Вадим Румянцев
На моем мече темнела эльфийская кровь.
Я слышал возбужденные голоса своих спутников, и у всех на устах было одно слово, повторяемое то с плохо сдерживаемым гневом, то с фанатичной преданностью, но никогда - с простым эльфийским теплом. Это было имя Куруфинве, законного властителя Нольдора, принца Феанора.
Мое имя.
Я в сотый раз спрашивал себя, не мог ли я поступить по-другому, не мог ли избежать кощунственного убийства эльфов эльфами, и в сотый раз убеждался - не мог. Моя Эпоха подходила к концу, но знал об этом лишь я один. И потому моим уделом было совершать поступки, вызывающие лишь гнев и отвращение окружающих, но складывающиеся в тонкую ниточку, удерживающую мир от гибели.
Валар должны были уйти из Арда, но никто не догадывался об этом, и сами они - менее других, потому что Изначальный открыл эту часть Своих замыслов мне одному, позволив прочесть судьбу Эа в холодном сиянии величественной многолучевой Звезды. Принесенная Клятва обязывала меня отдать все силы борьбе с одним из Валар, самым могущественным, но судьба остальных также была решена. И только от меня зависело, продолжит ли мир свое существование без Аинур, его сотворивших, или погибнет, когда вечная Тьма погасит Огонь Илюватара. Создав Вселенную, Эру дал начало обратному отсчету, и каждая Эпоха могла стать Последней.
Я знал, что мне не суждено увидеть новую Эпоху, но Огонь, вложенный в меня Илюватаром, побуждал меня сделать все, чтобы она наступила, вопреки самонадеянным фразам чванливых Валар и восхваляющим застывшее прошлое безвольным песням эльфов Валинора. Мой народ вернется в Средиземье, Великий Враг падет, а мир выйдет из потрясших его событий светлым и помолодевшим.
И в Альквалонде снова наступит Утро.
15 марта 1992.
Текст размещен с разрешения автора.