье Арды, дверь в иные миры. Или в иные мирозданья? Паденье внезапно прекратилось. Она ощутила прилив сил, и вслед за этим - чье-то присутствие.

Два темных духа наблюдали за юной Майя. Один из них многократно превосходил ее по силе, а другой - превосходил неизмеримо. Ей показалось, что они улыбаются.

...А она похожа на тебя - такая же упрямая и бесшабашная...

...Я так ждал этой встречи...

...Отец?

Нахлынула мягкая волна теплоты...

...Моя дочь Морринг...А это - Владыка Мелькор.

Властная и спокойная, всеохватывающая тьма, в которой можно раствориться без остатка... Мрачноватая усмешка...

...Не нужно церемоний. Просто - Мелькор ...


Майя была счастлива, ибо встретила, наконец, своего отца, которого ждала так долго. А присутствие Владыки Тьмы, переполняло ее ощущением собственной значимости - так, наверное, чувствовал бы себя юный паж, первым из всего войска встретивший короля. Они стремительно поднимались к поверхности, и Артано указывал путь. Бесчисленные сонмы духов приветствовали Темного Властелина, и их голоса так всколыхнули первозданное пламя, что на поверхности начали пробуждаться вулканы, и огромные волны покатились к берегам южных морей, угрожая стереть с лица земли целые города... Демоны ликовали, охваченные безумной радостью, а те, кто дремали в темных пещерах, пробуждались от многовекового сна, ощущая прикосновение могучей воли...


... Мелько вернулся!...

...Веди нас, Владыка!...

Жесткими смертоносные лучи - голос Мелькора:

...Да пребудет с нами Тьма!...

...С нами Тьма!


* * *

Холодные голубоватые огни скупо освещали холодное великолепие главного чертога.

Высокая могучая фигура в черных ниспадающих одеждах выступила из плотного сумрака. Лишь мертвенно-бледное лицо с темными провалами глаз выделялось на фоне струящейся тьмы волнистых волос, совершенно не отблескивающих в неверном свете. Гармоничными и твердыми чертами он походил на утонченно-прекрасных эльдар, но в его бездонных глазах не было созерцательного покоя, ни холодной сдержанности, ни вдохновенной мечтательности - лишь глубоко затаенный мрачной огонь, готовый в любое мгновенье вырваться на свободу.

Как и Артано, Мелькор раньше любил воплощаться и всем телом чувствовать жизнь, которой пронизано бытие. Но после трех веков заключения, когда он не мог вырваться из оков плоти, ненавистного пребывания в блаженном Амане и истории с Сильмариллами, едва не погубившими его, Черный Вала стал осторожнее, и не желал больше терять силы, которые отнимало долгое пребывание в fana. Но в доме своего ученика и ближайшего друга он мог позволить себе забыть об осторожности.

Артано, все это время незримо витавший в воздухе, тоже принял свое обычное обличье высокого стройного нолдо, с пронзительным (и немного восторженным) взглядом черных блестящих глаз. Он был облачен в цвет тьмы, но скорее напоминал эльфа, отправившегося на охоту, чем Падшего Майя. Лишь иногда в выражение его лица проглядывало что-то лукавое и даже угрожащее.

Артано походил на Мелькора, как родной брат, но их черты отличал характер. Мрачный пыл Восставшего сдерживала рассудительность хитроумного Артано, оттого они, наверное, и сошлись так близко - сильнейший из Валар и сильнейший из Майяр.

Набравшись смелости, Морринг превратилась в хорошенькую девочку, впрочем, ростом значительно больше ровесников-эльфов. На ней было длинное серебристое платье и серебряная диадема, тяжелые черные волосы в беспорядке падали на плечи и спину.

- Я рада приветсвовать тебя, Владыка Мелькор, - учтиво сказала Морринг на чистейшем квенья и с эльфийским изяществом поклонилась. Фаэрни ахнули. Мелькор замер в изумлении.

- Благодарю тебя, прекрасная дева, за добрые слова, - ответил он на том же языке. - Скажи мне только, где выучила ты язык эльфов Света?

- Незримо я витала в северных горах, где живут эльфы, пришедшие из-за моря. Там и выучила их язык. Ведь матушка и брат говорят только мыслями... образами, но не словами.

- Вот так так, - протянул Мелькор. - Что ж будет время - научу тебя Валарину. Он больше подобает дочери Майяр.

Багровая вспышка озарила полутеный подгорный чертог - в противоположном конце зала возвышались две высокие широкоплчие фигуры, облаченные в темное пламя, со широкими дымными крыльми. Увидев их, Артано широко улынулся.

- Имею честь представить тебе, владыка Мелькор - моя супруга Орэ и сын Туллэ.

- Мы знакомы, - пророкотала Валараукэ, выходя вперед. Мелькор с удивлением взирал на нее - только однажды он видел такого огромного и могучего демона огня. И он вспомнил.

- Значит, это была ты? - наконец, вымолвил Черный Вала.- Та, что первой вышла на бой с Тулкасом и сразилась с ним один на один, опередив мое войско и расшвыряв его Майяр, как щенков?

- Я, - Она оскалила сверкающие зубы в подобие улыбки.- Тогда я не знала, что он неуязвим.

- Твой меч не единожды достал его Но Тулкас создан таким - нет в Арде такого оружия или заклятья, что может причинить ему вред.

- Так ты знал об этом, когда вел нас в бой? - пораженно прошептал Артано.

- Знал, - Мелькор прикрыл глаза. - У нас не было шансов на победу.

- Даже если ты рассказал бы, это не ничего не изменило бы, - твердо проговорил Черный Майя. Орэ в знак согласия кивнула головой.

- Может, ты и прав, - Вала прикрыл глаза. - Но почему, во имя Тьмы, ты сражалась за меня и едва не погибла, а я не знал даже твоего имени?

Дымные крылья окутали Орэ, и она обратилась в прекрасную рыжеволосую женщину в ярко-алом струящемся платье. Ростом и статью она ненамного уступала Мелькору.

- С самого начала мы с тобой, Могучий, были по одну сторону. Но я не приняла твоего пути и не стала под твои знамена, так как превыше всего ценю свободу и не люблю подчиняться. Быть рядом с тобой - значит признать тебя своим владыкой. А я вижу в тебе друга - не больше и не меньше.

Ответ жены ошеломил Артано - он боготворил Мелькора, и не мыслил своего существования без служения Черному Вале. Но сам Мелькор посмотрел на Орэ с нескрываемым уважением.

- Что ж, стать твоим другом - честь большая, чем стать твоим владыкой.

Туллэ, слыша разговор старших, не решался подойти к ним, но, наконец, набрался смелости.

- Владыка Мелькор... - его голос был подобен горному эху.

- Что, мой мальчик?

- Я хочу быть твоим воином.

Черный Вала удивленно вскинул брови. Три сотни лет назад он, не задумываясь, принял бы присягу этого могучего демона. Но сейчас ему казалось, что Туллэ слишком юн, чтобы выбирать.

- Ты действительно хочешь этого?

- Да, Могучий.

- Тогда набирайся силы и мудрости, постигай тайное знание и магическое искусство. И когда станешь взрослым, мы продолжим этот разговор.

- Твое слово для меня закон. - Валарауко склонил голову, увенчанную длинной огненной гривой. Орэ посмотрела на него неодобрительно, и подмигнула Артано. Тот в ответ усмехнулся.

- Ну что ж, могучие Айнур, добро пожаловать на пир по случаю возвращения, - с улыбкой сказал Черный Майя.

Артано повел рукой, тут же в центре зала из воздуха возник длинный стол чудесной красоты, и резные кресла с высокими спинками, выточенные из голубоватого опала. На столе тускло отблескивали высокие кубки из черного адаманта. В них билось и переливалось чистое золотисто-багровое пламя.

Орэ недоуменно посмотрела на мужа, но Мелькор все понял, и печально улыбнулся.

Духи тьмы и могучие Валараукар заняли места за круглым столом. Восставший поднял кубок.

...За наше великое будущее!...

Струящийся огонь обжигал, сливаясь с сущностью Айнур, и наполнял ее радостной и дикой силой.

Подземный грохот, гул надвигающейся лавины...

...Интересно, понравился бы этот напиток Манвэ?

Вой поднебесного ветра- голос вечной ночи...

...Обязательно приглашу его в следующий раз, как-никак, брат родной....

...Да он прийти побоится... лучше наведаемся сами к нему в гости....

...Лет этак через пятьсот...

...А лучше - через тысячу...

...Да нет, Манвэ - он мирный...Вот Намо - другое дело, с ним лучше не связываться...


Никто не заметил, как Морринг, до того момента смущенно взиравшая на Мелькора, стрелой вылетела из зала. В душе ее царил хаос, ей хотелось умчаться прочь, подальше от родного дома - и забыть холодный взгляд, обволакивающий все ее существо мягкими волнами мрака.


Рок нолдор


Рваные черные тучи чуть разошлись на востоке, и в узком просвете сумрачно багровел диск восходящего солнца. Его лучи скользили среди стройных сосновых стволов, зажигая их, подобно факелам. Недвижимая, серо-стальная гладь озера Митрим зловеще отсвечивала алыми бликами. Кровавый рассвет в Эндорэ - память о прошлом, и знамение грядущей злой судьбы? Над водой поднимался едва заметный туман; ни дуновенья ветерка, ни легкой ряби на застывшей поверхности. Лишь тихий плеск воды о прибрежные валуны и отдаленные крики проснувшихся птиц нарушали колдовскую тишину этого утра.

Майтимо совсем не спал прошедшей ночью - вернейшее средство, фехтование двумя клинками, не смогло развеять его тревогу. Поэтому он уже за полночь ушел из лагеря, и до самого рассвета бродил по лесу. Такие же сосновые леса окружали Форменос, утраченный безвозвратно...

То и дело мысли его обращались к Финдекано и Нолофинвэ. Где они, что с ними? Неужели вернулись в светлый Валинор? Но у них нет дороги назад, ибо они тоже запятнаны невинной кровью. Нолофинвэ сдержал свое слово, но за верность слову Феанаро отплатил ему черным предательством... Майтимо не мог избавиться от грызущей боли, которая поселилась в его сердце в тот миг, когда отец приказал сжечь корабли. Даже в Альквалондэ было легче - там они убивали, убивали тех, кто был слабее, но все же в открытом бою. Но нанести своим родичам подлый удар в спину - бесчестье...

...Никакие уговоры не могли удержать Огненный Дух искуснейшего из нолдор от безумного поступка. Да, именно безумие, слепое и жесткое, сковало темным льдом некогда сияющий взгляд Феанаро. Когда на утреннюю перекличку не явился Амбарто, и Амбарусса вдруг вспомнил его отказ ночевать на берегу, все стояли, не в силах вымолвить не слова, а отец страшно расхохотался, а потом по его щекам потекли слезы. "Что я наделал, - повторял он, закрыв лицо руками. - что я наделал..." Амбарто обнаружился через пару часов-Морьо случайно нашел его неподалеку от лагеря, пьяным до бесчувствия ... (Что характерно, до рокового случая Амбарто почти не пил вина, а после него стал питать к этому приятному во всех отношениях напитку нескрываемое отвращение. А материнское прозвище Умбарто накрепко пристало к нему и прибрело насмешливый оттенок. Но младший брат не обижался...) Обоих потом отливали холодной морской водой - и Феанаро, на которого накатывали горестные рыдания, переходящие в беззвучных смех, и Амбарто, который никого не узнавал и нес полную околесицу. Безумие оказалось заразительно - эльдар, возрадовашиеся неожиданному "спасению" младшего феанаринга и исполненные горечью от совершённого предательства, стали бить мечами в щиты и выкрикивать самые черные оскорбления. Досталось не только Морингото, но и благим Валар. Тогда Майтимо бесновался вместе с другими - воспоминания об этом не доставили ему радости. Отец, с посветлевшим взглядом прижимающий к груди хмурого и отстраненного Амбарто, сумрачный Макалаурэ, веселый Амбарусса, размахивающий мечом Карнистиро, бешеный Тьелкормо... Нет, не Мелькор заронил в нас семя зла - он лишь пробудил зло в наших душах...


Когда Майтимо подошел к лагерю, солнце поднялось достаточно высоко, и сияло бледным пятном сквозь низкие серые облака.. Высокие шатры, поставленные правильным рядами, ярко выделялись на фоне туманно-зеленой стены высокого леса.

- Эй, Майтимо! -Этот глубокий голос мог принадлежать только одному из эльдар. Обернувшись, он увидел стоящего у самой воды Макалаурэ. Тот был бледен и мрачен больше обычного, и крутил в тонких пальцах какой-то белый лесной цветок. - Ты где пропадал всю ночь?

- Почти там же, где ты, - усмехнулся Майтимо, подходя к брату.

- Ты прав, мне тоже не спалось... Знаешь, я сложил песню.

- Наверное, это очень печальная песня, - проговорил Майтимо, пристально глядя в льдисто-голубые глаза Макалаурэ. Тот лишь вздохнул.

- "Нолдолантэ"...

- Ты споешь ее мне?

- Спою. Но только когда боль в наших сердцах немного утихнет.

- Нескоро наступит это время...

- Что ж, подождем. - Макалаурэ опустил голову, и тяжелые черные волосы упали на лицо. После резни в Альквалондэ величайший бард нолдор неуловимо изменился - его прежняя задумчивость и мечтательность обратилась безнадежной тоской и отчаяньем. Он утратил надежду - Майтимо чувствовал это острее других. Ему хотелось хоть как-то развеять эту беспощадную тьму, но врачевать душу намного сложнее, чем изобретать новые приемы боя или овладевать сутью металла. Он не мог найти нужные слова, и проклинал собственное бессилие, видя, как брат шаг за шагом погружается в бездну еще более ужасную, чем та, что поглотила душу отца. Ибо Феанаро жаждал мести - и победы. А Макалаурэ в победу не верил.

- Все было напрасно. Все.

- Мы пришли сюда, чтобы отомстить - и мы отомстим, - жестко сказал Майтимо. - Мы не нашли Врага, но это не повод, что бы вот так сразу опустить руки!

- Майтимо... нолофинги перешли Хелкараксе.

Он не поверил ушам.

- Что? Почему ты раньше не сказал?

Макалаурэ повернул к нему совершенно бесстрастное лицо.

- Отец едет на переговоры с Нолофинвэ. А еще он заявил, что только мы с тобой будем сопровождать его. По его собственному выражению, мы - "самые холодные головы".

- Он сошел с ума! - Макалаурэ при этих словах лишь усмехнулся. -Ты представляешь себе, что это будут за переговоры?

- Вспоминаю только, как отец приставил меч к горлу Нолофинвэ... Но разве кому-то удавалось убежать от судьбы?

- Великие Валар... - Майтимо откинул голову и посмотрел на небо. Он сжал зубы и овладел собой.

- Идем, - проговорил он. - А то отец уедет без нас.


Когда братья вошли в шатер, Феанаро уже успел облачиться в длинную плотную кольчугу, и оруженосец уже затягивал ремни на его наручах. Сын Финвэ пребывал в необъяснимо веселом расположении духа. Его светло-серые глаза светились от злой радости, и он безуспешно пытался скрыть ее за ироничной усмешкой - Феанаро вообще плохо умел скрывать свои чувства, и худощавое, подвижное, немного нервное лицо, так или иначе, их выдавало.

- Дисциплина в войске хромает, - насмешливо проговорил он, искоса поглядывая на Макалаурэ.- Даже высокие лорды по ночам разбредаются, кто куда...

- Не спится, - отстраненно проговорил бард.

- Что приуныли, ребята? Майтимо, скоро ты увидишь своего драгоценного Финдекано - а выглядишь мрачнее тучи... А ты, Макалаурэ, как вижу, всю ночь играл на арфе, проливая горькие слезы?

Искренне недоумение отца вызвало у Майтимо бледную улыбку, но он промолчал. Феанаро тряхнул головой, откидывая с лица непослушные черные волосы.

- Неужели вы думаете, что своими мрачными минами сможете отвратить злой рок? Не лучше ли встретить его с улыбкой? - сын Финвэ рассмеялся, блеснув ровными белыми зубами.

Майтимо вскинул голову и испытующе посмотрел отцу в глаза.

- Ты готовишься к бою? -спросил он.

- Я готовлюсь к встрече. Вам лучше пойти и облачиться в доспехи.

- А где остальные?

Улыбка Феанаро исчезла.

- Сегодня ночью я видел сон. И чуть свет послал их на разведку. Скорее всего, они вернутся через пару дней - этого времени будет достаточно.

- Значит, Нолофинвэ... послал тебе вызов? - не отставал Майтимо.

Упрямство Феанаро давно стало притчей, и если он не хотел говорить, то от него невозможно было добиться ни слова. Уходя, Макалаурэ внезапно обернулся к отцу и спросил:

- Так кто же все-таки говорил с тобой в Утумно?

Взгляд Феанаро словно подернулся тонким льдом.

- Ты не хуже меня знаешь его имя.


Они ехали вчетвером - с ними был юный Элемакар, оруженосец Феанаро. Светлый сосновый лес кое-где взбирался на невысокие крутые скалы, и множество ручьев стекало по пологим склонам к серебряным водам озера Митрим. Нолофинги разбили лагерь на южном берегу, а условленным местом встречи был расколотый гранитный утес у западной оконечности озера. Кое-где в просветах бледно-серых облаков проглядывала небесная лазурь. Совсем другое небо они видели в Валиноре - бездонно-звездное и туманно-сияющее, переливающееся всеми оттенками, стократ более прекрасное, но отчего-то несказанный восторг переполнял сердце при виде этой чистой, прозрачной синевы. Золотистые солнечные лучи вспыхивали яркими искрами, отражаясь в капельках росы, и расцвечивали огнистыми бликами стройные стволы деревьев. Ничто не предвещало беды, и в сердце Майтимо возникла смутная надежда на лучший исход переговоров. Макалаурэ, напротив, был прогружен в свои черные мысли, и хранил молчание. Феанаро то и дело отпускал незатейливые шутки - Элемакар заливался краской, Майтимо от души веселился, но на барда это действовало плохо. В конце концов шутки эти достигли своей цели - боевой дух поднялся до подобающего уровня. Еще через некоторое время они подъехали к высокому гранитному утесу, одиноко стоящему посреди леса.

Феанаро не сомневался, что брат ждет его. Он спешился и приказал сыновьям ждать его у подножия - противоречить ему было бессмысленно. А сам вместе с оруженосцем начал взбираться по узкой тропе.

Майтимо неслышно обратился к брату:

"Подождем, пока он поднимется - и за ним. Подняться можно вон там, левее, наc не будет видно из-за кустов".

"Нельзя - поединок чести".

Макалаурэ отвел взгляд.

Как ни тяжко было Майтимо пребывать в бездействии, он сдержал свои чувства, ибо вмешиваться в переговоры, а тем более в поединок чести - против всяких правил. Его сердце разрывалось от осознания собственного бессилия, и он посматривал на мрачно-невозмутимого Макалаурэ, пытаяясь понять, что дает ему силы - неколебимая воля или безнадежное отчаянье.

"Пойми, мне тоже тяжело. Но если не здесь, то в другое время и в другом месте они закончат этот разговор. И никто не поручится, что в тот момент за спиной каждого не будет стоять войско".


Нолофинвэ действительно ждал его - в сверкающей посеребренной кольчуге и тоже без шлема. Легкий ветрок развевал его темно-каштановые кудри. Сын Индис удивительно походил на своего отца Финвэ - те же идеально правильные, волевые черты, могучая стать, царственная осанка. Сдержанный, спокойный и неторопливый, он казался старше порывистого и вспыльчивого Феанаро, хотя на самом деле был на какие-то сто лет моложе его. И эта холодноватая основательность Нолофинвэ, его способность в любой ситуации владеть собой, невольно внушала другим уважение. Братья представляли собой полную противоположность друг друга, и только одно их объединяло - каждый стремился быть первым во всем.

Так они некоторое время молча стояли друг на против друга: Нолофинвэ - как бы невзначай опираясь левой рукой на рукоять меча, Феанаро - словно стараясь прожечь его своим огненным взглядом. Не сразу он заметил, что в темно-серых глазах младшего брата таится глубоко загнанная усталость.

- Там, во льдах Хелкараксэ, я много раз задавал себе один вопрос: что я скажу тебе, когда, наконец, мы встретимся? - В глубоком хрипловатом голосе Нолофинвэ звучало равнодушие катящейся с гор снежной лавины. - И вот я вижу тебя, и в сердце моем не осталось гнева. В нем не осталось ничего, кроме презрения к тебе - ибо ненависти ты не заслуживаешь.

Инголдо не мог измыслись более тяжкого оскорбления - в светлых глазах Феанаро вспыхнул безумный огонь.

- Ты ждешь от меня слов оправдания? - почти сквозь зубы проговорил он. - Так ты их не дождешься. Потому что нет мне оправдания и прощения ни на том, ни на этом свете, и не будет никогда! Я проклят - но проклят и ты, ибо последовал за мной.

- Мы оба прокляты - наши руки в крови, и пути назад уже нет, - невозмутимо отвечал Нолофинвэ. - Я тоже убийца - но не предатель.

Феанаро не мог сдерживаться - быть может, в глубине души он желал раскаянья, но ему казалось, что раскаянье ничего не изменит, и лишь унизит его в глазах брата. Гнев застилал его разум, и сердце полнилось ненавистью - больше, чем Морингото, он в этот миг ненавидел самого себя. И безумие, доселе дремавшее, пробудилось с новой силой...

- Ты ведь пошел за мной, чтобы преследовать меня до самой грани мира? Ты будешь бороться со мной, как с самим Врагом, ибо в глазах Валар я стал воплощением зла, ведь так? Потому что Врага здесь нет, а когда его нет, то его нужно создать - или выдумать. Иначе жить станет невозможно!

Нолофинвэ отшатнулся- он никогда не видел брата таким.

- Как это - нет Врага?

- Я был там... в Утумно. Это всего лишь развалины. Он сбежал, как трус... Могучим нолдор не с кем воевать! - Феанаро расхохотался. - Манвэ, наверное, видит это со своего трона, и покатывается со смеха! А Морингото там, в пустоте, смеется над ним... И над нами! Все было напрасно...

Нолофинвэ схватил его за плечи и встряхнул.

- Очнись, что ты несешь!

Феанаро вырвался и отступил на шаг.

- Ты ведь хочешь убить меня, дорогой брат - ты не забыл мой клинок, приставленный к твоему горлу. Зачем эти пустые слова и игра в прятки? Ты послал мне вызов - так давай поговорим на языке стали, как мужчина с мужчиной!

- Тогда я простил тебя. Но не прощу гибели тех, кто остались во льдах Хелкараксэ. А ты никогда не признаешь своей вины...- Нолофинвэ прикрыл глаза. - Что ж, проклятье настигло нас.

Он отступил на пару шагов и обнажил тяжелый полутораручный меч, по клинку которого вились затейливые узоры. В руках Феанаро блеснул довольно узкий и длинный меч со второй, малой, гардой и необычной волнистой заточкой средней части клинка.

Нолофинвэ превосходил брата по силе, но Феанаро обладал незаурядной ловкостью и быстротой, и к тому же привык круглыми сутками, с утра до ночи бить молотом в кузнице. Худощавый, широкоплечий и жилистый, он был опасным противником, тем более, что учился у лучшего фехтовальщика нолдор - своего сына Майтимо. Потому что не желал учиться у Мелькора.

Клинки со звоном скрестились. Со стороны трудно было различить отдельные удары и финты, мечи словно растворились в воздухе, оставляя за собой лишь размытые отблески. Удары Нолофинвэ словно проваливались в пустоту, но и Феанаро не мог задеть противника, ибо каждый его натиск отбрасывало упругой волной. Два достойных мастера встретились в смертельном поединке, и этот поединок был завораживающим зрелищем. На неровной каменистой площадке несложно было споткнуться и потерять равновесие, но братья двигались, подобно духам воздуха, которым вовсе на обязательно ступать по земле. В какой-то момент Нолофинвэ допустил ошибку - в тот момент солнце вышло из-за туч, а он как раз стоял против солнца. Случайно это получилось, или Феанаро предугадал такой исход, но все решили доли мгновений: старший сын Финвэ легко отвел удар сверху, и разворачиваясь, скользнул ему за спину. Справа под ребрами вспыхнула жестокая боль - волнистое лезвие рассекло кольчугу и прошлось по ребрам. Нолофинвэ молниеносно развернулся и обрушил на брата шквал могучих ударов - поединок продолжался. Трудно было сконцентрировать волю, чтобы остановить кровь, и это удалось не сразу. Усталость медленно, но верно делала свое дело, и Феанаро постепенно перешел в активное наступление. Неизвестно, чем бы закончился тот бой, если бы удача не изменила ему. Он ступил на серый лишайник, под которым скрывалась небольшая трещина в камне - и оступился. Потеряв равновесие на краткий миг, Феанаро не успел отразить мощный удар сверху, лишь попытался уклониться. Это ему удалось лишь наполовину - клинок прошел немного вскользь, и лишь поэтому не разрубил ему голову. Перед глазами вспыхнули зеленые и оранжевые искры, откуда-то справа накатились волны боли. Но в нем пылал огненный дух, и ослепленный болью, смертельно раненный Феанаро перехватил меч левой рукой у малой гарды и, словно пружина, метнулся вперед и вверх, в стремительном выпаде нанося последний удар...

Узкий "пламенеющий" клинок пронзил Нолофинвэ насквозь, его не спасла даже кольчуга двойного плетения. Он вздохнул, но выдохнуть уже не мог, ибо сталь пробила левое легкое. На его твердом невозмутимом лице отразилось безграничное удивление.

- Прости меня, - прошептал он и, пошатнувшись, упал бездыханный. Феанаро тоже не удержался на ногах, и без чувств повалился на землю.

Оруженосцы первыми подбежали к своим лордам. Майтимо и Макалаурэ мгновенно выскочили из кустов, а с противоположной стороны показались две знакомые фигуры в длинных посеребренных кольчугах: могучий русоволосый Финдекано и стройный златокудрый Артафиндэ. И это была удача - сын Арафинвэ обладал даром целителя, а значит, надежда еще оставалась. Оруженосцев отправили за помощью.

Почему-то у Феанаро кровь остановилась удивительно быстро - казалось, огненная fea помогает hroa, не желая покидать его.С Нолофинвэ дело обстояло сложнее - извлекать клинок из раны было нельзя, а значит - и снимать с него кольчугу. Но холодная сталь рассеивала силу, и вскоре все четверо оказались настолько обессилены, что едва ни падали от усталости. Наконец, общими услиями у обоих раненых удалось остановить кровотечение.

- У него поврежден мозг, - устало проговорил изрядно побледневший Артафиндэ, глядя на безчувственного Феанаро.- А Нолофинвэ будет жить до тех пор, пока клинок остается в ране.

- И что это значит? - тревожно спросил Макалаурэ.

- Это выше моих сил, - Арафинвион тяжело вздохнул.

- По крайней мере, они не страдают, - твердо сказал Майтимо. Он его лицо оставалось непроницаемым, но во взгляде застыла обреченность. Внезапно он вскочил на ноги.

- Я клянусь, братья, перед лицом Эру Илуватара, что никогда не подниму руку на своих родичей, а иначе да поглотит меня вечная тьма!

Финдекано стал рядом с ним и взял его за руку.

- Клянусь...

Артафиндэ с восхищением посмотрел на них и положил ладонь на их рукопожатье.

- Клянусь...

- Эту клятву я даю с гораздо большей радостью...- молвил Макалаурэ.- Клянусь...

Они не заметили, как из кустов беззвучно повился невысокий, совсем юный синда с бездонными глазами цвета тьмы. Стройный, даже хрупкий, облаченный в серые одежды и длинный плащ, он выглядел почти бесплотным, словно сотканным из тумана. Темные серебристо-пепельные волосы легкими завитками падали ему на спину, обрамляя красивое, льдисто-бледное лицо. Узкие руки были затянуты в светлые перчатки из тонкой кожи, с широкими раструбами.

- Не клянитесь, благородные воины, - прозвучал звонкий голос, - ибо вы не знаете, что будет с вами завтра.

Феанаринги сразу его узнали.

- Ты? - удивленно спросил Майтимо. - Откуда ты здесь?

- Я помогу им выжить.

Одним неуловимым движением он оказался рядом.

- Постой, я знаю кто ты, - Старший из феанарингов положил ему руку на плечо.- От меня так просто не вырвешься.

- Благородный Майтимо, твой отец умирает, и ты ничего не можешь сделать. Вправе ли ты отказывать ему в помощи?

- Да будь он хоть сам Морингото! - с жаром воскликнул Финдекано. При этих словах синда мрачно усмехнулся, и усмешка эта совсем не вязалась его тонким, еще детским лицом. - Пусти его, Майтимо, у нас нет выбора!

Мрачно покачав головой, сын Феанаро отступил.

Синда склонился над лежащим на камнях Нолофинвэ и одним движением выдернул меч из раны. Финдекано невольно отвел взгляд. Целитель даже не коснулся ран - лишь на мгновенье показалось, что на лицо юноши набежала какая-то тень. В тот же миг Нолофинвэ вздохнул - и тут же закашлялся, на его губах показалась кровь. Финдекано держал отца за руку и с надеждой вглядывался в его лицо.

Когда юный целитель занялся Феанаро, Нолофинвэ открыл глаза, но взор его все еще был затуманет смертью.

- Atarinja... - Финдекано, не в силах вымолвить больше ни слова, прижал его руку к груди.

- Намо... Я пред тобой... вот и сбылось проклятье...

- Нет никакого проклятья, ты будешь жить!

Нолофинвэ вновь потерял сознание.

Некоторое время темноглазый синда неподвижно сидел рядом с бесчувственным Феанаро, возложив ладони на страшную рану над правым ухом, которая которая рассекала висок и скулу. Когда магическое действо было закончено, юный целитель в изнеможении опустил руки - видимо, и его невообразимые силы имели свой предел. Феанаро не приходил в себя, но, судя по ровному дыханию, его жизнь была вне опасности. Кровь с его лица смыли, и на бледной коже выделялся глубокий свежий рубец, теряющийся под волосами.

- Не беспокойся, Финдекано, - с бледной улыбкой проговорил синда, - через несколько дней Инголдо встанет на ноги.

Никому в этот миг не показалось странным, откуда незнакомый юноша знает их имена. Он странно посмотрел на Майтимо и Макалаурэ, склонившихся над свои отцом.

- А вот с Феанаро все не так просто. Его здоровье вне опасности... я имею в виду телесное здоровье.

- Что ты имеешь в виду? - тревожно спросил Майтимо.

- Трудно объяснить... Ты знаешь, что fea влияет на hroa, но верно и обратное. И та часть fea, которая называется indo, непосредственно связана с головным мозгом.

Из четверых нолдор только Артафиндэ ясно понял, о чем идет речь. Он помрачнел и отвел взгляд.

- Ты сказал, что излечил его... - полувопросильно произнес Макалаурэ.

- И я не отказываюсь от своих слов. Но готовьтесь к тому, что некоторое время он будет блуждать впотьмах, и не сразу вернется к свету.

- Он вернется. - уверенно сказал Майтимо.

- Не сомневаюсь... Я сделаю все, что в моих силах, - с мягкой улыбкой проговорил синда. - Ну что ж, мне пора.

Он поднялся на ноги.

- Еще увидимся, доблестные рыцари нолдор.

- Подожди! - воскликнул Майтимо. - Я даже не знаю твоего имени!

- А говорил, что знаешь , - лукаво подмигнул юноша.

- Я принял тебя за другого...

Юноша ничего не ответил, скользнул в заросли и беззвучно скрылся.

Повисло неловкое молчанье.

- Он кого-то мне напоминает ... - проговорил Артафиндэ.- Эти глаза...

- У синдар таких глаз не бывает, - ответил Финдекано. - Кто он, Майтимо? За кого ты его принял?

В ответ Майтимо лишь невесело усмехнулся - совсем как Феанаро. Когда он не хотел говорить, расспрашивать его было бесполезно.


Текст размещен с разрешения автора.