Светлиэль
Эрестель шла по извилистой тропке, петлявшей между высоких деревьев, и наслаждалась покоем родного темно - зеленого леса. День клонился к вечеру, и тонкие золотые лучи заката ложились на изумрудную траву, небо из голубого становилось ярко - алым, а в воздухе разливалась вечерняя прохлада. Внезапно Эрестель замерла, различив вдали звуки чьего - то голоса. Она прислушалась. Это была песня - тихая, нежная, мелодичная...И печальная. Слушая ее, хотелось плакать, душа наполнялась светлой грустью и тоской по тому, чего возвратить нельзя. Голос пел о любви - это чувство было в каждом куплете, каждой строчке, каждом слове. Девушка неслышно приблизилась к тому месту, откуда лилась песня, раздвинула заросли кустарника и увидела певца. Это был высокий черноволосый эльф с тонкими чертами лица; прислонившись к стволу дерева, он перебирал струны лютни и пел. Зачарованная, Эрестель шагнула на поляну, и незнакомец, услышав шум, резко повернулся к ней, прервав песню. Он не говорил ни слова, только пристально смотрел на нее, и девушка, смутившись под этим взглядом, отвела глаза. Молчание затягивалось. Наконец Эрестель подняла голову и спросила:
- Откуда ты? Я никогда не видела тебя в нашем лесу.
- Я пришел из Дориата, - ответил он.
- Из Дориата? - у Эрестель не было ни родных, ни знакомых в королевстве Тингола, она даже плохо представляла себе, где оно находится. Ей захотелось узнать побольше об этом чужеземце. - А как тебя зовут?
- Даэрон, - Эрестель показалось, что он с неохотой отвечает на вопросы, и она решила рассказать о себе.
- А меня - Эрестель, я родилась в этом лесу. И почти никогда не покидаю его, если только по крайней надобности. Ты так красиво пел, - добавила она, - что мне захотелось поближе тебя узнать.
- Боюсь, если ты узнаешь меня поближе, у тебя пропадет желание общаться со мной.
- Почему?
- Потому что я могу рассказать о себе немного хорошего, - сказал он с горькой усмешкой.
Эрестель посмотрела ему в глаза и увидела там такую глубокую боль и тоску, что ей стало страшно. Она невольно поежилась, но на этот раз не отвела взор.
- Твоя песня... У тебя была несчастная любовь, так, Даэрон?
Ей не хотелось лезть к нему в душу, просто эти слова сам сорвались с языка, и Эрестель не успела их удержать. Даэрон кивнул, затем опустился на траву, не выпуская лютни из рук. Эрестель села рядом с ним.
- Она была дочерью короля Тингола, - после долгого молчания сказал он. - Лучиэнь Тинувиэль, самый прекрасный Соловей на земле...Когда она танцевала, цветы и деревья замирали, и, казалось, солнце останавливалось в небесах, чтобы посмотреть на этот дивный танец. Когда она пела, замолкали даже самые сладкозвучные птицы. Прекраснее ее не было и не будет никого в Арде...Она полюбила смертного, - буднично закончил он. Голос Даэрона был совершенно спокоен, и только крепко стиснувшие лютню пальцы выдавали его сердечную муку.
Эрестель удивленно посмотрела на него:
- Как это - полюбила смертного? Разве такой союз возможен?
- Увы, да. Только я об этом не знал. - Он рассмеялся, и Эрестель подумала, что никогда прежде не слышала такого печального смеха. - Лучиэнь стала смертной, чтобы не разлучаться с ним, и навсегда покинула Дориат. А мне после ее ухода он показался таким пустым и чужим, что я отправился куда глаза глядят, лишь бы подальше оттуда.
- И где ты живешь теперь?
- Нигде, - ответ прозвучал тихо, как шелест листвы в ветвях. - Вернее, где придется. Да я, сказать по правде, и не живу больше - так, выживаю. Без Лучиэнь все утратило для меня смысл.
- Так нельзя, Даэрон...
- Почему нельзя? Можно, очень даже можно. Ты ведь не знаешь всей правды, Эрестель. Я любил ее, но предал - рассказал Тинголу о любви Лучиэнь к смертному, и король послал того на гибель. Когда она захотела убежать вслед за ним, я вновь пошел к королю. Но смертный, вопреки всему, вернулся; они с Лучиэнь поженились, а я ушел из Дориата. Позже я узнал, что Лучиэнь приняла долю людей. Она теперь навсегда потеряна для меня...
Эрестель сидела молча, пытаясь обдумать его рассказ, но он не укладывался в ее голове. Во - первых, она совершенно не представляла себе, как можно любить - и предать. Во - вторых - как можно любить - и предать второй раз. И в - третьих, как можно уйти из родных мест. Вот она ни для какой любви не согласилась бы покинуть свой лес!
- И теперь ты осуждаешь себя за то, что предал ее? - тихо спросила Эрестель.
- Лучиэнь все равно осталась с Береном, - ответил он, - так что мое предательство было бессмысленным. Да, я жалею.
- Все равно ничего вернуть уже нельзя, - сказала девушка. - Не переживай, Даэрон. Пусть твоя любимая не с тобой - но жизнь ведь продолжается! Подумай сам: ты ведь желал ей счастья?
Даэрон кивнул.
- Она обрела его.
- Но не со мной!
- Если бы тебе предложили выбор: Лучиэнь будет счастлива с Береном или несчастна с тобой, что бы ты предпочел?
- Я не знаю, - он покачал головой, - я не знаю...Порой мне кажется, что лучше бы мне никогда не встречать ее...Тогда нам обоим было бы гораздо легче.
- От судьбы не уйдешь, - вздохнула Эрестель. - Тебе было суждено встретить Лучиэнь, а ей - полюбить смертного. Ты знаешь, я слышала когда - то, что настоящая любовь может быть только взаимной - потому что тогда две души сливаются в одну. Не печалься - ты тоже когда - нибудь найдешь ту, которая ответит на твои чувства.
Даэрон в ответ только грустно улыбнулся.
Вечер уже давно сменился ласковой летней ночью, и в небесах над их головами ярко сияли звезды. Завели свои трели соловьи, взошла луна и залила поляну призрачным светом; Даэрон взглянул на белый круглый диск, медленно плывущий среди темных облаков, и запел. Эрестель слушала, купаясь в море чарующих, нежных звуков...Песня закончилась, но девушка все еще сидела, как заколдованная, не в силах отвести от певца взгляд.
- Уже поздно, - он устало прикрыл глаза. - Пора ложиться спать.
- Как это? Ты что, прямо здесь спать будешь?
- Конечно. - Даэрон положил лютню рядом с собой и вытянулся на траве.
Эрестель решительно покачала головой:
- Нет, так не годится. Пойдем со мной, в моем доме ты отдохнешь лучше, чем здесь.
Она встала. Менестрель молча кивнул и пошел за ней по тропинке. Они пришли к небольшому домику на опушке леса, окруженному кустами жимолости и диких роз. Эрестель открыла дверь и пропустила Даэрона в комнату.
- Ты живешь одна?
- С тетей. Правда, сейчас ее нет - она гостит у подруги. А мои родители погибли, когда я была еще совсем маленькой. Я совсем не помню их...
Даэрон с сочувствием посмотрел на девушку. Эрестель зажгла огонь в очаге и закрыла ставни, чтобы в комнату не проникала ночная прохлада.
- Ты, наверное, голоден. Сейчас я принесу чего - нибудь поесть.
Девушка скользнула на кухню и вскоре вернулась оттуда с двумя тарелками. В одной был суп, в другой - яблоки и орехи. Эрестель поставила тарелки перед Даэроном.
- Ешь на здоровье.
Потом она приготовила гостю постель и легла сама, потушив огонь. Снаружи доносился тихий шелест ночного лес и треск цикад, а через щели в ставнях лился лунный свет. Эрестель долго не могла заснуть, то прислушиваясь к ровному дыханию Даэрона, спящего на соседней кровати, то ворочаясь с боку на бок. Наконец она погрузилась в сон, полный мимолетных и неясных образов; они кружились вокруг нее, плясали в отсветах пламени, манили, звали за собой...
Эрестель проснулась, когда рассвет уже золотил верхушки деревьев за окном. Она сладко потянулась, зевнула и бросила быстрый взгляд на Даэрона. Тот еще спал. Тогда девушка встала с постели и на цыпочках подошла к нему. Хотя ее шаги были тихими, почти бесшумными, Даэрон услышал их и открыл глаза.
- Доброе утро.
- Доброе утро, - она улыбнулась. - Как спалось?
- Благодарю, отлично. Не будь тебя, Эрестель, мне пришлось бы ночевать на холодной земле.
- Да, наверное, лучше все - таки постель в моем скромное жилище, чем мокрая от росы трава. Давай завтракать?
После еды они вышли из дома, чтобы погулять по утреннему лесу. Ласковое солнце ярко светило в небе, на чистой голубой лазури не было ни облачка; изредка прямо над головой проносились быстрые птицы. Даэрон и Эрестель шли по тропинке, купавшейся в зеленом кружеве кустов. Оба молчали. Эрестель первая нарушила тишину:
- Ты видел наше озеро?
- Нет.
- Хочешь, я покажу тебе его?
Даэрон кивнул. Они свернули на одну из маленьких извилистых тропок и, пройдя несколько шагов, начали спускаться к озеру. Оно лежало в низине, как чистый сапфир в короне из изумрудных зарослей, на его берегах цвели шиповник и сирень, разливая в воздухе нежный аромат. Эрестель приблизилась к воде и жестом подозвала спутника. Даэрон подошел.
- Посмотри, как ясно все окружающее отражается в воде, - прошептала она.
Они склонились над зеркальной гладью, и увидели двоих в синей озерной глубине: высокого черноволосого эльфа и девушку с длинными пепельными локонами. Внезапно на воду упал цветок шиповника; Эрестель наклонилась, чтобы поднять его, однако, не удержав равновесия, поскользнулась и оказалась в воде. Весело засмеявшись, она сделала шаг в сторону берега, но угодила в одну из подводных ям. Ее ноги начали увязать в густом иле, все глубже и глубже...Эрестель испуганно вскрикнула:
- Меня тянет вниз, на дно! Даэрон, помоги!
Менестрель мгновенно оказался в воде, схватил девушку за талию и вытащил из ямы. Тяжело дышащие, в мокрой одежде, они с трудом выбрались на берег. Эрестель перевела дыхание и горячо обняла Даэрона:
- Спасибо...Ты спас меня...Я думала, что вот - вот завязну окончательно и уже не выберусь из воды...Ой, мы с тобой совсем мокрые. Пойдем домой, нужно переодеться.
Они поднялись наверх, прошли по лесным тропам и оказались на поляне, где высокие деревья бросали на землю густую тень. Зеленый полумрак окутывал, завораживал, опьянял тонким запахом ландышей.
- Мне не хочется отсюда уходить, - задумчиво сказал Даэрон; Эрестель посмотрела на него и увидела, как блестят глаза менестреля.
- Почему? - с трудом скрывая непонятное волнение, спросила она.
- Эта поляна так напоминает мне ту, где танцевала Лучиэнь - такие же деревья, такой же сумрак, даже запах цветов...Только нет той, что одним своим присутствием украшала Дориат, - его тяжелый вздох острой болью отозвался в сердце Эрестель.
- Нам пора, - тихо прошептала она, не глядя на него. - Пойдем, Даэрон.
Он молча последовал за ней, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть назад.
** *
- Завтра должна вернуться Лэадаль, моя тетя, - сказала Эрестель.
Они сидели на пороге ее дома и смотрели на закат, который расплавленным золотом разливался в небе. Прошло уже два месяца с тех пор, как дориатский менестрель поселился в доме лесной эльфийки, но самой девушке казалось, что не прошло и двух дней.
- Значит, мне пора уходить, - отозвался он, и Эрестель, вздрогнув, резко обернулась к нему.
- Как это - уходить? Я вовсе не прогоняю тебя, - растерянно проговорила она. - Останься, Даэрон! Моя тетя не будет возражать, я знаю.
- Просто я действительно загостился у тебя, - усмехнулся эльф. - Пора и честь знать. Сколько можно испытывать твое терпение?
- Не говори глупостей! - рассердилась Эрестель. - Ты вовсе не "испытываешь мое терпение"! Ты стал очень дорог мне, понимаешь? Или...наверное, я надоела тебе, да?
- Нет, что ты! - он взял ее за руку.
- Тогда не уходи!
- Нет, я не могу остаться. - Он помолчал. - Хочешь пойти со мной?
- Да! - не раздумывая, отозвалась эльфийка. - Хочу. Только, пожалуйста, давай дождемся мою тетю - мне надо все ей обьяснить.
На следующее утро вернулась Лэадаль. Эрестель простилась с теткой, и они с Даэроном покинули лес.
* * *
- Куда мы пойдем теперь? - остановившись, чтобы отдышаться, спросила Эрестель. Даэрон внимательно осмотрелся, а затем махнул рукой на север. Они шли по широкой равнине; трава, покрывавшая ее, пожелтела под палящим солнцем, а единственный ручей давно высох. Девушка облизала пересохшие губы:
- Ох, как же хочется пить! Далеко еще идти до той рощи, о которой ты говорил?
- К закату доберемся. Вот, возьми, у меня еще осталось немного воды.
Эльфийка с жадностью припала к узкому горлышку фляжки. Из - за нестерпимого зноя болела голова, перед глазами плавали темные круги, а ноги гудели от долгой ходьбы. Напившись, она отдала флягу Даэрону и, откинув со лба прядь волос, приготовилась идти дальше.
К вечеру они действительно добрались до небольшой зеленой рощицы с чистым хрустальным источником. Расположившись на прохладных камнях, девушка набрала во фляжку воды, а потом умылась, тщательно смывая с лица дорожную пыль и грязь. Даэрон развел костер и начал готовить еду; вскоре он позвал Эрестель ужинать. Они сели у огня, который весело трещал и разбрасывал во все стороны оранжевые искры. В черном небе ярко сияли звезды, но луны не было, поэтому только звездный свет, да еще пламя костра разгоняли ночную темноту. Поев, путники стали устраиваться на ночлег.
- Возьми мой плащ, Эрестель, - сказал менестрель девушке, - а то замерзнешь.
- Спасибо, не замерзну, - улыбнулась та. - Ночь теплая.
Она легла на спину, глядя на крохотные алмазы звезд в вышине, и наслаждаясь нежной прохладой ночи.
- О чем ты думаешь сейчас, Даэрон?
- Я? - его голос прозвучал чуть удивленно. - О соловьях.
В горле Эрестель встал комок - она вспомнила, что любимую Даэрона звали Соловьем. Он ни на миг не забывает о ней...Девушка сжалась и закрыла глаза.
- Наверное, в этой роще их нет, - продолжал Даэрон, - иначе они пели бы сейчас. Эти птицы всегда поют ночью...
Эрестель рассмеялась:
- Мне казалось, что ты имеешь в виду Лучиэнь - ее ведь тоже называли Соловей.
- Нет. Странно, но я сейчас совсем о ней не думал, - с легким изумлением отозвался он и тоже рассмеялся. - Ладно, давай спать.
На следующее утро, едва рассвет позолотил землю, они покинули уютную рощицу. Впрочем, в дне пути отсюда, по словам Даэрона, был лес, и они намеревались на время остановиться там. Когда Эрестель спросила певца, куда они вообще держат путь, тот ответил что - то неопределенное, и девушка поняла, что он не хочет говорить об этом раньше времени.
За густым сосновым бором, который путники пересекли за два дня, находились горы. Издалека их склоны казались высеченными из изумруда, но, подойдя ближе, Эрестель поняла, что их покрывал какой - то диковинный кустарник - темно - зеленый с алыми ягодами. Плоды оказались сьедобными, даже сладкими, хотя поначалу Эрестель пробовала их с опаской - мало ли что?
К вершине горного хребта вела извилистая тропка, усыпанная мелкими белыми камешками. Поднимаясь по ней, путники внимательно смотрели себе под ноги, чтобы ненароком не оступиться и не покатиться со склона кувырком. Когда они наконец пересекли хребет, Эрестель глянула вниз и ахнула от восхищения: там простиралась прекрасная зеленая долина, со всех сторон окаймленная горами. Ее пересекали блестящие ленты рек.
- Даэрон, - еле выдохнула девушка, - как называется это место?
- Тумлот, Цветущая Долина, - ответил менестрель. - Я слышал о ней от матери. Она говорила, что далеко на севере, за Серыми горами живут нандор, основавшие свое королевство. Я давно хотел побывать здесь и увидеть Тумлот собственными глазами.
- А они не прогонят нас? - вдруг спросила Эрестель. - Может быть, они не любят чужаков...
- Нет, эти нандор вполне дружелюбны, по рассказам матери. Придти сюда может любой, и тот, кому здесь не понравится, вправе беспрепятственно покинуть долину. Правда, почти никто не знает об этом месте - я и сам до конца не был уверен в его существовании, поэтому и не говорил тебе ничего.
- А откуда твоя мать знала о Тумлот?
- Однажды она была здесь, - сказал Даэрон. - Еще в ранней юности, на заре мира. Она не говорила об этом никому, кроме отца и меня - боялась, что, если слухи о Тумлот достигнут ушей Врага, он уничтожит ее.
К концу второго дня они спустились в долину. Вблизи Тумлот была еще чудеснее, чем казалась издалека - яблоневые сады благоухали ароматом недавно распустившихся цветов, зеленая трава устилала землю густым ковром, высоко в лазурном небе с веселым щебетом проносились быстрые птицы. По берегам чистых звонких рек стояли дома эльфов, построенные из дерева или камня; сами жители долины очень напоминали синдар, а их язык был схож с наречием Дориата. Даэрона и Эрестель приняли дружелюбно, стали расспрашивать о событиях, происходящих по ту сторону гор, и о королевстве Тингола, а, узнав, что Даэрон - певец, настойчиво попросили что - нибудь спеть. Менестрель согласился. Эльфы внимательно слушали его песню, а потом дружно разразились восторженными возгласами и рукоплесканиями.
Когда на Тумлот опустились розовые вечерние сумерки, Даэрон и Эрестель стояли рядом на берегу реки и слушали нежные трели соловьев, доносящиеся из соседней рощицы.
- Как здесь хорошо, - умиротворенно вздохнула девушка. - Воздух такой чистый и ароматный...Эта долина похожа на драгоценный камень в оправе из гор.
- Да, - согласился Даэрон, - ты права. Знаешь, когда - то я мечтал привести сюда Лучиэнь...но этому не суждено было сбыться.
Эрестель вздрогнула, потом печально посмотрела на него:
- Наверное, мне лучше уйти, Даэрон. Я надеялась, что...что ты забудешь Лучиэнь...Но, видно, тебе не суждено ее забыть, - она отвернулась, закрыв лицо руками. Даэрон потрясенно смотрел на девушку, не говоря ни слова. Наконец она повернулась к нему:
- Я люблю тебя. И всегда буду любить. Но мне лучше покинуть Тумлот, раз мои чувства безнадежны и безответны.
Она сделала шаг, чтобы уйти, но Даэрон схватил ее за руку:
- Прошу тебя, не уходи. Останься со мной.
- Ты хочешь, чтобы я осталась? Но почему?
Даэрон обнял ее.
- Я пришел сюда, чтобы избавиться от прошлого и начать другую жизнь, - ответил он. - И я хочу, чтобы в этой новой жизни ты была рядом со мной. Ты согласна? Ты поможешь мне забыть прошлое?
Эрестель кивнула, и Даэрон поцеловал ее.
- Мы сможем начать новую жизнь, поверь мне, - чуть погодя сказал он. - Не плачь больше, Эрестель...
- Это от счастья, - прижавшись к менестрелю, отозвалась она.
Текст размещен с разрешения автора.