Главная Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы
Главная Новости Продолжения Апокрифы Стеб Поэзия Разное Публицистика Библиотека Гарета Таверна "У Гарета" Служебный вход Гостиная


ГЛАВА ТРЕТЬЯ



Август, 13, раннее утро,
северо-восточные подступы к Мордору

В эту ночь горбуну по имени Санделло не
спалось. Взглянув на его лицо, пожа-
луй, кто-нибудь мог бы сказать, что
старого мечника до самого рассвета му-
чили кошмары. Глаза воина ввалились,
окруженные синеватыми кругами. Проснувшись, он
долго сидел, приходя в себя.

Позади лежал длинный путь. Впереди вздымались
скалы Мордора — громадные, черные, грозные. Цепи
хребтов закрывали от Санделло вершину Ородруина,
но великая гора не дремала — над вершинами в небо
уходила тонкая струйка черного дыма. Прищурив-
шись, горбун несколько мгновений смотрел туда, на
юго-запад, а потом его рука неожиданно потянулась
к небольшому серому кошелю-зепи, что висел на по-
ясе. Расстегнув стягивавший ее ремешок, Санделло
натянул перчатку и осторожно запустил пальцы,
внутрь.

Горбун осторожно извлек на свет сперва тонкую
черную цепочку, а затем — и висевшее на ней кольцо
тусклого желтого металла. Щека Санделло дерну-
лась — то ли презрительно, то ли негодующе.

— Ищи, — негромко произнес он, давая кольцу сво-
бодно повиснуть на черной цепочке.

Несколько мгновений ничего не происходило, и на
лице горбуна уже начало появляться выражение при-
вычного разочарования, когда кольцо неожиданно
дрогнуло и цепочка отклонилась от вертикали. Удиви-
тельный компас указывал на юг.

Август, 13, утро, южные рубежи Харада

Если за отрядом Фолко погоня и была выслана, то
впустую. Четверо спутников благополучно укрылись в
зарослях на границе степи и леса. Лагерь остался на
юго-востоке.

— Будем считать, что оторвались, — резюмировал
"Горин, обозревая окрестности.

— Оторваться-то оторвались, да только, думаю, не
потому, что бегаем быстро, — усмехнулся с вершины
дерева Малыш. — Гляньте-ка во-он туда!

Маленький Гном не поленился вскарабкаться по-
выше.

— Ну и что там? — нетерпеливо осведомился То-
рин.

— Влезай — и сам все увидишь!

Приглашению Малыша немедленно последовал
Фолко.

С вершины степь просматривалась далеко на юг и
восток. Вот он, лагерь, вот черные росчерки рвов,
валы и все прочее... Скопище каких-то странных те-
лег о шести здоровенных — в человеческий рост — ко-
леса каждая (это уже на пределе зрения)... выходящие
из ворот лагеря колонны невольников...

— Не туда, не туда! — прошипел Малыш, удобно
устроившийся в развилке пятью футами ниже. —
Дальше, дальше!

Взгляд хоббита скользнул к самому горизонту.
Там все было черным-черно. Солнечные лучи оказа-
лись бессильны проникнуть сквозь плотную завесу.
Дым стоял настоящей стеной, и в высоту эта стена до-
стигала многих сотен футов, если судить по горной
цепи, уходившей прямо в черную завесу. Возле самой
земли время от времени мелькали алые и желтые ис-
корки.

И кое-что еще. Там, вблизи от стены дыма, зелень
степи исчезла, погребенная под неким серым колыша-
щимся покрывалом. Мало-помалу хоббит смог разли-
чить отдельные ручейки и реки, что неумолимо текли
на северо-запад, — людские реки. Это колышащееся
покрывало было исполинским войском — войском в
невесть сколько сот тысяч воинов, — и оно быстро
двигалось вперед.

Не веря себе, Фолко протер глаза. Ничего, разуме-
ется, не изменилось. Да, пока еще воинство довольно
далеко, но не пройдет и часа... Да нет, нет, чушь,
ерунда, бессмыслица! Неужели они станут атаковать с
ходу — после такого марша? Воин должен идти в бой
свежим, а не вымотанным долгим переходом, да еще
по здешней полуденной жаре!

В лагере харадримов тоже заметили опасность. Бро-
сая недокопанные рвы, отряды рабов освобождали до-
рогу выкатываемым телегам и немногочисленным ха-
радским тысячам, на конях и велбудах.

Хоббит только покачал головой. Да, невольников
харадримы пригнали немало... Вот только станут ли
рабы воевать? И разве могут те несколько тысяч тхе-
ремских воинов остановить всесокрушающую серую
лавину, что катилась с юго-востока?

От гор на юге и до зеленой полосы лесов на севе-
ре — р надвигающемся сером море не видно ни едино-
го разрыва. Куда там Саурону с его жалкими отряда-
ми орков! Куда там Олмеру, что привел на Исенскую
Дугу около ста тысяч! Нет. Этих, наступающих сейчас
на один-единственный укрепленный лагерь тхеремцев,
было больше. Гораздо больше...

«Но этого же не может быть! — крикнул сам себе
Фолко. — Откуда могут взяться такие армии? Там
же все должны помереть если не от голода, то от
жажды!»

По пути наступления серой армады один за дру-
гим вспыхивали крошечные коробочки домов. Черная
отвесная стена дыма тоже мало-помалу приближа-
лась.

Гномы и Рагнур, оцепенев, смотрели на катящийся
вал. Какая скала остановит его? И сколько человечес-
ких тел лягут в основание этой скалы, прежде чем
ярость наступающих разобьется о неколебимость за-
щитников?

— Эовин! — вырвалось у хоббита. — Она же сейчас
там!

— Это наш последний шанс, — хрипло произнес То-
рин. — В суматохе сражения...

— В случае чего — отобьемся! — беззаботно подхва-
тил Малыш. — Вот только Рагнур...

— Уж, наверное, не уступлю ловкостью тебе, коро-
тышка! — обиделся кхандец. — Я не поверну назад, не
думайте!

— Вот и хорошо. — Хоббит спешил вооружиться до
зубов. — Идем же, идем, нельзя терять время!
— Будет много крови... — уронил Торин.
— Да! — с болью выкрикнул Фолко. — Но что поде-
лать?! Постараемся хотя бы не убивать без нужды...

Маленький Гном подпрыгивал от нетерпения. Для
него каждый бой по-прежнему оставался забавой...

Они бежали через равнину, почти не прячась и
уповая лишь на удачу. Разумеется, они существенно
опережали серую волну, но как отыскать потом
Эовин, когда начнется свалка? И вдобавок они пе-
шие... Как увезти потом девушку из-под самого носа
наступающих?

— Ну вот и все, — очень спокойно промолвил Се-
рый, опуская поднесенную козырьком ко лбу ла-
донь. — Вот и все. Они уже тут. Право же, рожденная
в Рохане, на это стоит посмотреть!

Последние дни сотник обращал все свои речи ис-
ключительно к Эовин.

Отряд Серого оказался впереди других невольничь-
их сотен, и наступление серой армады предстало им с
холма во всей зловещей красе. В толпе раздались воп-
ли ужаса, кто-то проклинал весь белый свет, кто-то
просто падал ничком, закрывая голову руками. Разве
могли выдержать такое зрелище бедные пахари и лесо-
рубы Минхириата, никогда особо не рвавшиеся в бой?!

Эовин застыла неподвижно, закусив губу. Теплый
эфес лежал в ладони. Нет, она не опозорит роханскую
кровь постыдными воплями и рыданиями! Если здесь
ей суждено принять последний бой, что ж, да будет
так. Пусть никто не сложит песен о ее гибели, пусть
ее никто не оплачет (старшая сестра не в счет; небось
и приданое-то, мамой оставленное, давно уж себе при-
брала)... Да, да, пусть! Она будет сражаться на этом
холме так, как сражались герои Исенской Дуги и
Хелмского Ущелья!

Тем временем харадримы, казалось, оправились от
неожиданности. Похоже, их не слишком пугал вид

надвигающейся вражьей орды — очевидно, они знали,
с чем придется столкнуться. Засвистели бичи; страж-
ники в полном вооружении наводили порядок. Рабов."
десяток за десятком, сотня за сотней гнали к здоро-
венным шестиколесным возам — очень странным во-
зам, с высоченными крутыми бортами и громадными
колесами с толстыми ободами и спицами.

— Ого! — Серый удивленно поднял бровь, разгляды-
вая странные сооружения. Больше всего они напоми-
нали поставленные на колеса деревянные коробки.
Никаких признаков того, что в них должны запрягать
лошадей. Кроме того, суетящиеся вокруг возов мастер
ровые быстро и сноровисто прикрепляли к ободам ко-
лес длинные, сверкающие серповидные клинки, каж-
дый длиной в три, а то и в четыре локтя. В верхней
части шел ряд узких отверстий, вроде как бойниц.
Борта обиты мокрыми шкурами.

Во взгляде Серого что-то блеснуло.
— Они совсем обезумели, — шепнул он ничего не .
понимавшей Эовин. — Ничего у них не выйдет. Завяз-
нет вся эта громада...

— Внутрь! Внутрь! Все внутрь! — прервал его речь
вопль полутысячника.

Сзади борт воза открывался, словно настоящие во-
рота. И длиной эта повозка, самое меньшее, вдвое
превосходила знакомые Эовин телеги. Шириной, кста-
ти, тоже.

На уровне груди от одного борта до другого тяну-
лись поперечные жерди — так, что можно было на-
легать и руками, и грудью. Над головами — доща-
тый потолок. Снизу боевую повозку защищали под-
вешенные на цепях доски — чтобы не поразили стре-
лой.

—Ну и придумают же!..—Губы Серого кривились
в усмешке.

— Ваше дело — катить все это! — проорал коман-
дир-тхеремец. — Часть внизу — толкает. Часть навер-
ху — бьет врага стрелами и копьями!

— И все? — спокойно осведомился Серый. — А как
тут поворачивать?

Оказалось, что поворотной сделана передняя ось...
— За мной. — Серый первый шагнул внутрь.

Наверху и в самом деле нашлись луки, копья, то-
поры на длинных рукоятках и очень много стрел.
Всей сотни Серого хватило лишь на четыре боевых по-
возки.

— Не отставай, — бросил он Эовин, расставляя сво-
их людей по местам и ободряя павших духом. Девушка
заметила, что вокруг себя сотник собрал самых силь-
ных и крепких. И еще — она, Эовин, была единствен-
ной девушкой, попавшей в одну команду с Серым.

— Там, внизу, — орал снаружи тхеремский глаша-
тай, — ваша свобода! Все, кто вернется в лагерь, —
станут свободными и полноправными тхеремцами!
Все, кто струсит и побежит, — будут преданы лютой
смерти! Выбирайте сами: свобода или шакалья яма!

Вдоль длинной гряды холмов выстроилась нескон-
чаемая шеренга боевых повозок. Все тхеремцы оста-
лись во второй линии. Началось ожидание...

— А может... — тихонько шепнула Эовин Серо-
му, — может, всех харадримов... их же стрелами... да
и бежать?

— Нет. — Серый даже не повернул головы. — Те,
кто будет думать о спасении, — погибнут.

— Но почему... — начала было Эовин, и тут оказа-
лось, что схожие мысли приходят в дурные головы
одновременно.

С одной из повозок в харадримов густо полетели
стрелы. Воз заскрипел и тронулся с места, направля-
ясь прямо к группе харадских всадников. Двое или
трое из них упало под стрелами — но оказалось, что
тхеремские воители хорошо подготовились к подоб-
ным неожиданностям. Прямо под ноги невольникам
полетели утыканные гвоздями доски — и не одна, а
десятки. В мгновение ока мятежники оказались в ко-
лючем кольце. Крики и вопли наступавших с разбегу
на гвозди... проклятия... и повозка остановилась. За-
тем началось самое страшное.

Подступиться к возу было невозможно, и вперед
выдвинулись харадские пращники, заложив вместо
камней в ременные петли какие-то дымящиеся глиня-
ные горшочки. Летели эти штуки недалеко и медлен-
но, однако, разбиваясь о доски, вспыхивали чадящим
ярко-рыжим пламенем.

Эовин вскрикнула от ужаса.

Воз запылал как-то сразу весь, от колес до крыши,
струи жидкого огня текли по сырым шкурам; воздух
наполнило непереносимое зловоние. Дикий предсмерт-
ный вой рвался из рдяного нутра; людям осталось
жить несколько мгновений, их прикончит даже не
огонь — но едкий черный дым...

Остальные невольнки, все, сколько их было, окаме-
нев, смотрели на жуткое зрелище. Да, харадримы шу-
тить не умели.

Крики стихли. Слышался только треск пламени.
Девушка покосилась на Серого: сотник стоял, скре-
стив на груди руки, и молча взирал на пожарище. На
лице его застыло странное выражение — словно он
уже видел нечто подобное... нечто очень похожее... и
тогда ему тоже было очень больно...

— Смотри-ка, запалили зачем-то! — удивился Ма-
ленький Гном при виде взвившегося впереди пламени.

Друзья ненадолго остановились перевести дух. Все-
таки сейчас предстояла нешуточная схватка, и лучше
поберечь силы.

— Запалили и ладно, — махнул рукой Торин, —
лишь бы нам это помогло.

— Едва ли, — с некоторым унынием отметил Фол-
ко. — Сам видишь, невольников-то внутрь этих дурац-
ких штуковин загнали! Знать бы еще зачем... Что же
теперь — заглядывать в каждый такой воз и осведом-
ляться: прошу прощения, судари мои, а нет ли здесь
некоей Эовин Роханской?

— Надо будет — заглянем, — посулил Малыш.
Им предстоял последний бросок. Но — по совер-
шенно гладкой и ровной, как стол, луговине. Впереди
торчало одно-единственное дерево — и на его ветвях
уже обосновалась целая стая голошеих стервятни-
ков — пожирателей падали...

— То-то будет им поживы, — мрачно заметил Ма-
ленький Гном. — Ну, так что теперь? Встанем во весь
рост — и вперед?..

—Вперед, вперед... Э, похоже харадримы на том
костре человечину жарят! — Торин сжал кулаки.
— Эовин там нет! — вырвалось у Фолко.

— Но есть другие, ничуть не хуже, — сурово мол-
вил Торин. Фолко лишь тяжко вздохнул и скрипнул
аубами. На сердце было черным-черно, и он как-то
даже невольно начинал забывать о том, что они и
сами очень даже могут не вернуться из этого боя, вы-
держав сперва атаку тхеремцев, а потом наверняка —
той таинственной серой армады, что надвигалась с
юго-востока. Неужто и в самом деле перьерукие?..

— Если в открытую — то пойдем, а не побежим. —
Торин лишний раз тронул топор — легко ли вынима-
ется! — Побежим если — даже последний глупец пой-
мет, что дело неладно. А так... может, и проскочим...

— Безумие, чистое безумие... — пробормотал Фол-
ко, не сводя глаз с пылающего воза. — Пожалуй, по-
безумнее даже, чем тогда, с Олмером... у Болотного
Замка...

— Если что — погодите в драку лезть, я сперва с
ними поговорю, — торопливо бросил Рагнур. — Напле-
ту им что-нибудь... мы, мол, наемники из Умбара,
желаем сражаться вместе с вами... Хорошо? За железо
схватиться всегда успеем...

Солнце меж тем поднималось все выше и выше —
и, словно завидуя дневному светилу, в злобной горды-
не тщась потягаться с ним, росла на горизонте дымная
стена. Вражье войско было уже неподалеку. Только те-
перь Фолко вдруг подумал, что, наверное, для Велико-
го Орлангура битвы людей и впрямь кажутся очень
красивым зрелищем. Могучий, все сметающий серый
вал человеческих тел, неведомыми силами согнанный
к поспешно возводимой тхеремцами запруде; длинная
вереница высоких повозок со сверкающими сталью ко-
сами на ободах (о подобных боевых колесницах хобби-
ту доводилось и слышать, и читать в Гондоре и Эдора-
се); строй верховых харадримов, на конях и велбудах,
в блистающих бронях, в алых и золотых одеяниях; зе-
лень степи — хотя ей давным-давно полагалось быть
иссушенной дожелта; голубизна небес; чернота взды-
бившегося дыма. Пожалуй, впервые в жизни хоббит
смотрел на разворачивающуюся перед ним драму чуть
со стороны, взглядом хоббита, а не воина, отличающе-
гося от людей только ростом да густой растительнос-
тью на ногах. Это было грандиозно. Страшно. Завора-

живающе. Гибельно. Разумом Фолко понимал, что со-
всем-совсем скоро захватывающая картина, что могла по-
тешить взоры холодного, стоящего вне Добра и Зла Зо-
лотого Дракона, исчезнет, сгинет, развеется, подобно
утреннему туману под ветром. Развеется, едва лишь
силы сшибутся. К трем основным цветам картины до-
бавится четвертый — алый, цвет крови. А она, похо
же, разольется здесь настоящим половодьем.

Невольно хоббит вспомнил незабываемую атаку
хирда в самой первой, победоносной битве с воин-
ством Олмера на полпути между Аннуминасом и Фор-
ностом, вспомнил цветное лоскутное одеяло, бессильно
повалившееся под ноги наступающим подземным ко-
пейщикам. Это случится и здесь... только теперь се-
рая волна перьеруких захлестнет и похоронит под со-
бой разряженные харадские тысячи. И ничего тут уже
не поделаешь. Четверым не остановить такое воин-
ство. Успеть бы Эовин спасти — а там как Дьюрин
рассудит, по присловью гномов...

Четверо воинов шли через поле — прямо к линиям
харадского войска. Время рассчитано точно: сражение
вот-вот должно начаться — и тхеремцам станет просто
не до них. Но как подать о себе весть Эовин?..

Цилиндрик, запечатанный алым сургучом!.. Дет-
екая забава, огненная потеха из тех, что так любят
мирные по природе своей хоббиты!.. Авантюра, безум-
ный риск — а что еще оставалось делать?

Рука хоббита уже сжала теплое дерево, пальцы
уже тянули витой шнурок—когда в харадских рядах
грянули боевые рога и все до единого повозки, быстро
набирая ход, устремились вниз.

Широко раскрыв глаза, забыв и о сабле, и о луке,
Эовин смотрела вперед, не в силах отвести взор. Там,
от края и до края земли, от гор до леса, развертыва-
лось покрывало из сотен тысяч живых существ. За их
спиной был только дым. Казалось, он порождает их,
своих бесчисленных слуг и рабов, и они, послушные
злой воле этого облака, идут и идут вперед — чтобы
убивать и быть убитыми. Передовые отряды подошли
уже достаточно близко; можно было различить отдель-
ных воинов, в легком вооружении, с короткими Дро-
тиками или топорами. Шлемов, щитов, кольчуг Эовин
не видела.

Чувствительный тычок в плечо заставил девушку
прийти в себя. Прищурившись, Серый пристально
глядел на нее — и от одного этого взгляда из головы
Эовин разом вылетел весь страх. Их повозка, набирая
ход, катилась вниз по длинному, пологому склону,
прямо навстречу атакующим. Внизу, под досчатым на-
стилом, слышался мерный топот ног. Сверкали, сли-
ваясь в гибельный круг, острые косы на ободах колес.
Воины Серого были уже готовы к бою. Наложены
стрелы, выставлены копья...

Справа и слева от повозки Эовин катились вниз де-
сятки других возов. Их длинная цепь растянулась
больше чем на лигу — и все же крылья вражеского
войска могли беспрепятственно окружать боевые возы
невольников.

— Первый удар ничего не решит, — спокойно заме-
тил Серый. Сотник замер в своей излюбленной позе —
руки скрещены на груди — и невозмутимо взирал на
быстро приближавшиеся вражеские цепи.

Перьерукие наступали без всякого строя, подбадри-
вая себя визгливыми боевыми кликами. Казалось, вид
надвигавшихся повозок ничуть не смутил врагов Ве-
ликого Тхерема. Воины других народов, быть может,
попытались бы расступиться, пропустить набравшие
ход, щетинящиеся сталью повозки; а перьерукие слов-
но бы ничего не замечали. Даже напротив — казалось,
сверкание кос на ободах только притягивает их.

— Готовься! — коротко приказал Серый. Невольни-
ки подняли луки и копья. Эовин же внезапно оробе-
ла — ей впервые в жизни предстояло вступить в бой с
теми, кто не сделал ничего плохого ни ей, ни ее наро-
ду. Убивать этих несчастных — за что? Несмотря на
свои неполные пятнадцать, Эовин уже довелось видеть
смерть и страдания; и, хотя девочки в роханских сте-
пях взрослеют быстро и учатся сражаться наравне с
мальчишками, первой выпустить стрелу в наступаю-
щих Эовин не могла.
Серый, похоже, понял ее колебания.
— Либо убьешь ты — либо убьют тебя. — Он жестко
взглянул в глаза Эовин. — Выбирай, но только не медли!

Перьерукие воины оказались совсем рядом. Разуме-
ется, никаких перьев на руках у них не оказалось:
как говорил Вингетор, перья служили отличительным
признаком аристократии. Эовин увидала совершенно
обычных людей, худощавых, высокорослых, с вытяну-
тыми длинными лицами, смуглокожих. На голове
каждый из них носил плюмаж из перьев.

Свистнула первая стрела, выпущенная кем-то из
перьеруких. Тхеремцы поскупились на доспехи, не-
вольников прикрывали только борта повозки; то и
дело приходилось кланяться шелестящей смерти. К
ногам Эовин на излете упала стрела — грубое древко,
кое-как укрепленное оперение, наконечник из кости...
Такими баловались роханские подростки, получив
первый в своей жизни доспех из толстой бычьей
кожи. Эх, будь у меня кольчуга!.. Пусть не такая, как
у мастера Холбутлы, пусть самая обыкновенная!..

— Стреляй! — гаркнул Серый. До вражеских рядов
оставалось совсем немного. Повозка набрала ход, бе-
шено крутились серпы, готовые врубиться в незащи-
щенную плоть.

Остальные невольники дружно отпустили тетивы,
торопясь набросить новые стрелы. Промахнуться было
невозможно — настолько плотными оказались ряды
наступавших. Эовин неуверенно подняла лук... и вне-
запно обжегшая левое плечо боль заставила ее — от
неожиданности — пустить первую стрелу.

Навсегда оставшийся безымянным воин перьеруких
схватился за пробитую грудь и рухнул.

Несколько мгновений спустя повозка врезалась в
толпу.

Первое, что услышала Эовин, — тупой жуткий
хряск. Хряск, через секунду потонувший в истошных
предсмертных воплях. Давя, рубя и калеча, повозка
прокладывала дорогу через людское море, и борта ее
сверху донизу мгновенно окрасились алым.

Эовин выпустила лишь одну-единственную стрелу.
И замерла от ужаса, не в силах смотреть и не в силах
отвернуться. Девушка застыла, глядя, с какой легкос-
тью резали человеческую плоть громадные косы, как
пронзали перьеруких длинные копья, рубили тяжелые
топоры и пробивали стрелы. Вместо того чтобы рас-
ступиться перед чудовищем, воины перьерукого пле-
мени бросились на него со всех сторон. Эовин видела
их лица — на них не осталось ничего человеческого.
Это были даже не звери, нет... словно какая-то сила
выпила до дна у несчастных души, бросив после этого
на убой. Они словно бы забыли о том, что жизнь дает-
ся один раз, что побеждать врага надо так, чтобы не
погибнуть самому, что умирать без толку проще все-
го... Они лезли на повозку со всех сторон, словно пы-
тались остановить ее голыми руками. Топорики пыта-
лись рубить потемневшие от крови серпы — бесполез-
но, тхеремские железоделы славились по всему Среди-
земью; сами воины бросались под колеса, тщась уце-
питься за торчащие копейные навершия и взобраться
наверх — лишь для того, чтобы им раскроили головы
длинные топоры воинов Серого.

Сам сотник не притронулся ни к копью, ни к луку.
Не обращая внимания на кипящую вокруг жуткую
бойню, на взлетавшие брызги крови, он смотрел по
сторонам, отдавая команды. Самое опасное — застрять
в грудах мертвых тел, потерять ход и остановиться.
Тогда участь всей команды Серого предрешена. Преж-
де чем иссякнут силы у тех, что толкали повозку впе-
ред, Серому надо было или выйти из боя, или найти
такое место, где они смогли бы продержаться...

Эовин обернулась. Там, на гребне всхолмья, непо-
движно стояли конные тысячи Великого Тхерема.
Стояли, безучастно наблюдая за бойней. Они могли не
беспокоиться — ни один из воинов вражеской армады
не прошел дальше линии боевых повозок. Не потому,
что невозможно было проскочить, — а потому, что
никто из перьеруких не уклонился от боя.

Склон кончился, возы замедляли ход. Каждый из
них напоминал сейчас медведя, со всех сторон облеп-
ленного свирепыми псами. Борта походили на шкуру
встопорщившегося ежа от множества воткнувшихся
дротиков; серпы вязли в кровавом месиве из мяса и
костей.

Спереди и сзади, где не было смертоносных кос,
кипела особенно жестокая схватка. Перьерукие вы-
страивали живые пирамиды, пытаясь вскарабкаться
наверх; наконечники копий увязали в насаженных на

них трупах. Стальные резаки рассекали пытавшихся
грудью остановить повозку, но на место павших вста-
вали все новые и новые. Это казалось невозможным,
но это было именно так. Воз Серого оставлял за собой
широкую дорогу, вымощенную мертвыми телами; на-
верное, воины иных народов остановились бы, попы-
тавшись справиться с врагом как-то иначе, но — не
перьерукие. С непонятным безумством они лезли и
лезли на верную смерть.

Оцарапанное стрелой плечо Эовин кровоточило, но
девушка даже не чувствовала боли. Развернувшееся
избиение было страшным, неестественным и чудовищ-
ным, и юная роханка с трудом удерживалась, чтобы
не упасть без чувств. Невольники из сотни Серого от-
лично справлялись без нее. Крепость на колесах про-
кладывала себе путь сквозь толщу вражеских отрядов
и теперь уже вся, без остатка, была залита горячей
человеческой кровью.

Соседние возы, следуя примеру Серого, пробива-
лись все глубже и глубже в ряды перьеруких, кото-
рым успех сопутствовал лишь однажды. Эовин видела,
как, возведя целую баррикаду из мертвых тел, перье-
рукие взобрались по передку воза, и вскоре через бор-
та полетели разодранные на куски тела рабов...

— Смотришь? — спокойно осведомился Серый у
Эовин. Сотник оставался каменно, неправдоподобно
спокойным; казалось, он все знает наперед. — Смотри-
смотри. Полезно... Эй, вы, а теперь давайте-ка прямо!..

Лавируя, подаваясь то назад, то вперед, повозка
пробивалсь все дальше и дальше, навстречу стене
дыма. Ряды перьеруких казались бесконечными; мес-
та убитых тотчас занимали новые. И у невольников
начало иссякать мужество.

— Все напрасно! — Звероподобный детина, только
что зарубивший очередного врага, внезапно отбросил
алебарду, плюхнулся на задницу и в голос зарыдал,
уткнувшись бородатой физиономией в ладони. — Все
это зря-а-а...

— А ну вставай! — неожиданно для самой себя,
крикнула на него Эовин. — Стыдись, трус! И смотри!

Она вновь растянула лук, пустив стрелу в упор. Пе-
рьерукий, что карабкался вверх с зажатым в зубах но-
жом, молча опрокинулся вниз, и коса враз располосо-
вала его тело надвое.

— Молодец! — услыхала она одобрительный возглас
Серого. — Давай дальше!

За первой стрелой последовала вторая, третья, чет-
вертая... Промахнуться в такой толчее не смог бы
даже слепой. Пронзенные стрелами Эовин, враги пада-
ли один за другим. Бездоспешные, почти беззащит-
ные... Они размахивали топорами, швыряли дроти-
ки — но Эовин словно хранила иные, высшие силы.
Юная роханка отвечала, в очередной раз отпустив те-
тиву, — и счет убитым возрастал еще на одного.

— Теперь держи прямо! — отдал Серый очередное
распоряжение. Здесь вновь начинался пологий склон;
если взять чуть влево, то можно было пробиться к смут-
но темнеющему вдали лесу. Остальные повозки, ведо-
мые не столь опытными командирами (хотя где и как
мог Серый набраться такого опыта?) сильно отстали.

Только теперь Эовин увидела, что войско перьеру-
ких не беспредельно. Ряды воинов в серых накидках с
плюмажами редели; стала видна вытоптанная, истер-
занная земля. А впереди, в нескольких лигах от по-
возки, вздымалась в небо исполинская черная стена.
Вдоль ее нижнего края сновали мелкие языки пла-
мени.

— Что это?! — воскликнула Эовин.
— Это горит сама земля! — крикнул в ответ Серый.
Сотник сильно наклонился вперед, всматриваясь.
— Как так?!

— Не знаю; похоже, какое-то чародейство!
Невольники, все, как один, взвыли:
— Поворачиваем! Поворачиваем!

— Нет! — зарычал Серый, точно старый вожак на
ощетинившуюся от страха стаю. — Вперед! Спасе-
ние — только там!
—Но...

— Никаких «но»! Оглянитесь и посмотрите сами —
только не останавливайтесь, рубите, рубите, пока нас
не разорвали на куски!

Эовин оглянулась. И верно — мало-помалу, ценой
неимоверных потерь перьерукие останавливали одну
боевую повозку за другой. Сильные в движении, возы,
остановившись, рано или поздно не выдерживали на-
тиска. И тогда волна смуглых, едва прикрытых серы-
ми накидками воинов с ликующими криками врыва-
лась внутрь... победные кличи мешались с предсмерт-
ными воплями ужаса и жалкими, бесполезными моль-
бами о пощаде...

Разговоры тотчас оборвались.

— Эй, внизу! Поднажмем! Осталось уже немного!
Граница дыма тоже не стояла на месте. Она при-
ближалась, и притом довольно быстро. В щели между
землей и нижним краем непроглядной тучи. бушевал
огонь. Девушка уже могла различить рвущиеся вверх
клубы, ярко-рыжие, перевитые черными струями
дыма... Эовин затрясло от страха. «Это же верная
смерть!» — вопило все внутри ее. Но Серый, нимало
не смущаясь, вел утлый деревянный корабль все даль-
ше и дальше, вниз под уклон, навстречу огненному
валу. Воины перьеруких по-прежнему валились снопа-
ми под колеса, падали под ударами топоров, катились
вниз, пронзенные копьями...

Но уже сдавали те, кто толкал повозку там, внизу.
Скрепя сердце Серый отправил вниз полдюжины бой-
цов покрепче; Эовин пришлось сражаться за троих.
Закинув лук за спину, она выхватила припрятанную
саблю. Первая же голова, показавшаяся над бортом
повозки, слетела с плеч — Эовин и сама не знала, что
в силах нанести такой выверенный удар — четко, с от-
тягом... Ее обрызгало горячей кровью; а на смену уби-
тому врагу уже лезли двое новых...

Тут уж настала пора взяться за дело самому сотни-
ку. Эовин не разглядела его замаха — только застонал
рассекаемый воздух. Широкий топор на длинной ру-.
кояти разом снес головы двоим перьеруким, что на
беду свою одновременно вскарабкались на борт...

«Он не человек, — внезапно с трепетом подумала
девушка. —Человек не в силах так ударить. Только...
только богатырь вроде Хамы... А Серый... на вид-то...
не больно силен...»

Сотник в несколько секунд очистил борта от приле-
пившихся врагов. Невольники внизу поднавалились,
крякнули, ухнули — и вырвали завязший было воз из
завала изрубленных тел.

Огонь ярился уже совсем близко; Эовин всем телом
ощущала горячее, злое дыхание пламени. Казалось,
там, впереди, горит сама земля и жадный огонь не ус-
покоится, пока не сгрызет под собой все-все, добрав-
шись до каменных Костей Земли, крепче которых ни-
чего нет в целом свете...

Рабы падали на доски настила с жалобными вопля-
ми, бросая оружие и закрывая головы руками. Каза-
лось, их сотник обезумел, направляя уже почти про-
рвавшуюся сквозь вражеские ряды повозку на верную
гибель. Вскоре продолжала отбиваться одна только
Эовин, вся забрызганная чужой кровью, точно древнее
божество войны.

Перьерукие не осмелились приближаться к пламен-
ной стене. С хриплым разочарованным воем они раз-
дались в стороны; путь был открыт.

Пламя торжествующе гудело, свиваясь в тугие
смерчи. И прежде чем рухнуть ничком, прячась за
высокими бортами, Эовин бросила последний взгляд
назад: там, далеко позади, неспешно тронулась с хол-
мов харадская конница. Единой катящейся волны пе-
рьеруких более не существовало; посреди усеянной
тысячами и тысячами трупов равнины уцелевшие с
ожесточением добивали невольников в их боевых по-
возках. Харадские командиры правильно выбрали вре-
мя удара. Ни раньше, ни позже их сотни не смогли
бы сделать большего...

Жар опалял лицо, девушке казалось, что на ней
вот-вот вспыхнет одежда.

— Голову накрой! — услыхала она свирепый рык
Серого. Сотник, единственный из всех, остался стоять,
словно пламя не могло причинить ему вреда.
В следующий миг повозка ворвалась в огонь.

В жизни своей Фолко не видел ничего страшнее.
Он прошел через множество битв, познал черное
отчаяние на башнях обреченной крепости Кэрдана,
когда казалось, что рушится весь мир. Изведал смерт-
ную горечь — после поражения на Исенской Дуге, ког-
да под ноги воинства Олмера легло тридцать тысяч
роханских храбрецов. Он дрался с призраками и не-
житью, стоял лицом к лицу с самой Ночной Хозяй-
кой, чувствуя, как злобное чародейство высасывает из
него жизнь. Десять лет жизнь трепала его, как могла;
десять лет он мерял шагами все великое Средиземье
от Вод Пробуждения на восходе до Синих Гор на За-
кате, сражаясь под знаменами Рохана, беорнингов,
Гондора, Эсгарота, родной Хоббитании, — но никогда
ему не было настолько страшно, как в тот день.

Укрывшись за стеной брошенного харадского лаге-
ря и чувствуя, как неведомая прежде томительная
боль разрывает сердце, Фолко Брендибэк видел, как
катились вниз по склону боевые повозки харадримов.
Не требовалось много ума, чтобы понять их замысел.
То, что на первый взгляд казалось безумством, на
деле было хорошо продуманным планом. Перьерукие
набросились на повозки, точно голодные псы на добы-
чу, напрочь позабыв обо всем.

С замиранием сердца, чувствуя, что дыхание его
вот-вот готово прерваться, Фолко следил, как множе-
ство боевых повозок все глубже и глубже погружалось
в рыхлую, неисчислимую массу воинства перьеруких.
За каждой из повозок оставался широкий кровавый
след — настоящие курганы изрубленных и раздавлен-
ных тел. Только что это мертвое мясо было живой
плотью живых людей, невесть зачем ринувшихся на-
встречу собственной гибели... Фолко не чувствовал к
ним ненависти, напротив — неожиданно для самого
себя ощутил, что жалеет их. Тысячи и тысячи расста-
вались с жизнями там, внизу, — расставались невесть
зачем и непонятно, ради чего. Они уже никогда не
вернутся к семьям, их очаги остынут, а сыновья ста-
нут копить силы и раздувать в собственных душах
жажду мести.

Настанет день, когда она осуществится.
Сталь серпов на колесах боевых повозок унесла
жизни десятков тысяч. И Фолко с неожиданной ясно-
стью понял, для чего они пришли сюда, на дальний
Юг. Нет, не только для того, чтобы вытащить из за-
стенков так некстати увязавшуюся с ними Эовин. И
даже не для того, чтобы понять природу сводящего с
ума Света. Нет.

Их привела сюда сама всемогущая Судьба, та самая
Судьба, что превыше эльфов, людей и гномов, превы-
ше магов и призраков, превыше Орлангура и Валар,
превыше даже самого Единого. Привела для того, что-
бы хоббит и два гнома убили бы эту войну. В про-
шлый раз им не удалось остановить Олмера. С вели-
кой щедростью Судьба дарует им второй шанс.

Вот перед тобой — смертное поле, хоббит. Каждую
секунду несколько сотен на нем расстается с жизнью.
Сталь кромсает плоть, дробит кости, колеса вминают
останки в землю, а надвигающаяся с востока стена
пламени довершает невиданную битву грандиозным
погребальным костром, пожрав всех, и мертвых, и ра-
неных, и умирающих. Ты уже бессилен помочь им,
хоббит. Но в твоих силах сделать так, чтобы этот
ужас остался бы в прошлом. Уже хотя бы ради этого
тебе стоит жить.

Гномы и кхандец молча стояли рядом. Фолко готов
был прозакладывать свой мифриловый доспех против
ржавого Гвоздя, что его спутники думают и чувствуют
сейчас так же, как он.

Было что-то завораживающее в этОм грандиозном
кровавом спектакле, равного которому не случалось со
времен Войны Гнева...

Второго такого избиения в Средиземье не будет уже
до Скончания Дней.

Невольники почти что выполнили свою задачу.
Войско перьеруких терзало их повозки, точно псы ка-
банов, терзало — и теряло, теряло, теряло людей, де-
сятками, сотнями, тысячами... Там, где другие вои-
ны — даже под дурными командирами — заплатили
бы едва ли полусотней жизней, перьерукие ложились
тысячами.

Этого Фолко не мог понять. Его рассудок пасовал,
не в силах объяснить творящееся. Что за странная
атака? Кто ей командовал? Безумец? И все в его войс-
ке — тоже? Откуда их столько взялось? Какое испо-
линское королевство смогло выставить столь неисчис-
лимую армаду? Увиденное не укладывалось ни в ка-
кие рамки...

— Нам надо отыскать Эовин, — услыхал хоббит
свой собственный голос.

Малыш аж подпрыгнул, не обращая внимания на
стоявших совсем близко харадских всадников.

— Ты чего несешь, а?! Где мы ее отыщем, а?1
Там?! — Он ткнул пальцем в сторону смертного поля.

— Раз она там, значит, нам надо следовать за
ней. — Хоббит отлично понимал, что это — почти вер-
ная гибель, и все же...

Клинок Отрины властно толкнулся в грудь, словно
говоря хозяину: «Я могу! Я пособлю!» — «Спасибо
тебе»,—подумал хоббит, мысленно обращаясь к кин-
жалу. Пальцы сомкнулись на резной рукояти, и
сквозь взвихрившийся знакомый хоровод синих ле-
пестков Фолко разглядел крошечную фигурку с золо-
тыми волосами, что отчаянно размахивала саблей,
стоя у борта боевой повозки — той, что ближе всех по-
дошла к краю огненной тучи.

— Проклятье! — Фолко вскочил на ноги, забыв об
осторожности. Его спасло лишь то, что как раз в эту
секунду харадские рога сыграли сигнал атаки.

Ровная линия конницы неспешным шагом двину-
лась вниз. Часть воинов подняла луки, часть — приго-
товила копья; рога прозвучали вторично и все до еди-
ного скакуны тхеремцев сорвалась с места. С крика-
ми, гиканьем и улюлюканьем, наставив копья и раз-
вернувшись в лаву, харадримы помчались по скло-
ну — туда, где перьерукие добивали остатки невольни-
чьей рати.

И следом за грозной конной лавиной бежали четве-
ро странных пеших воинов — на которых до сих пор
никто так и не обратил внимания. Алый боевой стяг
Тхерема развевался далеко вправо; там, вокруг тхе-
ремского полководца, оставалось несколько десятков
воинов личной охраны. Все прочие, до единого челове-
ка, пошли в бой — довершить начатое рабами. Если
кто и заметил Фолко и его спутников — то не придал
тому значения.

Хоббит бежал, пытаясь не выпустить внутренним
взором ту повозку, на которой отчаянно отбивалась от
нападающих Эовин. Вскоре покрытый травой склон
кончился — земля исчезла под слоем трупов.

У убитых от плеча до кисти тянулись невысокие
костяные гребни, у кого повыше, у кого пониже; ко-
нечно, не сравнить с почти что настоящими перьями
Фелластра, но ошибиться невозможно. В остальном
они ничем не отличались от людей — высокие, краси-
вые... Правда, руки их значительно уступали силой
обитателям севера, но если этот народ способен вы-
ставлять такие армады...

Иные были еще живы, бессмысленно пытаясь полз-
ти, дергались, хрипели в агонии и наконец замирали
окончательно.

Впереди все еще длился бой. Упрямо отвоевывая
лишние мгновения жизни, не прекращали драться не-
сколько десятков уцелевших повозок. Увлеченные ата-
кой — или же просто ослепленные некоей силой, — пе-
рьерукие, вместо того чтобы сомкнуть строй или хотя
бы развернуться навстречу новой угрозе, продолжали
штурмовать высокие борта повозок. И харадская кон-
ница, посылая перед собой гибельные веера стрел,
врезалась в толпу, точно коса Смерти.

Кони топтали копытами людей. Всадники пронзали
копьями, рубили с седел длинными кривыми саблями
и расстреливали из луков. Навстречу атакующим на-
ездникам полетели было дротики, но их оказалось
уже мало (львиная доля торчала в бортах боевых по-
возок), и витязей Тхерема это не остановило. Потеряв
не более двух десятков, конная лава погнала перьеру-
ких на восток, к пылающей огненной стене.

— Пе успеваем! — с отчаянием выкрикнул Фолко.
Повозка с Эовин катилась прямо к огненной завесе.
Что за безумец ведет на смерть уцелевших в этом не-
бывалом сражении людей?!

Ближе, ближе, ближе... Фолко бежал с закрытыми
глазами — неведомая сила вела его вперед, не давая
споткнуться. Внутренний взор не отрывался от кро-
шечной фигурки с золотыми волосами — вот она не-
умело, но с яростью ткнула саблей в какого-то обезу-
мевшего воина перьеруких... вот, закрываясь от жара
рукой, бросилась ничком на доски...
И тут повозка ворвалась в огонь.

— Нет! — Захлебываясь криком, Фолко споткнулся,
рухнул ничком, прямо на изрубленный, покрытый
кровью труп. Мир померк перед глазами. Тонкая
нить, протянутая между ним и золотоволосой фигур-
кой внезапно лопнула, хлестнув обжигающей непере-

носимой болью, отчего Фолко едва не лишился-^
чувств. Хоббит видел взметнувшиеся вокруг воза вол-,
ны пламени, молниеносно поглотившие вожделенную.
добычу...                                          '
Все. Дальше бежать не за чем.

Сильные руки друзей-гномов подхватили хоббита и
поставили на ноги.                                 .

— Уходим! Пока харадримы на нас не наткну-
лись... — Малыш крутил головой, озираясь по сторо-
нам.

Сражение мало-помалу смещалось все дальше и
дальше к юго-востоку. Первый порыв харадской кон-
ницы угас, но преимущество в вооружении и выуч-
ке — оставалось. Тонкая цепь всадников по-прежнему
теснила перьеруких прямиком к огненной стене.
— К лесу! — скомандовал Торин.

— Нет! — Фолко с трудом разлепил губы. — Впе-
ред... за ней... надо... найти...

— Они ж в пламя въехали! — рявкнул Малыш. — В
огонь! Их уже нет, считай!

— Быть может... сквозь огонь... можно проско-
чить, — выдавил хоббит, по-прежнему бессильно опи-
раясь на руки гномов. — Мы... должны... знать точ-
но... Понимаешь?

— Понимаю, понимаю! Кишки нам харадримы вы-
пустят, вот тогда-то все и поймем!

— В самом деле, Фолко... — начал было Торин, но
хоббит скорчил настолько свирепую физиономию, а
глаза внезапно полыхнули таким огнем, что даже ви-
давший виды Малыш, неутомимый спорщик, хмык-
нул и без возражений двинулся вперед.

Предательская слабость уходила. К тому мгновению,
когда десятка полтора воинов в изорванных, заляпан-
ных кровью серых накидках бросились со всех сторон
на маленький отряд, Фолко уже оправился. И первым
нанес удар — плашмя опустив меч на голову безумца,
кинувшегося на хоббита с занесенным дротиком.

— Не убивайте! — крикнул Фолко друзьям. Вовре-
мя — дага Малыша уже летела к горлу обреченного
противника; тонкая сабля кхандца отшибла в сторону
легкий топорик перьерукого и явно нацеливалась сне-
сти ему голову. — Прорвемся и так!

Они действительно прорвались. Легкие копьеца и
почти невесомые топорики перьеруких — ничто против
пыплавленного в Горне Дьюрина оружия. Оглушив и
сбив с ног полдюжины человек, хоббит и его спутни-
ки проложили себе дорогу к огненной стене...

Пожалуй, впервые за десять лет своей бурной жиз-
ни бродячего воина Фолко во время схватки чувство-
чал лишь отвращение и ужас. Убить безумца — все
равно что убить ребенка, шутки ради кинувшего в
тебя камешком. Быть может, эти люди были закоре-
нелыми злодеями, насильниками и убийцами. Но раз-
ве он, Фолко, имеет право судить их, обрекая на
смepть и не давая возможности оправдаться?!

Они оставили по правую руку замерший воз не-
польников. Трупы громоздились чуть ли не вровень с
перхней кромкой борта. Среди серых плащей кое-где
мелькало одеяние тхеремских невольников, и, судя по
всему, их, еще живых, вытаскивали из повозки и раз-
рывали на части голыми руками...

В конце концов, еще дважды столкнувшись с бе-
жавшими куда глаза глядят перьерукими, Фолко и
его спутники оказались возле огненной стены. Пламя
наступало, выбрасывая вперед длинные, стелящиеся
языки — словно небывалый ярко-рыжий с черными
подпалинами зверь жадно лизал беззащитную землю,
и она точас же вспыхивала, даже если на ней, каза-
лось бы, совершенно нечему гореть.

Увы, дальше пройти они не смогли. Жар стоял та-
кой, что не подойти и на сотню шагов. Пламя пело
победную песнь—нескончаемую, глумливую... Оно
наступало. Что будет, когда оно доберется до леса?

— Надо уходить, Фолко! — воскликнул Торин. —
Мы исполнили один наш долг! Теперь время подумать
и о другом!

Фолко со сдавленным криком мотнулся было впе-
ред — однако Маленький Гном ловко повис у него на
плечах, мигом придавив к земле.

— Да опомнись же ты наконец! — рявкнул Строри в
самое ухо хоббиту.

Гномам пришлось силой тащить Фолко прочь со
смертного поля. Сперва Фолко молча пытался вы-
рваться, затем внезапно обмяк, позволяя вести себя
куда угодно. Торин тревожно глядел на друга: уж не
повредился ли рассудком?

Фолко едва мог видеть что-либо вокруг себя. Глаза
застилала черная пелена отчаяния. Эовин больше
нет... в таком пламени ничто не уцелеет... она погиб-
ла... погибла из-за него...

Его второе зрение отказало сразу и напрочь, едва
только повозка пересекла границы огненной дуги.
Значило это все что угодно: девушка мертва, и пламя
сейчас глодает ее кости... или в огненной стене скры-
то некое чародейство...

Ни харадримы, ни перьерукие не преследовали чет-
верку, по горло занятые истреблением друг друга.

Август, 13, вечер, близ восточного окончания
Пепельных Гор

Давно остались позади истерлингские степи и Голу-
бые леса Прирунья. Перед Санделло лежал восточный
Мордор — заброшенная, опустевшая земля. И без того
скудная, она хоть и плохо, но кормила осевших на
ней после Падения Барад-Дура мордорских орков, сме-
нивших меч воина на плуг пахаря или кельму строи-
теля. Десять лет назад все здешние племена, вспомнив
былое, дружно поднялись, встав под знамена вождя
Эарнила. С ним они шли от победы к победе, покорив
Запад, дойдя до последней эльфийской крепости — где
и нашли свою гибель. Выведенные Олмером из боя ис-
терлинги наслаждались плодами долгожданной победы
в каменных городах Арнора, а орки... орки двинулись
за своим вождем на решающий приступ и оказались в
самом сердце чудовищного взрыва, когда Серые Гава-
ни погибли вместе с торжествующими победителями.

Земля Мордора после этого совсем опустела. И если
в истерлингских степях оставшиеся знали, что их сы-
новья, братья или просто родовичи живы-здоровы в
новой могучей державе — королевстве Терлинга (како-
вой уже успел объявить себя законным наследником
Короля Элессара), то обитатели Мордора так же твер-
до знали, что их близкие стали кормом для рыб...

Горбун въехал в приграничную деревушку. Орки,
как и хоббиты, неохотно расставались с многолетней
привычкой жить под землей и дома строили лишь в
силу необходимости. В северо-восточном Мордоре —
пустынной, всхолмленной земле — было мало лесов, и
дома поневоле строились из камня.

Санделло спешился. Деревенька ему встретилась
крошечная — лишь десяток домов, из которых три
явно заброшены. А в остальном... селение «кровожад-
ных» орков, столь долго наводивших ужас на все Сре-
диземье, ничем особенным не отличалось, скажем, от
дальних выселок истерлингов-пахарей. Те же дети, иг-
рающие по краям единственной улочки, те же стари-
ки, греющиеся на солнце...

Сидевший возле крайнего домишки старый гоблин,
подслеповато щурясь, вгляделся в застывшего при-
шельца, окутанного черным как ночь плащом. Вглядел-
ся — и внезапно дернулся, как от удара, сделав попыт-
ку вскочить и поклониться. Правая нога не гнулась,
рассеченная клинком, — гоблин пошатнулся, нелепо
взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и...
Твердая рука Санделло поддержала старика.
—Господин... господин...—прохрипел орк, с ужа-
сом глядя в лицо горбуна.

— Времена изменились, Горбаг, — спокойно заме-
тил старый мечник. — Тебе не следует называть меня
«господином».

Орк оскорбленно выпрямился, глаза блеснули гневом.

— Я служил великому вождю Эарнилу. Я знаю, кто
был его правой рукой! И до смерти своей не забуду
этого! И я помню, как надлежит обращаться к командиру!

— Тогда я приказываю тебе забыть об этом, —
вздохнул Санделло...

— ...Так вот мы и живем с тех пор. Ни один из
парней с войны не вернулся. Один я, калека, которого
не взяли в последнюю атаку! — Горбаг опустил голову,
черные волосы упали на плоское, иссеченное рубцами
лицо. Санделло знал, что на этом лице оставили свои
метки и стрелы роханцев, и копья гондорцев, и мечи
Арнора...

Текст скопирован со страницы Ника Перумова