Главная Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы
Главная Новости Продолжения Апокрифы Стеб Поэзия Разное Публицистика Библиотека Гарета Таверна "У Гарета" Служебный вход Гостиная


В ФОРМЕНОС!

В ролях:

Феанор – Альвдис

Келегорм – Хольгер

Карантир – Волчонок

Тирион. Феанор только что предложил Келегорму и Карантиру ехать с ним в Форменос.

Взгляд Карантира на мгновение становится отрешенным. Еще миг - слышится стук копыт. Темно-гнедой, почти вороной Варнер летящим галопом приближается к нолдорам. Карантир, здороваясь, треплет раукара по шее. Он явно ждет, когда Государь поднимется в седло.

Серый Кельвэ появляется одновременно с конем Карантира. Келегорм садится на коня.

Феанор усмехается нетерпению сына - позвать коня прямо в городе и подняться в седло раньше отца! Однако ему теперь ничего не остается, как самому призвать Олоссура. Феанор вскидывает голову, чуть сощуривается - не напряженно, а скорее ласково.Через мгновение огромный белоснежный конь галопом подлетает к ним и застывает рядом с Феанором.

Феанор вскакивает в седло, подбирает поводья. Улыбается. Олоссур ждет, в нетерпении поднимается на дыбы.

Феанор (обводит сыновей взглядом, готовый сорваться с места в карьер). Едем!

И только дробь копыт по улицам Тириона.

Келегорм трогается и скачет следом. В тот миг, когда Феанор оказывается в седле, Карантир хлопает по крупу своего коня. Варнер идет рысью, переходя в галоп. Карантир, держась за его шею, на скаку поднимается в седло.

Феанор слышит, что сыновья отстали. Но он не собирается сдерживать Олоссура - и седоку и раукару слишком хочется насладиться неистовой скачкой. Кроме того, Феанор не намерен делать послаблений своим сыновьям. Особенно - этим двоим!

Келегорм торопит Кельвэ.

Варнер принял вызов Олоссура и несется вперед, оставив далеко позади Кельвэ. Но Кельвэне уступает Варнеру и скоро догоняет его.

Карантир, бросив поводья, вцепляется в гриву Варнера. Так они лучше чувствуют друг друга. Превратившись в темную молнию, почти летя над землей, раукар и седок, обходя Келегорма и Кельвэ, стремятся настичь Олоссура с Феанором.

Феанор смеясь, несется по склону Туны, сжав бока Олоссура коленями. Поводья он бросил, откинулся назад, ощущая сейчас раукара как часть себя самого. Наверное, безумие - гнать коня по склону на такой скорости, но сейчас им обоим хочется безумствовать.

Келегорм гонит следом. Кажется, что Кельвэ обещает догнать Олоссура.

Карантир (мысленно). Пусть это невозможно, но мы должны их обойти. Вперед, Варнер!

Карантир и раукар рвутся вперед. Бьется мысль: "Ты быстрее, но сегодня я догоню тебя!"
Чья она, коня или всадника, не различить.

Феанор от радости хохочет во всё горло. Оборачивается к сыновьям, сверкает глазами: мол, давайте, догоняйте!

Карантир вскидывает взгляд на Феанора. Спустя мгновение, Варнер немыслимым рывком устремляется вперед. В этот миг кажется, что он способен догнать Олоссура.

Келегорм ещё торопит Кельвэ, и их с Олоссуром разделяет уже совсем немного.

Азарт скачки зовет Феанора гнать еще быстрее, но ему становится жаль - если и не сыновей, то их раукаров. Он не сдерживает Олоссура, но и не торопит. Пусть догонят.

Но Варнер еще не растратил силы своего рывка. Подгоняемый не столько седоком, сколько собственным азартом, раукар настигает Кельвэ. Миг - они идут рядом...

Келегорм прибавляет скорости ещё - и приближается к Феанору на расстояние вытянутой руки.

Феанор кивает, оборачивается к приближающемуся Карантиру.

Пластаясь в невероятном галопе, Варнер идет вровень с Кельвэ.

Келегорм молча кивает Феанору.

Феанор (со смехом) Молодцы! Но больше не отставайте!

Тут только нолдоры ззамечают, где они. Тирион давно остался позади, остались позади и склоны Туны. Кони несутся по равнине, оставляя справа отроги Пелоров.

Карантир (возбужденно). Не отстанем, отец!

Келегорм. Отец, конечно!

Феанор чуть придерживает Олоссура, переводя его на простой галоп.

Келегорм тоже просит Кельвэ замедлиться.

Карантир далеко не сразу придерживает коня. Карантиру, как и Варнеру, хочется еще скачки. В эти мгновения они едва ли замечают что-либо кроме собственного единения... Наконец Карантир, придержав раукара, присоединяется к отцу и брату.

Постепенно трава под копытами камней сменяется камнем - нолдоры въезжают в гористые холмы. Становится темнее, ощутимо холоднее. Феанор посылает Олоссура чуть вперед - тут троим в ряд не проехать. Карантир придержав раукара, пропускает Келегорма вперед. Он-замыкающий.

Небо над головами нолдор - серое, кажется, что именно здесь ощущается Тень. Набегают тревожные мысли... Ущелье над их головами смыкается, листва деревьев, растущих на вершинах скал, почти заслоняет свет. Путь очень мрачен. Света почти не видно, весь путь продолжается в сплошных сумерках. Кажется, что и деревья здесь мрачны и черны. И пусть сознание подсказывает, что опасности ждать неоткуда, радости это не прибавляет. Полная тишина, не слышно зверей и птиц. Только дробь копыт многократным эхом отдается от почти отвесных скал. Ущелье поворачивает. Поворот - и слышен шум. Кони и всадники мгновенно напрягаются, но оказывается, что это всего лишь порыв ветра, звук которого в узком ущелье страшен.

Этот ветер идет от озера, которое расстилается за ущельем. Всадники, вырвавшись из темного жерла ущелья, невольно вздрагивают, настолько неожиданна смена картины: после сумрака и гулкого эха - эта безмятежность и странная сумереченая красота. Ледяные шапки гор отражаются в огромном озере, но отражение дрожит - здесь всегда гуляет ветер. Феанор безумно любит эту смену пейзажа дороги, предпочитая ездить только так, хотя есть и более короткий путь.

Постепенно от прошедшей скачки мысли Карантира переходят к камню, который он по-прежнему держит в руке. С некоторым удивлением отметив, что камень, который он сжимал в кулаке даже во время скачки, не помешал ему, Карантир разжимает ладонь... Из молочно-белого камень стал почти золотым. Его глубина и мягкость отблесков не пропали, лишь прибавилось света,казалось исходящего из самой его глубины. "Как будто отблески света Древ в самый час смешения", - думается Карантиру. И впрямь, в здешних сумерках мягкое свечение камня становится хорошо заметно... Гул ветра и мгновенное напряжение Варнера отвлекают Карантира от задумчивого созерцания...

Восхищенный открывшейся картиной Карантир на время забывает обо всем.

Феанор посмеивается: вид изумления сыновей его сейчас радует даже больше дивного пейзажа.

Ясный свет вновь вселяет радость в сердца всадников. Холод уже не так страшен,
потому что нолдоры видят отсвет сияния Древ на ледниках гор. А в небе, словно обещание чего-то прекрасного, стоит радуга.

По этой равнине не хочется мчаться прежним галопом - слишком она пекрасна в своем величавом покое. Феанор и его сыновья придерживают коней, постепенно переходя на почтительный шаг.

Карантир (мысленно). Здесь спокойно. Но это не спокойствие безмятежности, но покой величия. Здесь, в этой беспредельности нет места суете. Но стремление здесь обретает определенность, а замысел- силу. Сюда я привезу Маглора, если он согласится мне помочь.

Ощущение красоты успокаивает всадников. Хочется забыть обо всех бедах и печалях. Кажется, что этот уголок Амана не тронут Искажением. Всадники замедляются и едут молча, каждый размышляет о своем.

Феанор искоса поглядывает на сыновей, боясь отвлечь их. Если бы Государь решал сам для себя, то он бы не поехал сейчас в Форменос - он отправился бы к Королю или в мастерскую; но он сердцем понимает, до какой степени эта дорога, эта скачка и всё то, что ждет их в Арамане, необходимо его сыновьям. Особенно, если их мысли об Эндорэ - не минутное желание, а глубокое стремление.

Келегорм (размышляя).Мы едем в Форменос для того, чтобы подготовиться к великим делам. До сих пор Искажение ещё живо в мире, и кому, как не нам, бороться с ним?

Погруженный в себя, Карантир переводит Варнера с машистой рыси на иноходь. Этот размеренный и плавный шаг как нельзя лучше соответствует окружающим их красотам. Почувствовав настроение седока, раукар идет даже несколько величаво.

Нолдоры неторопливо огибают озеро. Скалы подходят к самой воде, и приходится ехать по прибрежным камням. Сейчас они едут на запад, золотое сияние Лаурелина разливается над горами.

Озеро постепенно остается позади. А природа будто успокоилась, и не слышно никаких звуков, кроме стука копыт.

Любуясь открывающимися картинами, Карантир по-прежнему держится позади Феанора с Келегормом. Поводья его коня отпущены. Посадка всадника спокойна и расслаблена. Варнер, все так же идя иноходью, следует за Кельвэ и Олоссуром. Карантир, очень смутно и неясно, различает песнь, которой пронизано все вокруг. Улыбаясь то ли песне, то ли своим мыслям, он говорит, то ли себе, то ли раукару: "Я обязательно привезу сюда Маглора. Даже если он не согласится"

Феанор переводит Олоссура на рысь, и вскоре всадники заворачивают в новое ущелье, идущее к северу. Оно совершенно не похоже на предыдущее - это белые скалы, на которых почти нет растительности, лишь можжевельник карабкается по склонам. Дорога ощутимо идет вверх. Дует неприятный пронизывающий ветер, спокойная в своей величавости местность сменяется горделивыми и суровыми горными пейзажами.

Взобравшись на гребень, всадники на миг застывают, ошеломленные открывшимся видом. Заметно темнее, северные горы тонут в сумраке. Под ними - еще одно озеро, блестящее как зеркало. По берегам его - стрелы высоких, невозможно вытянутых сосен; черными силуэтами. Гаснущий Золотой Свет отражается в озере, и эти черные сосны - как оправа драгоценного камня.

Карантир (мысленно). Словно драгоценный камень... Словно... (раскрывая ладонь с камнем). Я запечатлею красоту этого озера в его красоте! Я найду для него металл, что сможет подчеркнуть его сущность, этот его мягкий свет. Словно сосны, что обрамляют это озеро, должен быть теплым этот металл. И так же как они, он должен быть живым.
(Лицо мастера озаряется радостью понимания того, что хочет камень. Он слушает камень и, забыв о дороге, говорит с ним.)

Всадники осторожно спускаются в новую долину - склон очень крутой. Здесь еще темнее, золотистый свет почти не виден, глаза начинают привыкать к сумраку северного Амана.

Феанор полной грудью вдыхает дорогой для него влажный холодный воздух, предвкушая, как тот совсем скоро станет морозным, нолдор как другу радуется запаху сырой хвои и мягкой земли. Можно проехать берегом озера, но Феанор делает крюк и въезжает в сосновый лес. Лес вокруг сумрачен, в воздухе ощущается холод и сырость. Все едут вслед друг за другом по узкой тропе.

Феанор (оборачиваясь к сыновьям, с доброй усмешкой) Ну как, мерзнуть не начинаете? Дальше пойдут снега.

Келегорм (с напряженной от пронизывающего ветра улыбкой). Вроде нет.

Нолдоры едут шагом, и поступь коней почти неслышна на этой мягкой земле, гасящей любые звуки. Сосны раскачиваются под ветром, в кронах - гул. С запада пробивается свет, золотистыми бликами ложась на стволы и кроны.
Здесь хорошо думать - земля этих хвойных лесов кажется Феанору мягче кресел королевского дворца, гул ветра помогает настроить на работу, холод бодрит и будит мысль. Государю очень хочется задержаться здесь, но он не может себе этого позволить - он решил показать сыновьям Форменос и в самом прямом смысле охладить их пыл, если их слова об уходе в Эндорэ - обычные юношеские мечтания.

Нолдоры едут дальше, и начинаются серые холмы, поросшие мхом. Несмотря на то, что нолдоры выехали из леса, становится еще темнее. На севере постепенно различается Валакирка. В душах нолдор борются двойственные чувства - надежда от света звезд Валакирки и тревога от непривычного холода и серости вокруг. Кони медленно пробираются между холмами.

Феанор, слыша мысли сыновей, ощущая их растущую тревогу, снова усмехается: если они ЭТО воспринимаеют так, то что же они будут делать в Арамане, где Света Древ нет? "Разогрею-ка я их!" - думает он, посылая Олоссура сначала рысью, а затем в галоп.

Сыновья от неожиданности отстают, но потом резко догоняют Олоссура.

Постепенно глаза привыкают к сумраку и окрестности перестают им казаться серыми, сменяясь глубокой синевой. Звезды видны всё отчетливее, прямо над их путем сияет Валакирка. Холмы становятся всё выше, дорога всё круче. Это подъем на новый хребет.

С трудом нолдор забираются на перевал и оглядываясь по сторонам, понимают, что Форменос уже совсем близко. И это чувство уже не может поколебать ничто.

Феанор (с неизменной усмешкой). Оглянитесь напоследок. За этим перевалом Свет Древ уже не виден. Здесь еще Аман. Там - уже Араман.

Келегорм. Понятно... (оглядывается, а потом ещё прибавляет скорости)

Феанор молча мчит, стиснув коленями бока Олоссура. Сын Финвэ бесконечно любит Свет Древ и прекрасный Аман, но здесь, за первым из хребтов Арамана - здесь он находит то, ради чего следует жить. Настоящую борьбу. Бесконечный поединок за самую жизнь. Здесь, в темноте Арамана. Под звездами. На льду и снегу. В гулкой черноте шахт Форменоса.

Сыновья скачут следом и чувствуют, что тревоги, которые были ещё совсем недавно - оставили их. Они понимают, что скоро - вступление в борьбу с настоящими трудностями.

И они не заставляет себя ждать. Ущелье раздваивается и в этой развилке в лицо нолдорам ветер бросает мелкий сухой снег.

Коням Келегорма и Карантира это не нравится. они начинают дергаться, но все же нолдор скачут дальше.

Феанор блаженно зажмуривается: он рад холоду Арамана. За дорогой он не следит - Олоссур ее отлично знает. В глубине души Феанор тревожится за сыновей - как-то они смогут в первый раз терпеть этот холод? В Тирионе он не стал по-настоящему подготавливать их к встрече с морозом, чтобы испытать их теми самыми "настоящими трудностями", о которых они мечтают, но вот сейчас ему слегка беспокойно за них.

Келегорм хмурится: холод очень противный. Приходится его терпеть, иногда из-за колючего ветра перехватывает дыхание. Но чувствуя настроение отца, хочется улыбнуться: нам все нипочем!

Дорога опять поднимается на перевал. Ветер бьет всадникам в лицо, так что они пригибаются к самым шеям коней. Феанор чуть удивлен: обычно Араман не встречает столь неласково. А сейчас - не это ли ответ на мечты сыновей о борьбе?

Карантир принимая вызов природы, смеется, впрочем, с трудом.

Феанор (перекрикивая ветер) Ничего, сейчас согреемся!

Кони мчатся вниз. Перед нолдорами - одно из последних озер на пути к Форменосу. Вечно покрытое мелкой рябью под здешним ветром, черное, никогда не отражавшее Свет Древ, оно прекрасно, но непривычной, неведомой в Амане красотой. Это озеро словно воплощает суровость здешней природы. И от этого сыновья Феанора ещё больше настраиваются на мысли о своем предназначении. Кажется, что именно здешняя строгая красота символизирует их миссию.

Феанор торопит коня. Скоро, уже совсем скоро... И вождь нолдоров стремится к ставшим родными для него пещерам, как стремятся к отчему дому.

Сыновья Феанора торопят коней следом.

Нолдоры въезжают в узкое ущелье с высоченными склонами. Ветер остался позади - это ущелье слишком извилисто. Вершины скал покрыты ледниками, мерцающими в свете звезд. По ущелью кони идут медленно, боясь поскользнуться. Но все понимают - уже скоро... Ущелье выпрямляется. Впереди понимаются черные силуэты гор, прочерчивающие Араман с востока на запад. По сравнению с этими горами всё, что по дороге окружало нолдор - не более чем предгорья. Это и есть знаменитые рудники Форменоса.

Феанор мчит во весь дух. Кельвэ и Варнер гонят вслед за Олоссуром с бешеной скоростью.

Черные горы кажутся Келегорму стенами огромной крепости, которую, как представляется, надо покорить.

Феанор, слыша мысли сына, кусает губы - ему не нравятся эти стремления к битве. Впрочем, на пороге Форменоса это уже не важно...
Стена гор придвигается, заслоняя звезды в небе. Только Валакирка еще различима. И от близости цели постепенно приходит спокойная уверенность в себе.

Вот горы уже совсем близко.