Главная Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы
Главная Новости Продолжения Апокрифы Стеб Поэзия Разное Публицистика Библиотека Гарета Таверна "У Гарета" Служебный вход Гостиная


Скегуль

Мелькор

Его никто никогда не любил. По крайней мере, ему так казалось.

В глазах людей он видел только страх, иногда - слепое поклонение. Ему подчинялись, не рассуждая. Он все делал, чтобы как можно больше походить на них. Но все равно - боялись. Только один осмелился взглянуть ему в глаза как равному, даже дерзко и с вызовом. Убедился, что не так страшен Враг, как его малюют…

Мелькор усмехнулся. Еще не человек. Уже не Вала. Один. Не с этими и не с теми. Так было всегда. Но скоро все будет кончено, он уже знал.

Любил ли его Эру? Может, и любил. Как смешны были его жалкие попытки вернуть заблудшего Валу на "путь истинный"! А он - отрицал. Он смеялся. Не видел смысла. Не верил, что Эру - Единый Творец, что остальные - его братья и сестры. Он был чужим. С самого начала. Его никто не любил. И он никого не любил, обреченный на вечное одиночество отрицателя. Таким он получился, и неважно, чья в том вина.

Его Музыка звучала как насмешка над темой Илуватара.

И он ушел. С ним ушел Майя Артано.

Как он просил не прогонять его! И Мелькор не прогнал: "Оставайся со мной, если очень хочешь. Но я тебя насильно не держу". Артано тоже казался чужим. Он только Мелькора называл Повелителем и целовал его руки. Мелькор лишь пожимал плечами. Повелитель чего? Он же отринул все, что было и не было сотворено, он от всего отказался…

Он просто хотел, чтобы о нем забыли, чтобы его оставили в покое. О нем забыли. Но ненадолго.

Его даже не спросили, чем он занимался все это время в Сирых Землях. Заковали в цепь и заточили в чертогах Мандоса. А он ничего плохого не делал, только жил и размышлял в уединении, Артано же, которого он назвал Гортхауэром, просто был с ним. А до эльфов, орков и прочих ему и Гортхауэру не было никакого дела.

В Мандосе тоже можно размышлять. Не все ли равно - где?

Потом он стал чувствовать, что теряет себя, свое "я". Этого он боялся больше всего. И боялся привязаться.

В нем росло напряжение: долгие годы бездействия давали о себе знать. Он не помнил - была ли это вспышка гнева или желание еще раз посмеяться над этими валинорскими трусами, которые лишний раз боятся нос высунуть из своих чертогов.

Все события проплывали перед ним как в тумане. Будто это не он, Отрицающий, будто это был кто-то другой, которому вдруг захотелось, чтобы все увидели, поняли…поняли, что он - есть, что он не потерял себя окончательно… Вот - от удара Мелькора прекрасный король эльфов отлетает к стене и замирает без движения. Он не хотел его убивать - просто немного не рассчитал силу удара. Вот - угасает свет Дерев, и все вокруг окутывает тьма, а он смеется, смеется… Но как нестерпимо жжет руки!

Он не помнил, как добрался до берегов Эндорэ, не помнил, как упал без чувств на траву, истерзанный болью, не помнил, как нашел его Гортхауэр, что они говорили друг другу…

О том, что было после, он вспоминать не хотел. Жизнь была долгой и безрадостной. Хоть Феаноринги скучать не давали, и на том спасибо. Его по-прежнему никто не любил, может быть, только Гортхауэр, но и он изменился, он стал гордым, тихим и грустным… Мелькор же, сам того не желая, приносил несчастье всем, кто видел его, кто говорил с ним.

А люди рассказывали сказки о красавице, полюбившей чудовище, о том, как колдовские чары отступали перед силой любви и страшный зверь становился прекрасным принцем. Мелькор только усмехался. А иногда задумывался: что бы с ним было, если бы Лютиэнь полюбила его? Сумел ли бы он обрести себя заново? Скорее всего, он сделал бы ее несчастной, как многих других, да и сам бы не стал счастливым, ведь никто не освободит его от самого себя, ведь он - хуже чудовища, он чужой… "И ты смел мечтать о ней! В зеркало на себя давно смотрел?" - говорил он себе.

Он подумал о Гортхауэре. Ему не нужно посылать за ним - достаточно только подумать, только позвать его в мыслях.

Майя тихо открыл дверь и робко взглянул на Мелькора.

- Подойди ко мне, Гортхауэр, - попросил Мелькор.

Майя подошел, Мелькор взял его за руки.

- Скажи мне, Гортхауэр, ты меня любишь? Только прошу тебя: будь честен со мной!

- Да, Повелитель. Почему ты спрашиваешь?

- Просто… хотел услышать от тебя…

- А раньше ты этого слышать не хотел… Да, я люблю тебя, мой Повелитель, я буду повторять это столько, сколько ты захочешь!

- Обними меня, Гортхауэр, - попросил Вала.

Майя положил ему руки на плечи. Мелькор коснулся обожженной ладонью груди Гортхауэра, и Майя погрузился в глубокий сон. Он чувствовал, как новая сила вливается в его грудь от руки Мелькора, и его охватило блаженство осознания нового, недоступного ему ранее могущества.

Когда он наконец открыл глаза, он увидел, что Вала лежит на полу. Гортхауэр поднял его и усадил в кресло.

Проснись, мой Повелитель! Не покидай меня…

И Мелькор открыл глаза.

- Все, Гортхауэр. Теперь ты - это я. Я отдал тебе всего себя. Теперь уходи - скоро все будет кончено.

- Нет, Повелитель. Я не оставлю тебя.

- Если ты меня любишь, сделай так, как я говорю. И нечего падать на колени! Пойми же - если ты уйдешь, ты спасешь не только себя, ты спасешь меня! Ты унесешь в себе большую и лучшую часть меня! Мы с тобой теперь одно. Если ты уйдешь, я им не достанусь, им достанется только моя оболочка! Теперь ты понял, о чем я прошу?!

- Трудно понять. Но я, кажется, понял. Я- это ты… Я сделаю то, что ты просишь, Повелитель - опустив глаза, прошептал Гортхауэр.

- Главное - им не достанусь… Прощай же, Гортхауэр… Я люблю тебя… Больше я… ничего не скажу… прощай… живи вместо меня… ты сильный… - голос Мелькора слабел, голова его упала на грудь.

И Майя последний раз коснулся губами похолодевшей руки Повелителя - руки, которая совсем недавно была такой горячей.

Прощай, мой Повелитель! Я - это ты.

Он перестал существовать задолго до того, как его изгнали за Стену Ночи. Он безропотно дал себя снова заковать в цепь и увести. Он больше ничего не сказал - у него не было сил. Только видимость жизни. Пусть придумывают любое наказание, любую пытку. Ему уже все равно. Он им не достанется. Не им его судить.

А что там, за Стеной Ночи, ждет его, чем он станет, обретет ли он себя - не все ли равно?


Текст размещен с разрешения автора.