Главная Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы
Главная Новости Продолжения Апокрифы Стеб Поэзия Разное Публицистика Библиотека Гарета Таверна "У Гарета" Служебный вход Гостиная


Стихи Дэль

Касыды
Касыда о Силе
Касыда о Бессилии
Касыда Мщения.
Касыда о бескрылии (касыда о крыльях)

Искушение доктора Фаустуса
Процесс
Ведьма
Разговор
Пират
Смерть бретера
Освобожденным посвящается
Холодна осенняя заря...
De Poete
Природа вдохновения
Признанному гению от собрата-завистника
Наблюдение
Честь хоронили мою в трепете синих огней...
Определение
Признание
Благо
Звездные войны
Весенняя зарисовка
Тамплиер
Треть жизни
Математика
ОБЖ
Сессия
Расписание
Профессиональное
Роман с сумкой
Москву накрыла ночь. Москва молчит...

Лимерики

Касыды

Касыда о Силе

Нынче время быть картечью, бросить сущность человечью, Не поправишь дела речью, сколь словами не буровь.... Нынче время сбиться в стаю, но похожих я не знаю - Я смеюсь, когда взлетаю, разбивая тучи в кровь! Кони Абадонны в мыле, пляшет ангел на могиле, Чет иль нчете, или-или, доверяй судьбу рублю, От судьбы игра не лечит, впрочем, если выпал нечет, Пусть взлетит мой ангел-кречет, я в полете подстрелю! Есть ли путь помимо воли? Если верить - то доколе? Только раб страшится боли и вопросы задает... Я навек причастна силе, голодать моей могиле - Тех, кто жизнь в себе открыли, смерть вовеки не найдет.

Касыда о Бессилии

Если спросят - куда, Отвечай - в никуда! Это правда, и в этом беда.... Жизнь - пожар, и горит в ней любой Кто намерен бороться с собой, Кто поверг свою плоть, тем других побороть - Что напиться воды дождевой. Но стремление ищет мотив, Что разумен и в меру красив. И бывает всегда - где с мотивом беда, Там любой угасает порыв. Трудно выдумать смысл бытию. Тот, кто цель не постигнув свою, Прежде мечется, чем понимает - зачем, Тот подобен лесному зверью. Только цели-то нет, господа! Это правда, и в этом беда... Мир завит колесом, и поступок весом, Отрицанью же - нету суда.... Отрицанье, стагнация, мрак - Все честней, чем крутиться за так... От стремленья к добру до почтенья к нутру Излечившийся - сам себе враг.... Если цель постоянно не та, Если вьется судьба, как глиста, И того, что чем владел, пожелать не успел - Да пребудет с тобой Пустота....

Касыда Мщения.

Ангел мести - это должность: слава, сила и возможность Оправдаться. Осторожность здесь уместна не весьма... Местью званный, местью пьяный, черный, злой и окаянный, Я лечу, как смерть нежданный, и желанный, как чума. Впрочем, суть здесь не в полете, и не в смерти... все умрете, Нету вечности для плоти, да и нету в ней нужды - Только в чем же смысл мщенья, если смерти приближенье Есть и цель, и устремленье, и награда за труды? Что б ни пели там рапсоды, я - явление природы, Мне же также нет свободы, как движению ручья... И ни крыльев за спиною, ни дороги под луною - Лишь война - а мы с войною очень старые друзья... Да, в огне мое селенье, да, одна дорога - мщенье, Только странное сравненье мне опять на ум идет: И святого, и злодея, различить их не умея, Хлещет ветер, свирепея, и жестоко солнце жжет.... Крыш неясная громада загорается от взгляда Я не знаю, сколько надо их стереть с лица земли, И хохочет конь, готовый бить копытом в битве новой, - Счастье сломанной подковой улыбается в пыли. Снова конь ворчит сердито, снова пылью даль покрыта Из разбитого корыта серо щерится тряпье, И нельзя остановиться - в клочья сердце разлетится... Проступают в небе лица: бога, черта и мое...

Касыда о бескрылии (касыда о крыльях)

Человек рожден бескрылым, с уваженьем к высшим силам. Что стоишь с лицом унылым, ксерокопия творца? Чувствуешь - из-под лопаток, безнадежен, робок, шаток, Расправляется крыла ток, словно птенцик из яйца? Свой снегирь всегда милее чуженебных журавлей, и Мир вокруг все снегирее, и ясней его пути: В журавли не вышел рылом - человек рожден бескрылым! Так что мыль веревку мылом, делай петлю и лети... Биться в прутьев ряд железный опыт в сущности полезный: Приучает - мол, над бездной как старухе без клюки - Ни движенья ни покоя....Крылья - дело непростое, Где лишь воздух под рукою - там особенно легки! Гнутся вехи вековые там, где властвуют стихии, Рядом с ними никакие убежденья не прочны, Отвернитесь, кто боится, крылья - хитрая вещица, Где осталось лишь молиться - там особенно сильны! А была она, земля-то? Синевой душа объята, И не то чтобы крылата - просто сильно хочет ввысь... У меня в руках - синица (на бескрылье пригодится) - Легче сгинуть, чем решиться... Все! Взлетаю! Берегись!

ИСКУШЕНИЕ ДОКТОРА ФАУСТУСА

На свете есть гора. Ее вершина Вздымается, пронзая мглу небес, Превыше всех других. Гора пустынна: Ни злаки не растут на ней, ни лес И люди не живут. Ночной порою Там злобный хохот слышен иногда, И, говорят, над проклятой горою Ни разу не стояла та звезда, Что мир земной надеждой озаряла И рождество Христово возвещала. Однажды двое на горе стояли: Один - с лицом надменным и худым, Чей горделивый лоб рога венчали. Другой - старик со взглядом молодым. Старик был доктор Фаустус - ученый Безвестный, презирающий почет, Но мудростью немалой облеченный, А с ним, как вы и догадались, черт. Итак, мы видим сцену искушенья. Как царь, так и последний из калек, Однажды должен принимать решенье, Затем, что носит имя человек. Людские цены черта не пугают - У дьявола огромный капитал. Он все в обмен на душу предлагает, Чего бы продавец ни пожелал. Теперь он говорил : "Перед тобою Раскинулась во всей красе земля. Теперь представь ее своей рабою: От хижины до замка короля, Она твоя, и если хочешь власти, Повелевать ты можешь без границ, Ты волен утолить любые страсти, Перед тобой падут народы ниц! Припомни сокровенные стремленья На этом свете можно все купить: Почет, любовь, известность, уваженье, Все то, что в силах ты вообразить. Благоразумен будь - прими решенье Жизнь сделать средоточьем райских нег. Итак, пришпорь свое воображенье И поклонись мне, гордый человек!" "Неужто, - Фаустус пожал плечами - Ты можешь мне такое предложить, Чего я сам упорными трудами И мыслью не сумел бы воплотить? Ты обещал сокровища без счета - Что пользы, коль забуду я нужду? Тоска приходит, раз ушла работа, А лень сильней стремления к труду. На груде драгоценностей от скуки Мне умирать, поверь, охоты нет, А путешествия - лишь дань разлуке, К тому ж не бесконечен белый свет." "А женщины?" - "Ты что смеешься, дьявол? Я немощен и хмур - зачем я им? Пойми: не ради денег или славы - Ради себя хочу я быть любим." "Тебе верну я молодость!" - "Не надо. Нам заблужденья в юности ценны, А опыт, друг мой, тяжкая награда И мне не пережить второй весны... Постой! Я знаю! Ты сейчас предложишь Со старостью отнять и опыт мой, Другого ты счастливым сделать можешь, Но тот юнец уже не будет мной." "Ну... ладно. Как угодно. Впрочем, знаешь, Идея есть. Не хочешь ли познать Все, что есть в мире. Ты приобретаешь Вселенную. Решайся! Что терять Тебе, ведь ты ученый, как известно, Науке можешь много благ принесть. Неужто знать тебе неинтересно, Подобно Богу, обо всем, что есть? Почет и славу имени..." - "Высоко Я не ценю. Сам рассуди, простак, Зачем работать жадно и жестоко, Раз все на свете я познал и так? Ты, черт, ей-богу странно рассуждаешь. Пойми, не в том блаженство, чтобы знать. Ты у меня способность отнимаешь Чудесную - открытья совершать. Ведь в том и радость, чтобы в одиночку Без посторонней помощи суметь..." "Довольно, на вопросе ставим точку. Но, ради Бога, Фаустус, ответь, Что ценно для тебя на этом свете? Запас моих сокровищ истощен И я нуждаюсь, черт возьми, в совете..." "Да неужели? Друг мой, я польщен... Ну ладно, слушай. Наш Господь Всевластный Нам от щедрот довольно положил Добра. Взгляни на этот мир прекрасный! Все соразмерно в нем. Когда б я был Достаточно силен, чтоб перестроить Его на лад свой, я бы ничего Не изменил, страшась обеспокоить Гармонии священной торжество. Я не желаю в мир нести разруху Прельстясь изменой глупой естеству! Не стоит делать молодой старуху, Не в замке место свиньям, но в хлеву! Людской несправедливости довольно Пока, но свету завтра не конец... Я знаю, день придет, и добровольно Раздарит людям опыт свой мудрец. Весь род людской однажды поумнеет, Сотрет всю грязь и кровь с лица земли, Но до тех пор, увы, никто не смеет Людей принудить к счастью. Годы шли И из пещер промозглых и вонючих Навстречу солнцу человек восстал. И это не игра судьбы, не случай, Но воплощенье истинных начал. Теперь о том, что добрыми делами Зовут. К примеру, бедным помогать, Тщеславье тешить лживыми хвалами И важно благодарностям внимать. Представь себе - ты дал мне горы злата, Представь себе, что деньги я раздам, Чтобы вчерашний нищий стал богатым, Рабы уподоблялись господам. И в результате много слез пролито, Так как исходом будет мотовство, Ведь, что у черта на спине нажито То прожито под брюхом у него. Шальные деньги держатся недолго, Я знаю (сам ведь в юности кутил) В момент бедняк растратит сумму долга И станет лишь несчастнее, чем был. Ведь помогать ленивцу бесполезно, А труженик себе поможет сам... Хоть в Бога я не верю, если честно, Тебе, о черт, души я не отдам. Всему, что ты в замен ей предлагаешь Цена в моих глазах невелика. Итак, ты сам наверно понимаешь - Меняться мне резона нет пока." "Ну знаешь, Фаустус, - сказал лукавый, - Тягаться с мудрецом - неравный бой: То не подходит, это не по нраву... Ты утомил. Прощай же, черт с тобой!" 1992г

ПРОЦЕСС

Посвящается Андре Шенье "Скажи, отец, что происходит У ратуши? Я слышу рог, Толпа шумит, и стража ходит..." " Там судят Истину, сынок." "Что ей в вину вменяют?" - "Страстность И беспощадность к наглецам. Истица - Лесть... увы, опасность Подстерегает Правду: там, Где власть Эмоций безгранична, И хладный Разум не в чести, Где Хитрость злобная привычна, А Совесть держат взаперти. Здесь прокурор - слепая Ярость, Тщеславье - Правды адвокат, В присяжных: суетная Старость, Гнев, Похоть, Алчность и Разврат." "А суд?" - "Любовь, Надежда, Вера..." "Чего же лучшего желать? Все будет честно!" - "Сын, их сфера Не справедливость - благодать! То вещи разные, к несчастью, И судьи Правде навредят, Когда сердечному участью Отдать привычный долг хотят. Сперва свидетелем Бахвальство. Ну, что ж, послушаем его: - Противно Правде Зубоскальство И ненавистно Хвастовство, Она досадно-непристойна, Настырно-искренна и зла, И мы не сможем жить спокойно, Коль не сожжем ее дотла! Вот Набожность - другой свидетель, Ее вообще-то не поймешь: То: - Правда свет и добродетель! То вдруг: - Нужней святая Ложь", То: - Верьте, Истина прекрасна, Светлей, нужней и чище всех! То: - Снисходительность опасна, И: - Пусть наказан будет грех. Свидетель третий - Созерцанье, Его позиция ясна: - Нам Истина несет страданье, Лишает радости и сна, Поверьте, правду знать опасно Ведь к наслажденью слеп и глух Тот, кто всемерно и всечасно Терзает Совестью свой дух, А с Правдой Совесть неразлучна. Занудства ей не занимать, И, верьте, право, очень скучно Во имя Правды выполнять То, что постыло и не ново. Пускай назначат судьи ей Святой костер и, право слово, Всем станет на сердце вольней... - Позор преступному злодею! - Имеет слово Прокурор. - Его грехов я счесть не смею: Он, дерзкий оседлав Укор, Стал всех и вся ругать бесстыдно: Бессильем Робость окрестил Свободу обличил обидно, Гнев Правый Злобою честил, Смиренье Ханжеством ославил, Затеял Гордость порицать, Затем, противу всяких правил, Стал суд ... простите... величать... Нет, я не смею! Но, меж нами, Он вас ужасно обругал! Я умоляю со слезами, Чтоб суд нахала покарал! "Что ж адвокат?" - "С улыбкой бледной Перед судом юлит, как змей: - Имейте жалость к Правде бедной! Восторженность младых идей, Мечтанья пылкого томленье Вот Правды вечная беда! Ужель так тяжко преступленье Быть неучтивой? Господа, Я полагаю, даже боле, Я убежден... - Бесстыдник лжет, Ибо не ей смягченья доли, А благ себе он великих ждет От пышной славы за веденье Процесса громкого. Увы! Сколь бестолково словопренье, Под оком радужным Молвы! Вот встала Вера: - Я считаю, Всем сердцем Истину любя, Что Правда, скверну обличая, Как сплетница ведет себя. И незаслуженно позорит Тех, кто ее не признает, То с Безмятежностью повздорит, То Честь Гордыней назовет. Вот, скажем Мудрость... - Не пристало, - Вскочила Правда со скамьи, - Вам верить Клевете нимало! Честь с Мудростью - друзья мои! Возможно, я резка без нужды, Грехи бичуя и кляня, Но тот, кому пороки чужды Неверно не поймет меня... Вы сами судьи не безгрешны: Ты, Вера, Фанатизма мать - Где пустишь корни ты успешно, Там Правды нечего искать. Надежда - порожденье Страха, Слуга Страданья и Забот, И сыновьям воды и праха Она всю жизнь с улыбкой лжет! - Я от отчаянья спасаю Людей! - Чтоб тотчас повергать Во многим худшее? Я знаю Что называешь ты "спасать"! Ведь тот отчаянья не знает, Кто все надежды потерял: Из-за тебя они страдают, О милосердья идеал! Манишь бесплодною мечтою Ты человека за собой, Чтоб он, сказав: "Прости!" покою, Утрачивал рассудок свой, Чтоб, тщась достигнуть двери рая, Он, обессиленный, упал, Твой ложный свет во мгле теряя, И смерть сквозь зубы призывал, - Тогда Любовь в права вступает, Звездой во мраке воссияв; Его из скверны подымает, Чтобы лишить последних прав, И под ярмо своих химер гнуть, И силу гордую отнять, С высот достоинства низвергнуть Себя заставить умолять О жалких крохах той свободы, Которой всею он владел! Так одурачены народы! Ужели положить предел Ужасному порабощенью Не есть мой долг перед людьми? Коль так - казни за преступленье, Но их во мраке не томи! - Довольно брани - надоело! - Любовь сказала. - Смысла нет В твоих упреках. Как ты смела Нас оскорблять? Ты, столько лет Прожив на свете, неужели Не осознала до сих пор, Что люди сами не хотели Свободны быть, что не позор, А благо мы на свете сеем, И люди жнут обильный плод! Мы их заботливо лелеем, Оберегаем их... - Как скот! Ваш скот... - Довольно пререканий! Ты не основа бытия И нет безумной оправданий! Теперь прошу присяжных я В итоге процедуры длинной Решенье вынести свое: Признать ли Истину невинной, Иль осудить на казнь ее?... Как вреден Правде пылкий норов! Теперь ее не пощадят! Присяжные без долгих споров "Виновна!" - хором говорят... Отдав поклон истице - Лести Читает Жалость приговор, И Истину в застенок к Мести Влекут Свирепость и Позор. Затем, насытившись расплатой, Ее возводят на костер... И к Правде, пламенем объятой, Честь, Совесть, Мудрость и Укор Подходят преклонить колени, Судей безжалостных кляня, Но их тупая шпага Лени Прочь прогоняет от огня... "Не может быть, отец! Не верю! Нельзя же Правду истребить! Что будет с миром? Нам потерю Теперь вовек не искупить! Моя душа изнемогает..." "Напрасно!" - "Что?!" - "Напрасен крик, Взгляни!" - "Жива!" - "И подымает Свой изуродованный лик. Со стоном бесконечной муки Согбенный выпрямляет стан, Берет в израненные руки Свой пресловутый ятаган И, фениксом из пепелища, Встает, чтоб вновь свой труд начать Гасить бесстыдных зол кострища И все дурное обличать. Не уничтожить Правду силой, Сынок - хоть к бомбе привяжи! Ей будут прочною могилой Лишь нежные объятья Лжи... 1994 г

ВЕДЬМА

Сестра, зачем мы здесь так поздно? Букет наш вянет и поник, Черны овраги, ночь беззвездна, И страшно красен лунный лик. Сегодня, верно, полнолунье... Мне жутко: так безмолвна ночь, Хохочет ворон, как колдунья... Сестра, уйдем отсюда прочь! Недаром шепчутся старухи, И говорит священник наш, Что здесь ночами бродят духи, И ведьмы празднуют шабаш... Идем, вставать назавтра рано - Негоже в церковь опоздать... Что ты смеешься? Право странно, Идем! Браниться станет мать... Постой! Там бурелом и сучья! Охота накликать беду! Кусты, коряги, будто крючья, Что держат грешников в аду. Сестра, ты помнишь ли дорогу? Заблудимся того гляди... Как странно тихо... Слава Богу, Просвет, поляна впереди. О нет, назад! Там кто-то черный, Он пышет злом, как самый ад, Там серный смрад, там дух тлетворный, Там смерть сама! Назад, назад! Святая дева, я черницей В твою обитель навсегда... Клянусь... клянусь... нет сил молиться... Бежим... О Боже, не туда! Сестра, вернись! Не понимает... Пусти мне руку! Боже мой, Смеется... Разум оставляет Ее... Сестра, бежим домой! Ах, нет, я двинуться не в силах... Как страшно, как темно окрест! Иже еси... Кровь стынет в жилах... Сестра...но... Боже... Где твой крест?!!

РАЗГОВОР

-Ты видишь замок? - Вижу только скалы... А, впрочем, вон чернеет что-то... - Да! Вон там, вдали, где клок заката алый... Сияет, словно вылит изо льда; Как будто дождь над сумрачною бездной, Замерз струями башен, и манит Усталый взгляд красой... - Остов железный Моста, и неприступных стен гранит Манят тебя? Как мрачны стены эти! То черный блеск, а не прозрачный лед, И мостовые цепи, словно плети, Обвили черный камень в свой черед! - Ты видишь крышу гордого донжона? - Я вижу только стражника копье! - А герб в воротах? Белая корона... - И черная змея вокруг нее? - О господи! В окне мелькнула свечка! Что, ежели принцесса ждет меня, Не позабыла... ах, душа, как печка, Пылает! Тонкий профиль у огня Блеснул, как алый мак на поле хлеба... - Твоей принцессе лет уж сорок пять... - Тебе во всем бы скверное искать! Так спорили два нищих, глядя в небо.

ПИРАТ

- Как твое имя, отважный пират? - Я бы и сам позабыть его рад! Раньше оно устрашало народ - Ныне ленивый меня не ругнет. - Кто твой отец? - Океанский простор. Сына хранил он, любя, до сих пор, Но уберечь от рабов короля Он не сумел моего корабля! - Кто твоя мать? - Голубая волна. К сыну была благосклонна она. Я не страшился ни шторма, ни бурь, Но предала голубая лазурь. - Кто же, признайся, другая родня? - Вовсе немного ее у меня: Сабля кривая, лихой пистолет Братом с сестрой были мне много лет, И в беспощадном вчерашнем бою Службу они сослужили свою. В драке сломали сестру пополам, Брата в железный забросили хлам. - Кто же, скажи мне, невеста твоя? - То, друг, веревка из пеньки, и я С нею повенчан у главных ворот Буду поутру, как солнце взойдет.

СМЕРТЬ БРЕТЕРА

Шпага остра, словно лезвие бритвы, Против шести нелегко в одиночку, Совестно жизнь покидать без молитвы, Хоть продана она черту в рассрочку. Долгие годы со смертью играя, Можно ее презирать научиться И перестать, жатву ей собирая, Славой лихого бретера гордиться. Лунные блики на крышах покатых, Влажны от крови ступени кривые, Правых здесь нет, как и нет виноватых, Прямо по мертвым ступают живые. Я проиграл, говоря беспристрастно, Жизнь отдаю слова честного ради, Гибель бретера не будет напрасна, Значит, не вовсе останусь внакладе.

ОСВОБОЖДЕННЫМ ПОСВЯЩАЕТСЯ

Кто свободнее - дикий зверь в клетке или дрессированный зверь? Рассерженной змеей взлетает стали синь Над мертвой колеей растоптанных святынь, Под каменной стопой трещит скелет земли, В глазах огонь слепой: "Мы нынче короли!" Пусть застит небо смрад горящих деревень, Насытимся собрат, - сегодня крови день! Сегодня мести час! И месть зовет вперед! Пусть проклинают нас все церкви в свой черед, Мы слишком долго шли, дороги нет назад, Мы нынче короли, наш вечный гимн - набат! Мы завтра будем грязь на чьих-то сапогах, Но нынче, веселясь, мы смерть несем в руках, Она - сухой лоскут на дне ослепших глаз, Она в обрывках пут, она - в сердцах у нас! Нет в мире мира нам и мы пришли с войной, Кумиров ваших хлам дрожащей пеленой Забвение замглит, укроет пепел лжи, Нам боги - меч и щит, мы вечны - враг, дрожи! В кострищах наших вен мы мира скорбь сожгли, Ликуй, всевластный тлен - мы нынче короли!

* * *

Холодна осенняя заря. Тишь. Деревья - ни гнезда, ни пташки. Тянут руки к небу, как монашки, В черных лужах - блики янтаря... Холодна осенняя заря. Серая дорога коротка Длинного кортежа силуэты, Ярко светится звезда кареты, Шепоток молитвы, стук курка Серая дорога коротка. Золотое солнце в вышине, Верст пятнадцать будет до границы Выстрел. С криком полетели птицы. "Царь убит! Эй, стража! Там, на дне..!" Солнце, расскажи ей обо мне!

DE POETE

Посвящается Лермонтову "Пускай поэта обвиняет Насмешливый, безумный свет"! Он беззащитен и страдает, Но, верьте, никогда поэт Не променяет дар бесценный Ему ниспосланный с небес, На все восторги жизни тленной На сонмы гурий и чудес. Не-ет! Он - пророк, судьбы избранник, К нему сочувствия полны Все дамы: "Ах, небес изгнанник! Ах, на лице его видны Печати тайные страданий! Но, может быть, наш пир, наш бал В нем вновь пробудят рой желаний, Что он с презреньем прочь изгнал?" Но нет, поэта ждет работа! К столу садится он с тоской По лбу, стирая капли пота, Проводит трепетной рукой, Встает, ложится, тихо стонет, Грызя перо, и вновь встает, То руки с жалобой заломит, То в гневе черта призовет. Он мечется, горит, страдает, В его душе клокочет ад, Он вдохновенье призывает, Как чашу смертную Сократ! Волнуясь о здоровье мужа Войдет тихонечко жена... А он, мозги сухие тужа, Бормочет: "Сна, луна, бледна, Чтоб черт забрал все рифмы света! Хочу "забыться и заснуть". "Что без страданий жизнь поэта?" Воистину "бесцельный путь".

ПРИРОДА ВДОХНОВЕНИЯ

Поэт считал себя сосудом, В который милосердный Бог, Назло толпе и пересудам, Влил полной мерой терпкий сок, Из яблока Добра и Зла им В раю полученный. И вот Поэт, тщеславием терзаем, Сей развивает анекдот: Итак, святого полон сока, С девизом: "Без строки ни дня!" Поэт без страха и упрека Ждет вдохновенного огня. Он терпеливо, как невеста, Наитья ждет. Попробуй тронь, Как он ни слаб - расплющит в тесто! Когда означенный огонь Сосуд эмоций нагревает, Поэт, как молоко, вскипает, Стих брызжет пеной через край, Бежит, хоть тряпкой вытирай... А в длани Бога - новый кубок С волшебным зельем, а для вас, Читатель - песнь про двух голубок, Что расставались. В сотый раз.

ПРИЗНАННОМУ ГЕНИЮ ОТ СОБРАТА-ЗАВИСТНИКА

Как ты мечтал о великой власти! Как ты хотел чаровать ничтожных! Ныне добился ты - пусть отчасти - Шлюхи-фортуны улыбок ложных. - Это начало! - Редактор шепчет. - Это начало! - Твердит гордыня... Я-то считал, что ты, друг мой, крепче, Что бескорыстна твоя святыня... Слава - она хороша бездарным - Хрупкий же гений тотчас увянет: Гневное слово - неблагодарным, Купленным - радостное предстанет. И не одно твое чувство, верь мне, Искренним не назовут, хотя бы Ты изобрел его. И теперь мне Грустно, что цепи таланта слабы... Что созидания свечка меркнет Перед тщеславия фейерверком. Ты же был богом, а станешь клерком! Совесть подобный обмен отвергнет... Если не хочешь, чтоб сердце грызли Жалость и горечь - разбей о стенку Славы сосуд, и очисти мысли От шелухи, и лепи нетленку... Впрочем, не будем. Не мне, приятель, Ханжески хаять блага мирские. Просто я думал - велик создатель, Дел в мире много, - сердца людские Песней чужой зажигать постыдно (Вообрази соловья мычащим!) Но ты не глуп и живешь, как видно, Не эфемерным, но настоящим... Значит, отдашь ты во славу сильным Лиру, и веру, и дар свой пылкий, Станешь известным, большим, цивильным, Быстренько дружбу сведешь с бутылкой, Дом будет полон венков лавровых, Память - шумов триумфальных звонниц, Хмурый швейцар от дверей дубовых Станет клюкой отгонять поклонниц. Вдоволь упившись уюта ядом, Слепишь ты быт из обломков веры, И Афродита с кошачьим взглядом Станет женою твоей карьеры. Звездам столетья ты будешь ровней, На небосклоне мелькнешь, сверкая, Но в бесконечной ночи жаровней Будет постель твоя кружевная, И недоломанных рифм пожары Дантовым пламенем скреплют вежды, Муза из порванных струн гитары Цепи сплетет для твоей надежды, За душу совесть схватив удобно Воплем кровавым твоим упьется, Вырежет сердце твое, и злобно Скормит змее, что тоской зовется.

НАБЛЮДЕНИЕ

Ты нынче все смотришь тоскливо, Неласково - точно с опаской, А это, мой друг, некрасиво - Позволь же развлечь тебя сказкой! Тебе вдохновенье знакомо, Ты знаешь романтике цену, Так слушай- вчера у парома Я видел занятную сцену. Я видел: прощались сурово Два юноши. Первый был выше, Мрачнее, с лицом богослова, И взглядом испуганной мыши. Другой, что пониже, был строен, Красив, как резная мадонна, Изящен, как греческий воин - Он в море глядел непреклонно. Плечо ему гнула котомка, (Так грех гнет на старости душу) Они говорили негромко, Но я был к ним близко и слушал: "Прими свою руку, приятель, Мне нет на земле оправданья Коль кары избегнет предатель, Согнутся столпы мирозданья. Не трать на меня утешенья, Предатель не стоит пощады, Не стоит не только прощенья, Но даже беззлобного взгляда. Ни подвиг, ни смерть, к сожаленью, Не вырвут из совести терна, Мой рок покориться презренью, В аду мне готово уж, верно, Местечко во льду или лаве. Не плачь, я рыданий не стою, Свой гнет разделить я не в праве Ни с кем! А подавно с тобою..." На том богослов удалился, А воин стоял у причала - Сердито на небо косился И ждал переправы сначала, Затем, передумав, коснулся Песка и ступил прямо в воду, Ушедшему вслед обернулся И молвил: "Я выбрал свободу"...

* * *

Честь хоронили мою в трепете синих огней - Долго Бессилье и Страх пели молитвы над ней. Честь хоронили мою в пламени черных костров, Гнев панихиду читал - брызгался искрами слов. Честь хоронили мою в свете кровавых зарниц - К небу Надежда взвилась стаей испуганных птиц. Честь хоронили мою в сумраке мертвой земли - Камень гробницы ее плети Тоски оплели.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Свобода - в венах закипающий металл, Сухие всходы неудачного посева, Меч грозной доблести, предательства кинжал, Могила Правды, цвет Порока, грядка Гнева, Свобода - дерзостных заветов торжество, Рожденья крик и холод смертного касанья, И нигилизма неживое шутовство, И сладострастие всесильного желанья, Сквозь недоверчивый всевластия восторг, - И зайчик солнечный увяз в грязи кровавой... За право мести с небесами вечный торг, Гордыни желчь, слегка приправленная славой, Угрюмый список непрощаемых обид, Как вертел огненный в незаживленной ране, Горячий дух печей, где кровь сердец горит, А из цепей тревог куются стрелы брани. Свобода - ярости навязчивый узор На черных пажитях земли окровавленной, Слепой и тусклый предзакатный метеор, Последний огонек костра вселенной.

ПРИЗНАНИЕ

Отстань, сестренка, я теперь грустна - Я нынче с нелюбимым разругалась. Жизнь снова чистоплотна и пресна, И, a propos, преснее, чем казалась. Был строгий честный взгляд: "Я не люблю!" И древнее, как мир: "Ты пожалеешь", И, золотое в солнечном хмелю, Противное лицо, и: "Как ты смеешь!", И: "Да, пусть я животное, но ты, Ты..." Не посмел сказать. А жаль, наверно, В долгу б я не осталась! Ах, мечты, Где ваша сладость... До чего же скверно Все вышло - не поверишь. Как в кино, Или в дешевом, с золотой полоской, Романе. Пошлым быть немудрено. Ромео энд Джульетта. Клен с березкой... И вдруг - тоска и жалость. Почему? Он мне, ей-Богу, не милее жабы! Он слишком грязен - есть предел всему... Вот любопытно: женщины так слабы, Иль это участь мира? Кто кого Без разницы - эффект уж больно дохлый! Клянусь душой, я не люблю его! И как могла я, с эдаким-то рохлей... Но мы расстались. Это навсегда Мне ненавистен вид его овечий! Хотя теперь... Такая ерунда... Я.... чуть ли не желаю новой встречи.

БЛАГО

О, не проси меня о снисхожденье! Теперь меж нами - пропасть и забвенье, Ты - смерти ждешь, когда взойдет заря, Я - фаворитка нового царя. Ко мне весьма благоволит хозяин А ты, свернувшись на тряпье, как Каин, Сквозь прутья клетки на короткий миг Угасшим взглядом ловишь солнца блик... Ты через ад пройдешь, как через поле, Но не предашь меня, и я на воле Останусь доживать остаток дней. Назавтра ты погибнешь для людей, Свободы непоседливый союзник; А я...я вспомню о тебе, мой узник, Когда, слова забвения шепча, Опять приду в объятья палача... Ты жизнь разбил - я соберу осколки, И, лежа с ним на кружевах и шелке, Как блудный сын со свиньями в хлеву, Я наступлю на горло естеству Во имя благочестия и долга. Но ради тела, как ни жаль, недолго Душе терпеть колодезную тьму; И нашу тайну принесут ему, Распятую, как курицу на блюде, - Слепой ли случай, или злые люди, Или в ночи от губ вспорхнувший бред... Мы встретимся. Там, где не гаснет свет...

ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ

Farewell, my love, the way is hard: С экрана бьет в глаза: "На старт!" Пора. Прощаются за нас С небес две пары алых глаз. Farewell, my love, we've got to win! Уже погас во тьме Явин Farewell, my love, the way is short: Мы - смерти яростной эскорт. Нас пять, как пальцев на руке, Все силы жизни - в огоньке, Где сконцентрирован прицел. Farewell, my dear, fare thee well... Мы подошли к Звезде. Итак, Рука сжимается в кулак, Сигнал "Вперед!". Радара звон. Farewell, my love, I won't return.

ВЕСЕННЯЯ ЗАРИСОВКА

Снова мир осушил чашу зимнего сна До последней сверкающей капельки яда - Над планетой звездою восходит весна, Золота и буйна, как хмельная бравада, Вместо неба на мир опрокинут Грааль, Воздух остро пронзен нескончаемым гулом, И уходит зубастый недобрый февраль На восток по этапу под солнечным дулом. Ломкой коркой на лужах вздымается лед, Облака поджимают хвосты обгорелые И хозяйственной немкой к нам лето идет: В чистой юбке, рачительное и дебелое.

ТАМПЛИЕР

Стук щеколды. Казнь, допрос? Под землей различья мало! За решеткой в землю врос Часовой, усы-мочало. Если солнца не видать, Будь тоска сколь хочешь сильной, - Начинаешь привыкать К этой сырости могильной: Я привык, и умер страх. Колокол - кандальным звоном, Снова сумрачный монах В черной рясе с капюшоном, Сердце стиснуто в комок, Кровь в висках набатом бьется - Кто не дьявол и не Бог, Тем и каяться придется. Орден пал, магистр в цепях, Ногарэ, король и папа Жаждут денег... что ж, монах, Не гляди, как на арапа, Начинай! Спасенья нет - Бог далек, да папа ближе... Тусклый факел - мокрый свет, Мокрый голос: "Говори же, Кайся, грешный тамплиер, В чем заклятий ваших сила? Сколько вы сменили вер? Скольких ваша власть убила? Кто готовил мерзкий яд, Кровью осквернял причастье? Кто водил вас через ад С амулетом на запястье, Пачкал Библии листы, Грешной гордостью объятый? Все сознались. Только ты Верен дьяволу, проклятый!" Все сознались... и магистр? Боже правый, это значит... Что-то ты церковник, быстр, И глаза, как белки скачут... "Врешь, монах!" "Крестом клянусь! Вот и подпись, герб с печаткой... Ваш магистр просто трус!" "Лги, святоша, да с оглядкой! Я магистра не виню - Ада хуже ваша клетка, Но раз древо на корню Сохнет - даст побеги ветка!" "Без причастья умирать Страшно... Бога не обманешь..." "Я не стану отвечать - Ты напрасно горлопанишь!" "Крикнуть, что ли, палачей... От кого ты ждешь тут чуда? Он поклялся на мече!" "Лжешь, удавленник, Иуда!" "Лгать без нужды не люблю. Ложь карается сурово." "Наш магистр к королю..." "Я не лгу - спроси любого! Ложь пред Господом смердит И не делает мне чести. Пусть хоть стражник подтвердит - Ваш магистр на этом месте Клялся орденским мечом, Что потворствовал измене... Если я солгал хоть в чем - Чтоб мне век гореть в геенне! Жжет тебя гордыни грех, А меж тем суду в избытке Хватит, чтобы сжечь вас всех, Показаний в этом свитке. И теперь его прочесть Должен ты со всем вниманьем, Чтобы вспомнить все, как есть, И очиститься признаньем!" ...Он поклялся на клинке... Значит, я напрасно маюсь В этом каменном мешке... "Хорошо, виновен, каюсь: Все мы хуже Сатаны: Содомиты, симонийцы, Все душой как смоль черны, Все распутные убийцы, Все творили грязный блуд... Нас ни пламя преисподней, Не страшит, ни Страшный Суд, Ни явление Господне... (Клевещи до искр из глаз - Сраму мертвые не имут!) Кстати, многие из нас Не раздумывая, примут Иудейство и ислам... " "Чем грешили вы? Точнее!" "Мы? Да чем угодно вам! Мы же дьявола чернее! Ну, к примеру, жгли ягнят Перед идолом горбатым, Растлевали всех подряд И венчали брата с братом. В чем прикажете грешны: Ели пепел, колдовали, Воплощенью Сатаны Кровью сердца присягали, Взвели врагу алтарь (Помогал нам в этом враг же, Наш подземный друг и царь). Мы на крест плевали... Также Распинали на кресте Требуху (кишки коровьи), Грешны, отче, в клевете, И, конечно, в суесловье, В том, что наводили сглаз Мы на жабе и вороне Государю... хватит с вас! Будь ты проклят, вор в короне!" Боже, снова этот звон... Звон. Солома. Ночь. Темница... Значит, бред безумья...сон... Право, что за гадость снится! Значит...скоро мне опять, Чушь нести, от страха млея? Поздно. Сил нет снова лгать. Поздно. Ave, mater Dei... Впору плакать, да нет слез. Что же, значит все сначала... Стук щеколды. Казнь, допрос? Под землей различья мало...

ТРЕТЬ ЖИЗНИ

МАТЕМАТИКА

(восьмой класс) К М.Т. Шаровой Лети, драккар, по пенистым волнам, Лети вперед, брат гнева и изгнанья! Нелегкий путь пройти придется нам, Покорным слугам Матери познанья. Не спутник нам безграмотный вандал Среди атоллов векторных кораллов, Где волны мечут производных шквал, Где рифы беспощадных интегралов... Во имя икса с игреком - вперед! Страшнее смерти - истины утрата! За осью ординат нас бухта ждет, Где рдеет сфера алая заката, Вершинами пронзая облака, Вздымаются тетраэдров громады, И легкое дыханье ветерка Колеблет звонких ортов водопады, За призмою роскошной вдалеке Растет прямая - точек двух невольник, И - знак судьбы! - на золотом песке Египетский предвечный треугольник. Вперед! Сомкнувшись в параллелограмм, Прорежем сотню плоскостей без вздоха, И пусть пошлют константу веры нам Святые тени Гаусса и Коха! Сомкнуть ряды! Котангенс наголо, Гипербола пути ведет сквозь вечность! Эй, рулевой, прямей держи весло! Нам не помеха даже бесконечность - Ее на ноль домножим гневно мы, Удаче нашей формулы - порука! Седой Эвклид глядит на нас из тьмы... Да здравствует великая наука!

ОБЖ

(десятый класс) Девять тридцать. Надписи на парте. Таракан по вытертой ландкарте Странствует брезгливо, не спеша. Штора, словно призрак побирушки, Прячет под подол обломок сушки. В стеклах бьется муха, как душа... По стенам качаются уныло Хмурые плакаты истин стылых, Плачет мелом мытая доска, Полки книг, как злая скука, тощи, И цветочные на окнах мощи, И тоска - бессмертная тоска!

СЕССИЯ

(первый курс) Пыльным запахом тетрадей Жизнь протерта - аж лоснится, Гибнет дух оценки ради, Раз страница, два страница... К стенке липнет тень эстампа, Над бумажной цитаделью Хищно изогнулась лампа. Буквы мечутся капелью... Перед взором воспаленным В обрамленьи пестрых пятен Мир встает звеняще новым, Каждый вздох его понятен... Соловьиным перезвоном Умывается зарница, С криком над холмом зеленым Пронеслась шальная птица, Лупоглазый олененок Робко жмется к водопою И вороний хохот звонок Над туманною рекою... Но твердеющею дланью Рвет рассудок наслажденье. Прочь, мечта! Восхвалим знанье, Раз уж начато ученье... Сон исчез и серым спектром Возникают без отсрочки Недописанных конспектов Обличающие строчки...

РАСПИСАНИЕ

(юрфак МГУ, 2 курс, 1 семестр) Начало. Понедельник - день тяжелый, Особенно ab ovo. И язык Berlin liegt an der Spree. Пахнет школой, И время заползло под половик, Где и сморил беднягу сон мертвецкий (Как под инфинитивы не уснуть!) Но в мире все конечно, и немецкий Освобождает уголовке путь. Игра с судьбою в равенство. Натура Статей разнообразие затмить, Конечно же, не в силах. Физкультура. Бревно как символ "быть или не быть" Гражданка. Семинар. Три новых спора. Уставшая от мудростей тетрадь. Тоска, в контексте пламенного взора Соседки, разохочивает врать, Что смысл дебатов ясен. Уголовка, И пункты, тычась, как голодный кот, Из-под руки выхватывают ловко Сплетенья букв. Унылый анекдот (Хотя унылый - явная натяжка: Унылы мы, так как домой хотим! Но административный старикашка... Профессор все-таки... Сидим? Сидим!) Среда - Платон, Сенека и Судзуки, Fascidium на дне потухших глаз, Крошится меж зубов гранит науки; Немецкий - Grundgesetz и пересказ. Аэробика - и тридцать третьей картой В зачете - брусья (чертов эшафот!) КП. Суть референдума. Под партой Закон томится - семинара ждет... Народу вечно мало - лектор злится, Пророчит беззаконие стране... Гражданка - юридические лица И ветошь туч в заснеженном окне. Опять КП. Гражданство. Принцип крови. Нависший лектор в выгнутых очках, Скрывающих растрепанные брови, И микрофона леденящий взмах. Немецкий. Фрау. Wirtschaft. Landeskunde. Пушистые слова шуршат, как пыль, Просыпав смысл. Die Sache liegt zugrunde, А за окном торчит надменный шпиль. Finita la. В каштанах солнце бьется, И елки оплывают синевой, Мешаясь с небесами. Мне сдается, Что нынче, черный ворон, я не твой!

ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ

(Поется на на Тэмовского "Маньяка") Завидней доли нет, чем истине служить Нам совести, друзья, вовек не замарать Забыты стыд и Бог, велевший не судить - Кто в наши стал ряды, тому на все плевать. Шагай вперед, юрист, наитие поправ - Заменят долг и честь порядок и закон Зачем тебе решать, кто прав, и кто неправ: Руби подряд всех тех, кто драться не силен! Помятые бока, пустая голова, Извилина одна, закон по ней течет, Осветит путь тебе истлевшая глава, И два твоих крыла - богатство и почет. Окончился картеж, трепещет в лампе вольт, Захлопнул дело ты, а после был таков. Ты сам себе судья и сам себе герольд, И рыцарь - паладин болотных огоньков...

РОМАН С СУМКОЙ

(практика, второй курс) Весной 1997 года Мещанской прокуратуре расследовалось дело об ограблении и покушении на изнасилование пьяной глазуровщицы с Бабаевской фабрики двумя пьяными же прохожими. Со слов потерпевшей, жены обвиняемого, а также дела забытого следователями Александром Гореловым и Дмитрием Савиным на столе в кабинете и записана нижеследующая поэтическая история. Всех героев этой были Вы найдете в старом деле, Что упрятать в сейф забыли, Сашка с Димой на неделе: Дионис, мечтою райской Заградивший путь покою, Воцарился ночью майской Над притихшею Москвою. Опьяненные закатом, Вакха рыцари ночные Чинно шли пустынным скатом Краснопрудной. Зов стихии В их груди вздымался рьяно, И, покорные свирели Дионисия-смутьяна, Пилигримы страстью тлели. В небесах луна мерцала... Вдруг - о чудо! - стратосфера Дивным светом засияла. То не ясная Венера, Не Диана, не Елена Озарила, как денница, Ночь. Лаиса б не посмела Нежной прелестью сравниться С глазуровщицей прекрасной. И безмолвно Шаповалов, В восхищении неясным Чудом, словно сын вандалов Перед римскою твердыней, Преклонился, восхищенный. И в душе его - пустыне, Светом страсти озаренной, Расцвела любовь, как роза На стекле цветет зимою От дыхания мороза В сочетании с жарою. А невинная Психея Повела вдруг взглядом томным, И вздохнула, точно фея, Винным паром благовонным. Шаповалов, озаренный Волшебством любви и пива, И виденьем ослепленный, Оглянулся горделиво, И, во имя грешной власти Над красавицей младою, Сумку жестом, полным страсти, Вырвал властною рукою. Проклят будь, огонь любовный, Что злодея пожирает На погибель девы скромной! Видя, как она страдает, (Аж в лице переменилась) Ухмыльнулся обольститель, И красавица взмолилась: "Ах, неведомый грабитель! Властью силы первозданной Ты - король дорог полночных; В сласти золота желанной Много радостей непрочных, Но перед страданьем женским Гнутся дуб и стройный тополь - Так верни мне двести тысяч И билет на Симферополь! Не дороже мне окурка Деньги, отнятые роком, Но увы: моя дочурка В Симферополе далеком Выбегает в темный вечер На крыльцо, полуодета, И, сквозь дождь и мокрый ветер Тихо шепчет: "Мама, где ты?"" Шаповалов усмехнулся: "О, прекраснейшая роза! Мир в глазах перевернулся, И в душе моей заноза - Страстью я разорван в клочья И сгорел неоднократно - Будь моею этой ночью, И получишь все обратно!" "Пожалей! - вскричала дева - Честь мою хоть ради мужа, Он подвержен вспышкам гнева И, измену обнаружа, Будет в ярости!" "Пустое! Миг любви твоей всего лишь - И - вкушай плоды покоя! Ты добра, и не позволишь, Честь свою оберегая, Чтоб дитя в слезах томилось!" И красавица, рыдая, С горькой участью смирилась, И, кляня свое несчастье, С ним, безумцем незнакомым, Возлегла на ложе страсти - На скамейку перед домом. Но, как видно, слаб лукавый Против воли Провиденья - Не узнал и Шаповалов Грешной власти наслажденья - Ведь возмездья дланью буйной, Гневным ангелом из мрака, Налетел отряд патрульный, (Редкий, словно посвист рака). Шаповалов дерзко бился, Защищая жизнь с любовью, Точно Марс, - но не решился Путь ментовскому сословью Преградить во имя чести Робкий друг его - Ефимов! И менты с красоткой вместе Захватили пилигримов И в узилище сырое, Где в ночи резвятся крысы Ввергли нашего героя К вящей радости Лаисы. И теперь он на рогоже Спит, окован тяжкой сталью. Сказка кончилась. Но все же Завершается моралью: Знают взрослые и дети (В праве главное - культура): От любой беды на свете Вас спасет прокуратура. Даст приют она de jure Всем несчастным и гонимым Так ура прокуратуре (И конкретно нам, любимым)!

* * *

(пятый курс. Ночь перед экзаменом по философии) Москву накрыла ночь. Москва молчит. Нет городу ни казни, ни поблажки, И на путях сапетисто урчит Зеленый глюк в сиреневой рубашке. "Зачем ты усомнился, маловер?" Из-за окна пахнуло мокрой клячей, И хлипкий школьник - жертва НТР, Дрожит во сне, терзаемый задачей. Я не люблю железного зверья, Ползущего сквозь мир с надсадным стуком, И, плюнув на структуру бытия, Шагаю по путям. В обнимку с глюком.

Лимерики

Молодая особа в Гааге Суп мешала при помощи шпаги, И посудой бренчала, Чем немало смущала Всех гвардейцев преславной Гааги. * * * Элегантная дама из Пизы Обожала витые карнизы, И по крышам бродила Грациозно и мило, Восхищая всех жителей Пизы. * * * Молодой господин из Родезии Разбирался в японской поэзии, И в лесу спозаранку Декламировал танку, Выпив прежде бутылку магнезии. * * * Благородный полковник из Дании Волю дал своему состраданию И раздал свою трубку, Веник, мыло и губку Тем, кто был его ниже по званию. * * * Несговорчивый старец из Вены Свою флейту сломал о колено, А из щепок на улице Дом построил для курицы, Белой краскою выкрасив стены. * * * Как-то раз бургомистр Саксонии, Обвиненный судом в беззаконии Закричал: "Все вы гады!" И теперь от досады Пьет сухой кальвадос в Каледонии. * * * Чистоплотная дама из Азии Обнаружила в спальне ком грязи, и С воскресенья до вторника Била зонтиком дворника, Неповинного в том безобразии. * * * Недостойный старик в Фамагусте Откусил оба уха мангусте, И подвесил за хвост При сиянии звезд Посреди огорода в капусте. *** Благородная мисс с Украины Обожала шашлык из свинины И картины Магритта, Чем была знаменита На просторах степей Украины. *** Мизантроп на клокочущем Тереке Уж полгода как бился в истерике, Но ему подарилии Сорок роз и две лилии, И купили билет до Америки. *** Молодая особа из Турции Ненавидела запах настурции И громила непрочные Магазины цветочные, Ужасая цветочников Турции. *** Симпатичный старик из-под Вроцлава Приобрел хомяка малорослого, И ходил с хомяком На прогулки пешком Вопреки всей полиции Вроцлава. * * * Богатейшая дама из Швеции Отличалась обширной комплекцией, И, надев покрывало, Как-то раз напугала Чуть не насмерть студентов на лекции. * * * Некий юный охотник до мистики, Заблудившись в просторах софистики, Бросил колбы и книги И прославился в Риге Как эксперт по судебной баллистике. * * * Устремительный джентльмен с Балкан Угодил на цыганский канкан, И, увидев их рожи, Восхищался до дрожи Самобытным искусством цыган. * * * Как-то раз полотер из Албании Получил от царя замечание И, обидевшись в стельку, Отобрал фрикадельку У наследного принца Албании. * * * Бескорыстная мисс из Толедо Позвала мышь во вторник к обеду, Но нахальная мышь Отвечала: "Престиж Мне велит быть лишь вечером в среду!" * * * Неприятный старик из Силезии Щеголял в неприличном протезе, и, Порицаемый всеми, Посвящал свое время Картографии и геодезии.


Текст размещен с разрешения автора.