Эстелин
Середина I века II эпохи
Побережье западнее устья Барандуина
Гилион сидел на ступеньках крыльца и подравнивал перья на стрелах. Он услышал за спиной легкий шорох, и две горячие ладошки легли ему на плечи.
- Ниэр, сестричка, не мешай…
- А ты обещал ехать за ракушками!
Гилион стал складывать стрелы в колчан. На охоту ему сегодня уйти не удастся. Маленькая Ниэр давно овладела искусством помыкать всеми в доме. А старший брат был ее вернейшим слугой.
- Ну, попроси на кухне еды с собой. Ты ведь захочешь есть, едва доберемся до бухты.
- Мама уже наложила нам целую корзинку. Вон, на подоконнике.
- Тогда пойдем…
- Поедем! - и Ниэр повисла у него на спине, обхватив за шею.
Гилион ухватился обеими руками за столбик крыльца и крутнулся так, что ноги Ниэр взлетели в воздух. Наградой ему был восторженный визг. Правда, пришлось еще задержаться, чтобы найти в густой траве соскочивший с ее ноги башмачок.
На человеческий взгляд юные синдар выглядели, как подросток лет четырнадцати и девочка шести семи. Счетом прожитых лет они были совсем немного старше.
Тропинка к морю петляла по чистому сосновому лесу. Почти черные снизу кроны медленно плавали в небе. Если стоять, закинув голову, и долго смотреть вверх, начинало казаться, что земля под ногами чуть колышется.
Ниэр прижалась щекой к трехобхватному стволу:
- Ой, как здорово гудит!
Через минуту она, присев на корточки рассматривала серебристый цветок ветреницы.
Гилион все же посматривал по сторонам. Здесь, в прибрежном лесу, рассчитывать на добычу не приходилось. Однако лук он натянул заранее.
Бор перешел в мелколесье. Молодые сосенки еще не успели засыпать опавшей хвоей белый песок под собой. Издали казалось, что с дюн так и не ушла зима. И среди этой белизны особенно странно и красиво золотились несколько крупных цветков.
- Гилион, смотри, какие! Я еще таких никогда не видела, - Ниэр тронула цветок пальцем. - Знаешь, что? Мы их потом выкопаем и посадим у себя в саду.
- Их называют цветками ветра, - вспомнил Гилион. - И растут они только на побережьях, на песке. Так что в саду они расти не будут.
- Ну и что? Натаскаем песку и посадим, - уверенно заявила сестра.
Ниэр первой подбежала к лежащей на песке лодке, но тут же принялась бродить по берегу, глядя себе под ноги. Пока брат сталкивал лодку на воду, устанавливал мачту и крепил парус, она успела отойти довольно далеко.
- Ниэр!
Та прибежала со всех ног.
- Гляди! - и сунула в руки Гилиону облизанную морем деревяшку. - Правда, ее принесло издалека?
Кусок нетолстого ствола отливал густо-розовым цветом и был весь покрыт асфальтово-серыми кольцами.
- Да, у нас такие деревья не растут. Наверное, это откуда-нибудь с самого крайнего юга.
- А может… оттуда, из Заморья?
Гилион посмотрел на туманный горизонт.
- Может быть.
Ниэр уселась на руль.
На выходе из бухты ветер посвежел, и лодка понеслась, взбивая пену острым носом и подпрыгивая на волнах. Маленькая синдэ принялась напевать что-то.
- Давай поплывем подальше! На тот берег, где старые ивы.
- Куда захочешь, туда и поплывем, - ответил брат, туже выбирая шкот.
- А в Заморье?
- Давай подождем плыть в Заморье? - засмеялся Гилион. Сперва тут поживем!
- Сплаваем и вернемся, - беспечно ответила Ниэр, черпая ладошкой пену. - Вон как быстро мы плывем, даже чайки отстают.
- И все же до вечера мы, точно, не успеем сплавать, - серьезно ответил брат. - Надо было встать пораньше и по лесу идти быстрее. Тогда, может быть, и успели… Ой, что ты делаешь!
Ниэр обеими руками плескала ему в лицо морскую воду.
- А ты не смейся надо мной! Ты думаешь, я не знаю, сколько надо плыть через море?!
- Зачем же тогда говоришь?
- Просто хочется посмотреть, что там, на Западной земле…
Гилиону пришлось свеситься за борт - лодка шла под крутым бакштагом.
Можно было, конечно, и не мчаться так. Но юных синдар радовала скорость, соленые брызги, гулкие удары волн в днище.
Они приплыли в небольшой залив между лесистыми мысами. Здесь, в море впадал ручей с чистой водой. Древние ивы росли на его берегах, открывая бегущую воду только у самого прибоя. При сильном ветре море доставало до корней ближних деревьев, и они выросли корявыми и низкорослыми. Зато остальные были громадны. Их стволы много раз разламывались под тяжестью собственных крон. Но коснувшиеся земли ветки становились новыми корнями. Под корой пробуждались скрытые почки, лежащий ствол покрывался густой порослью. Деревья расползались вширь. Каждое из них уже превратилось в рощицу.
Предоставив брату возиться с лодкой и парусом, Ниэр скинула платье и вошла в воду.
На самом деле нырять за раковинами было вовсе не обязательно. Море без конца выбрасывало их, уже отмытые и отбеленные. Куски янтаря тем более следовало искать на берегу. Но так интересно было скользить над самым дном, перебирать водоросли, распугивая мелких рыбешек и прочую живность. А вынырнув, можно отдавать свое тело волнам, высоким и сильным на длинных отмелях. Вода несет, переворачивает и, вдруг отхлынув, оставляет лежать на песке. Хорошо и прыгать с нескольких камней, невесть как оказавшихся на этом плоском берегу. Раскинув руки и разогнувшись в полете, словно по-чаичьи зависая над водой. Или резко толкнувшись, чтобы перекувыркнуться в воздухе и поднять побольше брызг…
От соленой воды им обоим захотелось пить. Не тратя времени, чтоб встать на ноги, они прямо из моря на локтях вползли в устье ручья. Пресная вода было холоднее и как-то жиже морской.
- Знаешь, там, далеко на юге есть такие ползучие зубастые звери, - сказал Гилион, переворачиваясь на спину. - Они тоже лежат в воде и всех кусают.
- Нам некого укусить…
- Как - некого? А мамин пирог?!
Они выскочили из ручья и наперегонки помчались к лодке.
Гилион набрал сухих ивовых ветвей и стал разжигать костер. Ниэр в это время старалась расчесать его волосы костяным гребешком. Волосы спутались и слиплись от соленой воды.
- Ой, ну перестань! Больно ведь! - наконец не выдержал тот.
- Все равно, надо причесаться. Нельзя ходить лохматым, как лесной человек…
- Ты права. Вот и я тебе сейчас причешу…
Гилион вдруг прыгнул прямо с колен назад и чуть в сторону. Гребешок оказался у него в руке.
Ниэр взвизгнула и бросилась прочь. Через мгновение она сидела высоко на иве.
- Оставайся там подольше, сестричка, хорошо? А то в корзинке не так уж много тянучек…
- Гилион, там кто-то идет.
Тот вскочил, вглядываясь в заросший черемухой склон.
Сперва показалось, что в бухту спустился человек - таким замедленным и неровным казался его шаг.
Пришелец добрел до камней, постоял, глядя в море, и стал на них взбираться. Тут его движения сделались по-эльфийски точными и плавными. Он словно перелетал с одного валуна на другой. Добравшись до последнего, самого высокого, он сел, поджав ноги и все также неотрывно глядя на морской горизонт.
- Гилион, кто это? - Ниэр крепко держала брата за руку.
- Не знаю. Это эльф. Только я его никогда раньше не видел.
- А что он там делает? Давай подойдем и спросим?
Опасаться эльфа было смешно и нелепо, но Гилион ощутил странную неуверенность, когда поднялся на россыпь. Сидевший не повернул головы, словно не услышал подошедших.
Он был очень высок ростом. Иссиня-черные волосы его, хоть и спутанные, но блестящие, свободно лежали на плечах. Одежда из черного шелка, когда-то расшитая серебряной канителью, сильно обтрепалась. Прорехи были неумело, а скорее, нестарательно, заштопаны. На чешуйчатой перевязи висел длинный меч.
Ниэр шагнула из-за спины брата и тихо сказала:
- Айа…
Сидевший несколько мгновений не шевелился и вдруг резко обернулся. Черты его лица были тонки и правильны, но тверды, как отчеканенные. После мягких лиц синдар они казались угрожающими. Из-под стрельчатых бровей холодно и враждебно смотрели ярко-зеленые глаза. Гилиону захотелось взять сестру за руку и быстро уйти.
- Айа, - повторила Ниэр упрямо. - Пойдем с нами, поедим. А то ты, наверное, голодный.
Черноволосый эльф продолжал молча смотреть на них. Выражение его глаз медленно менялось. Он словно с трудом выплывал с большой глубины. И сил вынырнуть могло не хватить…
- Пойдем, - Ниэр тронула сидящего за локоть.
Тот отпрянул - и оказался на поверхности своей бездны. Враждебность во взгляде пропала. Но Гилион чувствовал, что пришелец все же не до конца понимает: наяву он видит двух детей, или это продолжение его болезненных грез. А то, что ему больно, синдар давно ощутили.
Эльф встал, придерживая меч, и шагнул к берегу.
У костра он присел на расстеленное одеяло и стал безотрывно глядеть на огонь. В глазах его гнев сменялся печалью или радостью, что на грани отчаяния. Гилион попробовал прислушаться - и сразу его затопило яростью, страстным порывом и такой болью, что захватило сердце.
Ниэр между тем подсовывала эльфу маленькие кусочки пирога, копченого мяса, сладостей, не забывая подавать кружку с ягодным соком. Тот ел, не замечая, что делает. Он ничего не ронял, не путал предметы, но разумом продолжал странствовать в своих краях, далеких и ужасных. Его правая ладонь, безжизненно лежавшая на колене, была завязана обрывком его же плаща.
Ниэр посмотрела на грязную повязку, хмыкнула, как взрослая, и достала свой платок.
- Не бойся, я дергать не буду. Я тихонько развяжу… Ой, Гилион!..
Ладонь пальцы черноволосого эльфа были все в лохмотьях сожженной кожи, в ране виднелись белые нитки сухожилий.
Эльф смотрел на свою искалеченную руку спокойно и с каким-то недоумением. Он не дернулся, когда Гилион платком и морской водой стал очищать рану. Ниэр тем временем сбегала в заросли и вернулась с пучком травы.
- Вот, зверобой, трехлистка, кошачья лапка. Сейчас приложим, и тебе будет совсем не больно…
Эльф посмотрел на нее внимательно. Он ни разу не попытался отдернуть руку. Видно, боль для него тоже существовала где-то далеко. Когда Гилион затянул узелок на повязке, незнакомец встал и молча пошел к морю. Там он сел на Песок почти у самого прибоя и ста смотреть на волны.
- Гилион, отвезем его домой, - требовательно заявила Ниэр.
- А он согласится?
- Давай попробуем. Нельзя же его тут бросить!
- Это уж конечно.
Они сложили в корзинку свою добычу - всего-то десятка два розовых фарфорок и горсть янтаря.
Когда Гилион начал устанавливать мачту, черноволосый эльф вдруг встал и подошел к лодке. Левой рукой он легко вдвинул мачту в гнездо, одним движением поднял парус.
- Ну, обрадовалась Ниэр, - он поплывет с нами!
Действительно, незнакомец жестом попросил разрешения управлять парусом.
Ветер был еще свежим, и лодка полетела по волнам вприпрыжку. Эльф, левой рукой держа шкот, совсем свесился за борт. Ниэр показалось, что зеленые глаза повеселели, вековечный лед в них начал таять.
В своей бухте было, как всегда, пусто. Эльф помог ребятам свернуть и убрать парус.
- Пойдем к нам домой, - уже привычно скомандовала Ниэр. - Мама накормит тебя по-настоящему. И одежду новую даст.
Эльф молча глянул на нее, отошел и присел на сосновый выворотень. Глаза его снова стали серовато-зелеными, как море в пасмурную погоду.
- Ты что, так и будешь сидеть тут один? Почему?
Эльф, глядя в море, вдруг запел: тихо, словно для одного себя.
Гилион замер, боясь помешать певцу. Ниэр придвинулась ближе.
Видения грозные, горькие и прекрасные вставали перед маленькими синдар. Ушедшая эпоха, великие подвиги, страшные поражения. Меркнущий свет покинутого Валинора и багровая тьма Тангородрима. Золотозвездные знамена, ведущие в бой. Серебряные кольчуги в затоптанной траве. Кровь, капающая с меча на узорный пол. Содрогающиеся горы, ревущее море… Серое облако безысходного отчаяния…
- Пошли, Ниэр, - тихо сказал Гилион.
Девочка взяла брата за руку.
Уже поднимаясь на заросшие дюны, они оглянулись. Эльф неподвижно сидел на выворотне, только морской ветер раздувал его черные волосы.
Дома Ниэр сходу выложила их приключение старшим. Гилион едва смог вставить пару слов в рассказ. А потом его сестра уселась на лавку и повторила песню незнакомца. Не только от слова до слова - памятью эльфов не удивить - но и сумела передать печаль и жгучую боль скальда.
- Почему вы не привели его? - удивилась мать. - Разве можно оставлять его там?
- Так он не хотел! - воскликнул Гилион.
Отец вдруг усмехнулся:
- Я знаю, кого встретили дети. Это Маглор, единственный уцелевший сын Феанора, вождя нолдор. Я слышал о нем в Митлонде. Он давно блуждает один по морскому берегу, и никому до сих пор не удалось заговорить с ним. Видно, он не желает больше жить среди эльдар.
- А я думаю, - решительно произнесла Альвэн, младшая сестра матери, - у него просто помутился разум от всего, что случилось. Надо сейчас же пойти и привести его сюда хоть силой.
- Силой? Маглор - величайший боец даже среди мастеров меча у нолдор. А феаноринги вообще - сперва наносили удар, а уж потом думали, кого и за что ударили. Нет, его следует предоставить его собственной судьбе. И он сам ее выбрал.
- Выбрал? Да он не помнит, где находится и что делает!
- Тем более, его бессмысленно убеждать в чем-либо…
- Подождите, - сказала мать. - Чего нельзя сделать убеждением или силой, можно добиться хитростью. Завтра я схожу к целительнице и возьму у нее сонный отвар. У ребят этот Маглор один раз взял пищу, возьмет и еще. Вот я и добавлю этот отвар ему в питье. Ну а потом его можно будет перенести в дом. Или на корабль. Может, король Кирдан сможет вылечить сына Феанора. Или отправит его за море.
- Где ему и место, - заключил отец.
Мать на рассвете отправилась к целительнице за снотворным и мазью от ожогов. Гилиону и Ниэр было велено дождаться ее возвращения с лекарствами.
- Сестричка, я сбегаю на берег и вернусь.
- Я с тобой! - вскочила Ниэр.
- Нет, ты подожди меня дома. Я быстро. А ты за это время посади свои цветки ветра. Зря я, что ли, вчера их нес, а потом таскал для них песок.
- Ладно, - Ниэр прижала палец к губам. - Я их посажу. А если ты за это время не вернешься, я приду к тебе.
Маглора Гилион нашел на том же выворотне. Похоже, что нолдо всю ночь просидел так, завернувшись в свой рваный плащ. Разве что гребешком Ниэр расчесал волосы да сорвал зачем-то один светло-золотистый цветок.
Гилион хотел окликнуть сына Феанора по имени на нолдорский лад: может, отзовется. Но, подойдя, передумал. Маглор не оглянулся на шорох песка. Губы нолдо пересохли от соленого ветра, из трещинок выступила кровь. Сейчас ничего не стоило подсунуть грезящему певцу флягу со снотворным. А король Кирдан - Перворожденный, знает, наверное, все на свете. Король, видевший первый восход Солнца, сможет вернуть этого нолдо к жизни… И Маглор видел первый восход. А на его мече была кровь: тех, кто ушел в Заморье и тех, кто жил по эту сторону, в погибшем Белерианде. Кровь синдар. Может, Кирдан прикажет застрелить сына Феанора и бросить в море?
Нет, этого не может быть! Сам Гилион не чувствует ненависти. Наоборот, он представляет себе этого нолдо в высоком шлеме со звездой на очелье, в сверкающей кольчуге. Вороной конь мчится, раздувая алые ноздри, витязь врубается в толпу врагов…
Маглор медленно обернулся, словно на невнятный зов. В глазах тот же серый туман ненастья над зеленым морем. Зачем-то искалеченной правой рукой попытался взять цветок, уронил его на песок. Гилион глянул на море.
В бухту, вразнобой взмахивая веслами, входил корабль. Это была неуклюжая посудина, похожая на корабли Кирдана, как тюлень на чайку. Кроме того, спереди под водой у него торчало какое-то несуразное бревно. Несколько моряков стояли на носу. Гилион уже разглядел их длинные черные бороды и вьющиеся волосы. Один, видно, начальник, размахивал руками, показывая в сторону берега.
Маглор снова повернулся к морю и тоже увидел корабль. Нолдо невесомо прянул на ноги, его левая ладонь легла на рукоять меча.
Корабль вполз на отмель. С него стали прыгать люди. Это были несомненно люди, причем, неизвестного Гилиону народа: невысокие, кряжистые, с черными волосами и бронзовой кожей.
Зато Маглор, видно, знал таких людей. Он неожиданно зло улыбнулся, подобрал цветок и заправил себе в волосы. Потом сбросил плащ на песок и сделал несколько шагов вниз, к пляжу.
- Маглор, кто это?
Нолдо оглянулся и махнул рукой в сторону леса - уходи. Но Гилион уже понял, что люди на этой посудине - враги. Он потратил несколько мгновений, чтобы упереть стержень лука в выворотень, нажать коленом на перекладину и накинуть тетиву на первую зарубку.
- Маглор, бежим!
Тот в ответ покачал головой.
Гилион понял его. Да, ни один смертный не догонит эльфа и уж тем более не выследит его в лесу. Но врагов на корабле не меньше пяти десятков. Они просто поднимутся на берег и без труда найдут их дом. А поселение синдар совсем не крепость. Значит, надо твердо встретить их здесь.
Маглор мог бы объяснить юному синдо, что на корабле приплыли с юга охотники за рабами. Один из народов, служивших Морготу, особенно увлекся торговлей живым товаром. Об эльфах охотники мало что знали. Те из них, что сталкивались с эльфами на суше и на море, домой уже не возвращались. Этот корабль носила буря, работорговцы искали бухту для ремонта. И, увидев на берегу юношу и мальчика, решили захватить их.
Но Маглор уже отвык говорить с кем-либо. Он молча указал Гилиону отойти шагов на десять к сосновому мелколесью. Тот уже и сам понял, что сможет прикрыть нолдо стрелами только с некоторого расстояния.
Работорговцы не очень испугались, когда предполагаемая добыча вдруг оказалась вооруженной. Лук у светловолосого мальца наверняка слабенький, на лесных птиц, а самонадеянного мальчишку постарше сейчас обезоружит их мастер меча.
Гилион рассматривал подбегавших врагов. У тех руки и ноги выше колен были голыми. Грудь прикрывали кожаные доспехи с нашитыми на них металлическими бляхами, бедра - такая же юбка из нешироких лент. Стрел всего два десятка, значит, надо не потерять ни одной.
От группы пришельцев отделилось четверо. Впереди шагал чернолицый гигант - Маглор при его росте достал бы этому головой до плеча - с мечом и металлическим щитом. За ним почти крались трое в доспехах и с веревками в руках. Гилион подумал и взял на прицел ближнего с веревкой.
Эльфийская стрела прошла насквозь, показав жальце из затылка работорговца. Двое других не успели сообразить, в чем дело, как свалились, пораженные в горло.
Гилион глянул на Маглора. Черный великан махал своим коротким, но широченным мечом с такой силой, что ветер от клинка подбрасывал песок. Казалось, еще миг, и эльф, прикрытый лишь тонким шелком, будет изрублен на куски. Но устрашающий меч тревожил только песчинки. Гилион видел, что для нолдо бой был развлечением. Маглор гонял уже запыхавшегося великана вокруг себя то по кругу, то восьмерками. Тот уже несколько раз врезался в сосенки, и темное свирепое лицо было исцарапано в кровь. Вот эльф подставил противнику ногу - тот рухнул наотмашь, вскочил, весь облепленный белым песком. В слепом бешенстве, выставив перед собой меч, черный ринулся на хрупкого на вид эльфа. Маглор чуть отступил, и тот врезался в подбегавших своих приятелей. Не меньше пятерых свалились в в одну вопящую кучу - меч великана нашел чей-то живот.
Гилион рассмеялся и тут же наложил новую стелу.
Работорговцы бросились на верткого мечника целым десятком. Гилион быстро свалил двух из них. Маглор, как-то повернув меч, чиркнул по ногам одного, другого, третьего - те свалились - и остался против пятерых. Этим тоже пришлось побегать и поваляться на песке. Маглор уходил от удара в последний момент, и мечи нападавших то и дело задевали своих. Один из них упал, раненый в бедро. Тут в свалку бросился тот же черный великан. С ревом взмахнул мечом и отсек руку, которую его приятель протянул, чтобы схватить нолдо за перевязь. Раненый с воплем рухнул, а Маглор поймал великана на прямой выпад в горло.
Гилион бил метко - все стрелы ложились в цель. Вдруг что-то свистнуло у него над головой. Краем глаза он увидел короткую толстую стрелу, наполовину ушедшую в песок.
Двое лучников устроились за бревном на носу корабля. Над бортом торчали еще четыре лучных рога.
Лук у Гилиона действительно был слабым - по эльфийским меркам. Он вполне мог добить со своего места до корабля. Но для верности он все же отошел от мелколесья на полдесятка шагов и опустился на одно колено. Юный синдо вступил в дуэль с лучниками южных морей.
Маглор метался среди врагов языком черного пламени. Десяток трупов отмечал его путь. Теперь его уже не пытались ни захватить, ни обезоружить. От него защищались, выставляя перед собой щиты. Если бы не лучники на корабле, Гилион мог бы сшибать южан, как яблоки. Пожалуй, работорговцы с удовольствием убрались бы из бухты, если бы неистовый боец дал бы им возможность столкнуть корабль с отмели.
С корабля донесся хриплый крик, и несколько стрел воткнулись у ног Маглора. Гилион в это миг снял одного из стрелков на борту. Маглор взмахнул мечом перед собой - и четыре стрелы упали, перерубленные на лету. Пятый припоздал с выстрелом, и ему повезло больше: его стрела царапнула нолдо в левое плечо. А сам лучник уже завалился на палубу со стрелой Гилиона в левом глазу.
Один эльф успешно атаковал целый строй разбойников, а другой выигрывал поединок стрелков. На борту корабля остался всего один лучник, и Гилион выжидал, когда тот попробует высунуться. А пока свалил стрелой в ухо одного из противников Маглора.
Вдруг нолдо пошатнулся. Выпрямился, отбил одним движением два вражеских меча и, оступившись, упал на колени. На него кинулись с радостным ревом.
В первый момент Гилиону показалось, что это новый финт - так легко и стремительно Маглор вскочил на ноги, отбил удары и свалил еще одного противника. Но тут же упал на песок, неловко оперевшись на обожженную ладонь. Меч еще раз сверкнул в воздухе.
Гилион выпустил две последние стрелы и подбежал к Маглору. Тот смог еще приподнять голову:
- Стрела… сильный яд… прощай, Гилион…
- Мы встретимся… - машинально произнес синдо.
Маглор с горькой улыбкой качнул головой и закрыл глаза.
Гилион поднял серебристый нолдорский меч. Он оказался совсем нетяжелым и очень удобно лежал в руке.
Работорговцы не решились подойти ко второму бойцу. Тот проявил себя удивительно метким стрелком, мог оказаться и ловким мечником. Уцелевший лучник прицелился под левую лопатку мальчишки и спустил тетиву.
Ниэр вылила на цветы ветра вторую лейку и пошла к роднику зачерпнуть воды третий раз. Тут она подумала, что воду вполне мог бы носить старший брат. А он до сих пор не вернулся с берега. Может, сумел разговорить знаменитого скальда и теперь слушает его рассказ?
Ниэр бросила лейку на траву и пустилась напрямик через лес.
Прижавшись к огромной сосне, она смотрела на пляж и никак не могла понять, что там произошло. Какие-то люди сталкивали в море широкий низкобортный корабль. Еще несколько стояли у двух тел, распростертых на песке. Черные волосы Маглора сплелись с серебристыми прядями брата. На одежде нолдо кровь была незаметна, а светло-голубая рубашка Гилиона сделалась бурой на груди.
Потрясенная, Ниэр не сразу обратила внимание на странное сияние, разгоравшееся в море. Но вот свет под волнами стал таким сильным, что его заметили люди. Они закричали, показывая на выход из бухты. А там вспухала водяная гора. Вот она докатилась до мелководья, вспенилась гребнем и обрушилась на берег. Волна закрыла молодые сосенки и докатилась почти до самого леса. А когда вода схлынула, песок стал чист, бел и ровен. Не только мертвых и живых, но и разбойничий корабль смыло без следа.
Молодые сосенки уцелели почти все. В пушистых ветвях одной из них Ниэр потом нашла меч Маглора, зацепившийся крестовиной.
Буланый белозвездный конь легко ступал по каменистой тропе. Сидевший на его спине эльф кутался от ветра в длинный плащ с капюшоном. Всадник знал, что тропа выведет его к поселению нолдор, что еще живут здесь, в Форлиндоне. И радость смешается с печалью, когда они узнают, что приехала Ниэр по прозванию Серебряный Голос, единственный скальд, слышавший от самого Маглора его последнюю песню. Ниэр споет "Нолдолантэ" на квэнья. А потом на родном синдарине свою песню о гибели Маглора.
Текст размещен с разрешения автора.