Главная Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы
Главная Новости Продолжения Апокрифы Стеб Поэзия Разное Публицистика Библиотека Гарета Таверна "У Гарета" Служебный вход Гостиная


Вальрасиан

Анатомия апокрифа.

«Апокриф (псевдописание) - в библеистике, текст
не входящий в канон и противостоящий ему.»
Brittanica

1. Что есть апокриф.

1.1 Апокрифы библейские.

Властная Египетская империя находилась на пике своего могущества. Побеждены были захватчики-гиксы, под могучую длань фараона попадали все новые племена, расцветали торговля и наука. И на фоне этих великих свершений бегство из Египта нескольких тысяч полурабов-хабирру, во главе с племенным вождем Моисеем представлялись мелким эпизодом, достойным разве мимолетного упоминания между известием о захвате крохотного городишки и рассказом о посылке карательного корпуса в Сирию. И если бы кто-то сказал, что придут времена, когда забудутся даже имена фараонов, и лишь пирамиды будут стоять молчаливым свидетельством древнего величия, но люди по прежнему будут помнить историю крошечного народа, историю его скитаний, борьбы с врагами внешними, и самым страшным врагом - собственными грехами, будут плакать над страницами его истории и искать в ней ключ к решению своих вопросов, никто бы не поверил. А зря ...

Но время шло. Пал Египет, распалась на части империя Македонского, росла сила Рима, сменялись династии и режимы в Персии. И наступил неизбежный момент, когда вера Народа Завета встретилась с другими системами, логичными и отточенными многими поколениями философов Греции, богословов Ирана, жрецов древних культов. Астрология халдеев и вавилонян, магия Египта, нумерология Сирии, космогония Ирана казались тенью какого-то чужого, запретного и потому вдвойне привлекательного знания, дающего посвященному разгадку всех тайн.

Конечно, речь не шла об измене вере отцов. Но почему бы не создать свою магию, свою космогонию? Так появляются первые ветхозаветные апокрифы: «Книга тайн Еноха», «Откровение Баруха», «4-я книга Ездры» и множество других. В них много и со вкусом описывается строение мира и тайные имена Бога, заклинания и слова ангельского языка, имена и сфера ответственности отдельных ангелов и так далее до бесконечности. Постепенно пропасть между человеком и Творцом все более увеличивается, заполняясь бесчисленными ангелами, архангелами и херувимами, бесплотными духами стихий, эонами и сущностями. Иные апокрифы зачисляют в число этих посредников и языческих богов.

Активно способствуют эти апокрифы и развитию магии и магического мировоззрения, описывая заклинательные формулы и тайные обряды, рассказывая о чудодейственной силе слов и мощи духов. Особую мистическую силу в этих апокрифах приписывали именам Бога и ангелов. А у магии своя логика: зачем обращаться к Богу, если можно обратиться к ангелу или духу, ведающему соответствующим участком работы? Зачем молиться, если проще произнести заклинание? И вера уступает место бездушной механике заклинаний, мораль - столь же бездушной регламентации Закона, а Творца замещает беспорядочное скопище ангелов, демонов и духов. Пожалуй, именно в этих апокрифах впервые появляется концепции третьей силы. Силы, не восходящей ни к Свету, ни к Тьме. Роль этой силы играют то стихийные духи, то языческие боги, то души патриархов.

Нет, апокрифы этой волны еще не противопоставляют себя канону. Но очень трудно было удержаться от того, чтобы не потерять Творца за бесчисленными сонмами его слуг. И очень трудно было не забыть о Творце и его заповедях, когда само имя Творца становится лишь одним из множества заклинаний.

Но все таки, Народ Завета смог устоять, оставив магию и апокрифы немногочисленным сектам. Громоздя забор из запретов и заповедей, придумывая новые и новые ограничения, ожесточенно споря по поводу каждой буквы закона, духовные вожди Израиля смогли удержать свой народ в рамках веры отцов. А иным философам и мистикам Эллады не хватило мужества ни пойти по пути Яхве, ни отринуть его. Так появились гностики, сочетавшие в своих системах метафизику иудеев и гносеологию эллинов, вдохновенные речи пророков и сухую логику математиков. Но своего пика гностики достигли двумя веками позже, когда все еще преследуемое и гонимое христианство из разрозненной горсточки общин становилось единым целым, спаянным общей верой, кровью мучеников и словами Евангелия. Околохристианская фразеология долгое время помогала гностикам выступать под личиной христиан, набирая в свои ряды все новых и новых членов. Тем более, что преследования гностикам не грозили, ибо они в отличии от христиан не стеснялись сочетать свою веру с принесением жертв языческим богам. Но, что характерно, даже ослабленное гонениями, не имеющее еще накопленной богословской базы христианство смогло бескровно, силой морального авторитета одержать победу над своими оппонентами из гностиков. Впрочем обломки гностических учений уцелели. Что-то перешло в Каббалу, что-то использовали манихеи ...

Идеи гностиков изложены в многочисленных апокрифах, таких как «Апокриф Иоанна», «Пистис София», «Скрижали истины», «Евангелие Иуды Предателя».

Так что же за учение проповедали гностики? Учений было много, они различались в деталях, но в главном оставались едины. Чтобы избежать упреков в расплывчатости рассмотрим одно из этих учений, учение Валентина.

Итак вначале была Плерома. Совокупность духовных сущностей, каждая из которых отражает какой-то аспект Абсолюта. И вроде бы все было хорошо (т.е. хорошо то не было, были в Плероме и свои нестроения, но это, как говорили классики, совсем другая история). Но тут, один из эонов вышел из Плеромы. И так ему стало вне ее плохо, что его неведение, печаль, страх и изумление создали материю мира. А поскольку материя сама по себе - это хаос, им управлять надо. И тогда этот одинокий эон создал Демиурга (он же Иалдаваоф), специального служебного духа, для того чтобы командовать появившимся миром. Демиург о Плероме ничего не знал, считал себя единственным богом и творцом. Его то и знали евреи под именем Иеговы.

Причем, большинство гностиков (офиты, каиниты, карпократиане) Демиурга считали существом злым, ограниченным и препятствующим спасению людей. Резонный вопрос: а какова же в таком случае роль Люцифера, решался просто. Люцифер (возможный вариант - Змей) - посланник Плеромы. Который должен освободить людей из под власти космического тирана.

Дальше шли практические выводы. В мире есть физическая, душевная и духовная компонента. Плерома - духовная сущность. Демиург (рангом ниже) - душевная. А люди они разные бывают. Те которые физические - люди конченые, им ничего не светит (Ибо души у них нет, или есть но непонятно какая, и после смерти от них ничего не останется). Люди духовные, стоят выше демиурга и обязательно попадут в Плерому. Независимо от своих дел. Ну а у людей душевных шанс попасть в покои Демиурга (вариант - в Плерому) есть. При соблюдении особой дисциплины.

Про религиозную и обрядовую практику гностиков я писать не буду. Из цензурных соображений. Если кому особенно интересно, посмотрите любые специальные источники. (напр. главу «Gnosticism» в компьютерной Britannice )

1.2 Апокрифы толкиенистские.

В конце 50-х увидела свет написанная убежденным христианином Толкиеном книга «Властелин колец». Эта книга имела немалый успех, но если бы кто-то сказал, что 40 лет спустя, на исходе века, когда уйдут в прошлое блистательные политические сатиры Оруэлла или восстановители традиций из «Группы 47-го», это повествование о чужом мире, мире эльфов и гоблинов, мире магии и чародейства, будет признано в Англии лучшей книгой столетия, что герои этой книги станут идеалом для многих тысяч читателей, что ее будут многократно перечитывать и искать в ней ответ на свои вопросы, никто бы не поверил. А зря ...

Но вот наступил тот неизбежный момент, когда книги Толкиена пришли в Россию. И вступила во взаимодействие с нашей весьма своеобразной культурой, в которой бок о бок уживаются достаточно противоречивые произведения, идеи, стереотипы (знавал я одного человека у которого любимыми книгами были «Жук в муравейнике» и «Месс-менд»). Кто-то разумно принял это произведение как есть и не стал лезть шаловливыми ручонками в чужой мир. А кто-то стал ...

Итак, первым опубликованным апокрифом в России стала трилогия «Кольцо Тьмы» Н.Д. Перумова. Вероятно мир Толкиена показался г-ну Перумову слишком скучным и однообразным. Почему бы не сделать его интересней? Естественно, речь идет не об искажении мира Средиземья, а о придании ему новой красоты и новых красок.

У Толкиена почти не описаны Юг и Восток? Опишем. И появляются не слишком старательно набросанные истерлинги и хазги, гурры и хегги, ховрары и эльфы-авари, Черные гномы и люди Срединного Княжества. У Толкиена не хватает динамизма? И число схваток на единицу печатной площади становится просто огромным. А заодно появляются совершенно неуместные в Толкиеновском Средиземьи арбалеты, арканы, метательные звезды, боевые цепи, пиротехника и т.д. и т.п. Философия Толкиена слишком черно-белая? И выходит на сцену непонятно откуда взявшийся в Средиземьи Орлангур. Толкиен недостаточно внимания уделил подземному миру? И появляются совсем уж непонятные огненные черви, хищный туман, сваленные грудами слитки мифрила и т.д. до бесконечности.

Правда в результате всех этих усовершенствований филигранная философия власти Толкиена заменяется невразумительным набором общих фраз. А герои Толкиена, готовые пожертвовать собой для того чтобы спасти мир от абсолютной власти, сменяются группой почти неуязвимых в кольчугах из мифрила тяжеловооруженных бойцов, имеющих целью убить человека. О котором они знают только одно - что Радагаст почему-то счел его опасным для Средиземья. А сама книга превращается в боевичок с потугами на философию. Но увлеченный украшательством автор похоже этого не замечает.

И очень тяжело за бесчисленными фигурами бойцов Света и Тьмы увидеть те силы, которые они представляют. И еще труднее за звоном мечей расслышать тихие слова Гэндальфа: «А многие из умерших заслуживают жизни. Ты можешь вернуть им ее? Так не спеши же приговаривать кого-то к смерти».

Следующим опубликованным апокрифом стала «Черная книга Арды» Ниэннах и Иллет. Авторам захотелось рассмотреть историю Арды с точки зрения Черных. Только вот обнаружилось, что в Арде, описанной Толкиеном, Мелькор не может быть прав. Пришлось создавать свою (согласно версии авторов - открывать правду, скрытую Профессором).

А метафизика этой Арды (спешно переименованной в Арту) была весьма замысловатой. Итак вначале было Эа. Совершенное бытие. А потом из этого бытия вышел тот, кого в Арде знали как Эру, пожелавший создать свой собственный мир и быть его повелителем. Потом Эру заставил себя забыть об Эа, чтобы воспоминание о нем не портило ему удовольствия.

Естественно что в этой системе Мелькор, Саурон и иже с ними оказались хорошими и добрыми. А что бы сделать их образ еще более положительным авторы описали встречу Мелькора с Эа, после которой он как раз и понял что Эру суть личность нехорошая и злобная.

Кстати, Ниэнна не скрывает отождествления своего Мелькора с Люцифером, то упоминая одно из его имен: «Аэанто, дарящий Свет», то давая исчерпывающую характеристику его партии в музыке Айнур: «И музыка Мелькора звучала - дьявольской скрипкой.»

Что касается практических выводов из этой системы, они не отличались оригинальностью. Опять же, есть духовные существа - люди (творение Мелькора, между прочим) уходящие за грань Арды (то бишь в Эа) независимо от своих дел. Периодически в их адрес отвешивались комплименты, на тему того, что они выше Валар (а то и Эру). Эльфам так просто этого не добиться. Вот если они встанут на путь Тьмы, у них тоже есть шанс спастись. Ну а роль физических существ, прикованных к Арде, выполняют всяческие экзотические существа типа Барлогов (согласно Ниэнне, это отнюдь не Майар).

В общем, чтобы узнать в этом описании Арду Толкиена надо очень постараться. Зато дальнейшие выводы абсолютно логичны. Злые светлые всячески обижают добрых темных. Вслед за «Черными хрониками» тянется длинный хвост всяческих подражаний. Отметим из них лишь наиболее интересное.

Это - тексты Новакович и Кожева. Эти тексты вполне выдержаны в стилистике Ниэнны, хотя отдельные отличия все же есть. Их авторы немного честнее. «Были ли его деяния благом или проклятием для Арды - кто может сказать теперь?» - так они отзываются о Мелькоре. Зато, немногочисленные Светлые обруганы пожалуй еще более изобретательно чем у Ниэнны.

Следующее произведение куда как интересней. Это - «Кольцо радуг» Д’Арси. В центре этого произведения стоит Саруман, мудрец открывший третий путь, вставший над глупой сварой светлых и темных. Предавший всех своих друзей и союзников. И отринутый всеми, задыхающийся от своего одиночества.

И Свет и Тьма - лишь одноцветные идеалы ограниченных властолюбцев, тусклые рядом с многоцветьем Радуги. Идея третьей силы, еле намеченная у Перумова, здесь выступает во всей своей красе.

И под конец рассмотрим еще один весьма любопытный апокриф. Речь идет о неоконченной трилогии В. Барановского, включающей «Лэйхоквэнту» и «Балорхквэнту». В этих текстах автор попробовал осмыслить историю Арды с точки зрения Темных, но не рефлектирующих, добрых Темных Ниэнны, а злых Темных - орков. В этой работе о забытом преданиями людей и эльфов айну Лэйхо, творце орков, нет попыток оправдывать Тьму, в ней вообще нет каких-то моральных и этических оценок, в ней есть простое признание того что Тьма есть. И Тьма притязает на свое место в Арде, независимо от того, что думают о ней остальные.

1.3 Параллели.

Любопытно, не правда ли? Система Ниэнны практически дословно повторяет гностические системы. Да и параллели между трилогией Перумова (с поправкой на беллетристическую форму) и ветхозаветными апокрифами достаточно значительны, чтобы на них стоило обратить внимание. Без особого труда можно найти эквиваленты и системам Д’Арси или Барановского.

Многочисленные параллели между апокрифами библейскими и толкиенистскими наводят на мысль о существовании каких-то странных закономерностей, свойственных любому апокрифу. Предлагаемый вашему вниманию текст - попытка найти эти самые закономерности.

2. Рождение апокрифа.

Итак, с чего начинается апокриф? С того, что кого-то перестает удовлетворять канон. Не дает ответов на вопросы. Или дает не те ответы, которых от него ожидали. Конечно, не все недовольные каноном начинают писать апокрифы. Кто-то вместо того что бы исправлять недостатки канона, начинает с себя и пытается исправить свои недостатки. Кто-то просто ищет подходящий ему уже существующий апокриф. Кто-то продолжает существовать дальше с перманентным чувством недовольства всем миром. Но кто-то пишет свой собственный апокриф.

С каноном можно соглашаться или не соглашаться. Но, как бы мы не относились к нему, канон всегда представляет собой законченную, полную и в достаточной степени непротиворечивую систему. Иное дело - апокриф. Любой апокриф отвергает лишь часть концепций канона, в противном случае - это уже не апокриф, а самостоятельное произведение. Но принимая часть идей канона, апокриф, рождающийся в противовес канону, не может открыто объявить об этом. Ему приходится маскировать эту преемственность, либо посредством умолчания, либо посредством построения запутанных концепций, призванных связать собственно апокрифическую часть текста с идеями, заимствованными из канона. Поэтому любой апокриф, в отличии от канона, изначально неполон, ущербен. Более, того акцентация на нескольких положениях, противоречащих канону, выпячивание их, усиливает эту неполноту.

Поэтому, в текстах ветхозаветных апокрифов или Перумова, за построением запутанных метафизических систем и нагромождением деталей теряется нравственный элемент. Побеждает уже не тот, на чьей стороне правда, а тот кто сильнее, тот кто своевременно выучил заклинание или одел мифрильную кольчугу. Поэтому в текстах Ниэнны или гностиков, просто нет места материальному миру. Запредельные конфликты духовных сущностей делают материальный мир слишком незначительным. И материальный мир становится лишь ареной для бесчисленных духовных битв. Поэтому за синкретизмом Сарумана Радужного у Д’Арси исчезают проблемы многоплановости бытия, проблемы истинны и лжи, добра и зла.

В особицу стоит апокриф Барановского. Он принимает канон почти полностью, но осознано встает на позицию отрицания этики канона. Поэтому его система ниже рассматриваться не будет, так как это совсем другой социальный и литературный феномен, требующий отдельного рассмотрения.

Впрочем, если бы апокрифы ограничились изложением подобных неполных систем идей, у меня бы не возникло особых возражений. Но кроме идеологического аппарата в них есть и сюжетная часть.

3. Логика апокрифа.

Сформулировав свои идеи, апокриф переходит к облечению их живой плотью сюжета. И здесь необходимо обратить внимание на одну принципиально значимую особенность. Канон, как правило терпим. Его система полна, и потому он может найти точки соприкосновения почти с любой системой идей. Поэтому в библии упоминаются язычники, удостоившиеся Откровения, а Толкиен не стесняется говорить о том, что и у Темных может быть знание Добра.

А неполнота апокрифа обуславливает его нетерпимость к инакомыслящим. «Рабами низших сил», «несовершенными» называл всех несогласных с ним древний гностик Василид. «Раб слепой веры», «жестокий ребенок» вторит ему персонаж Ниэнны. А Саруман Д'Арси вообще формулировок не выбирает: «жестокие рабы дурацких амбиций», «ненасытные люди», «алчные гномы».

В результате, всякий, кто не разделяет ограниченного набора положений апокрифа автоматически попадает на другую сторону баррикад. Особенно несимпатичны апокрифописателям, те кто открыто высказывает свою точку зрения и пытается ее защищать, те кто слишком известен, чтобы их мнением можно было пренебречь. А поскольку, апокриф не может признать, что его положения не признаются из принципиальных соображений (это значило бы признаться в собственном несовершенстве), и не может объявить этих людей глупцами, неспособными принять вышней мудрости (вряд ли этому кто-то поверит), остается одно. Объявить их злобными корыстолюбцами и эгоистами, не желающими идти путем справедливости. Еще лучше - рабами (авторы апокрифов очень любят этот эпитет). Не зря гностик Саторниил объявляет слугами дьявола ветхозаветных пророков. Не зря появляются жадный и жестокий Арагорн Перумова, злой интриган Гэндальф Д'Арси, ревнивый садист Тараннон Новакович и Кожева. А из отрицательных интерпретаций, данных Ниэнной персонажам Толкиена, можно создать целый паноптикум. Причем не один. В общем, "кто не с нами, тот - негодяй".

От души поплясав на могилах героев прошлого и решив проблему "кто виноват", апокриф переходит к вопросам практическим. Т.е. "что делать". И здесь опять срабатывает ограниченность апокрифа. Если он противоречит канону в моральном отношении, то вряд ли может научить чему то хорошему. Если же апокриф в этом отношении близок к канону, он попадает в ловушку. Признаться, в том что в практическом отношении, ты учишь тому же, что и канон, для автора апокрифа недопустимо, поскольку в этом случае он привлечет внимание лишь горстки рафинированных интеллектуалов. Поэтому ему приходится маскировать свои заимствования из канона, красивыми словами о новой морали, высшей справедливости и т.д. О новом нравственном учении вдохновенно вещают гностики. О морали Тьмы, превышающей мораль Света говорит Ниэнна. Так или иначе отдали дань этому утверждению и другие авторы апокрифов. Вот, только трудно превзойти этическое учение канона. Тем более, что нравственность и совесть - дар Творца, о котором апокрифы в лучшем случае забывают.

И появляется на сцене равнодушные к нравственным вопросам персонажи Перумова. И забывают о справедливости и добре авторы ветхозаветных апокрифов, прельщенные манящим разноцветием открывшегося им видения. А мораль гностического течения каинитов, вообще предполагает, что нельзя спастись, не нарушив всех десяти заповедей. В книгах Ниэнны вроде бы описан высокий нравственный идеал, близкий к идеалам Нового Завета и превосходящий ветхозаветную мораль «Сильмариллиона». Вот только, как быть с тем, что Мелькор, высшая сила Темных, самое лучшее и чистое существо в Арте Ниэнны, поступает, как заурядный вор, похищая Сильмариллы, да еще и убивает подвернувшегося под горячую руку Финве, неоправданно жестоко мстит Маэдросу, заключает союз с отвратительным порождением Пустоты - Унголиант.

Порой сами авторы апокрифов опоминаются, видя куда ведет их собственное произведение, пытаются изменить что-то, но неумолимая логика апокрифа не позволяет им свернуть с этого пути. Так невинная игра в построение альтернативных вселенных вдруг оборачивается своей жуткой личиной. И очень сложно сойти с пути, ведущего в Пустоту.

4. Парадоксы апокрифа.

Кроме описанной выше внутренней логики апокрифа, есть у апокрифа и логика внешняя, выносимая в предисловия и прологи, проповеди и полемические трактаты. Это - цель, которую официально преследует автор апокрифа. Как правило, она формулируется как преодоление тех или иных недостатков канона. Что ж, посмотрим как обстоит дело с достижением этой цели. Начнем с «Кольца Тьмы». Н. Перумов формулирует главный недостаток «Властелина колец» следующим образом: «мир Толкиена четко и однозначно поделен на белое и черное, "наших" и "не наших". Полутона не допускаются». Похожую концепцию периодически выдвигают и остальные, поэтому потратим некоторое время на ее рассмотрение.

Крайне сомнительный тезис, надо сказать. У Толкиена были и нейтральные силы, и обманутые Врагом люди, и противопоставивший себя, как Саурону, так и Светлым Саруман. Были Горлум и Боромир, разрывающиеся между Светом и Тьмой в себе. Был Фродо, в душе которого Кольцо оставляло все более сильный отпечаток. Были негодяи среди Светлых - феаноринги, безумный Денетор. Были и вполне достойные люди среди Темных - до того, как Тьма сломала их волю («Раньше или позже, по начальной мере добра и зла, какой располагали они, все девять стали рабами своих колец»).

Толкиен терпим. Он признает что есть Светлые и есть Темные. Есть добро и есть зло. И Свет - не всегда добро, а Тьма - не всегда зло. Но трудно будучи Темным сохранить в сердце тяготение к добру. А для того, чтобы будучи светлым творить Зло, надо переступить через свои принципы. Впрочем, куда лучше меня об этом сказал К.С. Льюис в своем «Развенчании власти».

Но на мгновение представим, что этот тезис Перумова верен. Ну что ж, посмотрим, как этот недостаток преодолен в его книге. Нейтральных сил, стоящих в стороне от конфликта, мы не увидим вообще. Орлангур, черные гномы, эльфы-авари - все они рано или поздно включаются в конфликт на стороне Фолко и иже с ним. Стоящие на стороне противника люди всегда действуют из идейных соображений. Третьих сил вообще не наблюдается. Может быть Перумов считает преодолением этого недостатка то, что его главные герои периодически меняют ориентацию? Сегодня сражаемся против Тьмы, завтра - против Света? Мне представляется что это называется беспринципностью. В результате пытаясь преодолеть деление на черных и белых автор приходит к еще более жесткому делению на тех, на чьей стороне в данный момент сражается Фолко, и их противников.

Вторит Перумову Ниэнна. «Взгляд человека, не привыкшего делить людей на подлецов и героев, Черных и Белых» - так презентует она свою книгу, противопоставляя ее видению Толкиена. Если бы так ... Увы, Ниэнне не удалось преодолеть приписанного ею Толкиену стереотипа. Разделение на Черных и Белых у Ниэнны абсолютно. Лишь майар-отступники несколько выпадают из этой черно-белой схемы, но все равно в конце произведения они встают на сторону Тьмы. Да и деление на подлецов и героев составляет один из важнейших элементов ее системы образов. «Воины Аст Ахэ - ученики Властелина. Честь для них дороже жизни. Они мудры ...В бою каждый из них стоит десятерых, но жестокость чужда им». Итак, народ героев уже есть. А роль народа подлецов выполняют эльфы (кроме Эльфов Тьмы, конечно): «А дети Единого оказались слабы духом... Им никогда не понять цену и смысл жизни... И никогда им не познать в полной мере цену добра и зла... По сути они одно с Орками ... и те и другие - проклятие Арды». А подтверждается этот тезис многочисленными подлостями эльфов, многократно описанными в ее текстах. Так Ниэнна, пытаясь преодолеть разделение на подлецов и героев, показанное у Толкиена лишь в той мере, в какой оно существует в жизни, порождает куда более искусственный и далекий от истины миф о Тьме, которая всегда добро, и Свете, который всегда Зло.

А Д’Арси в предисловии к своему произведению заявляет принцип своего произведения: «я ни с кем не хочу спорить, что-то доказывать, кого-то винить и кого-то защищать». Ну что ж, отсутствие позиции - тоже позиция. Хотя мне ближе все таки нравственная определенность Толкиена. Но сделав подобное заявление Д’Арси сразу же начинает нарушать свой собственный принцип, сыпля определениями и формулами типа «жестокие люди жаждущие власти», «глупое и гордое людское стадо», «Саруман не мог забыть, как сдирали с эльфов их благостные маски, обнажая тяжелые жестокие души», «скучные беседы с Сауроном, с Митрандиром, - маньяки, истерики». Если это называется не спорить и никого не винить, то как же тогда звучат обвинения?

Зададим себе вопрос. Почему авторам апокрифов не удается достигнуть поставленных ими целей?

Думается, ответ был уже дан выше. Внутренняя логика апокрифа вынуждает его противопоставлять себя канону. Независимо от воли автора. А те внешние цели, которые объявляют авторы апокрифа - почти всегда заимствованы из канона, и лишь усилены. «Кольцо Тьмы - произведение об абсолютной свободе» - утверждает Перумов, забывая о том, что свобода сильных, как правило, оборачивается рабством слабых. «Справедливость без милосердия вырождается в жестокость» - упрекает Толкиена Ниэнна, забывая о том, что милосердие без справедливости тоже порой оборачивается жестокостью .

Но объективность, справедливость, свобода, милосердие - это идеалы канона и лишь авторы апокрифа могут пытаться объявить их своей монополией.

В результате сталкиваются внутренняя логика апокрифа, враждебная канону. И логика внешняя, маска, прикрывающая идеалами канона истинное содержание апокрифа. Кто победит? Конечно логика внутренняя. Потому и не может апокриф достичь декларированных им целей.

5. Плоды апокрифа.

Итак, написана последняя страница апокрифа. В наш мир приходит новое произведение хорошее или плохое, доброе или злое, соответствующее планам автора или противоречащее им. Что дальше? Дальше - читатель.

В советские времена была ходячая фраза «писатели - инженеры человеческих душ». И с ней трудно не согласиться. Так каковы результаты воздействия апокрифа на человека? Не слишком хорошие. Апокриф калечит душу, искажает ее. Иногда почти незаметно, иногда значительно. Не только и не столько душу читателя, но в первую очередь - душу его автора. Слишком уж тесно сближается автор со своим произведением.

Итак, каковы последствия апокрифа?

1. Апокриф развивает нетерпимость. Отработав сценарий «кто не снами - тот личность злобная и нехорошая» в виртуальности, можно переносить его и в реальную жизнь. Так и появляется статья Перумова, в которой он обвиняет весь российский фэндом в ограниченности и субъективности, после того как его книга была провалена на «Интерпресконе». А некий Черный Мормахар в дискуссии «О благородстве» в «Талисмане» и вовсе раздает всем сестрам по серьгам: «Темные хорошие ... потому что у них побольше благородства и поменьше гордыни, свойственной ревнителям света», .

Но особенно не любят авторы апокрифов друг друга (понятно - конкуренция). «Книга открыта... И будто смотришь любительскую порнуху ...», «Полит грязью целый мир ...» - это черные о Ниэнне. А вот сама Ниэнна о Перумове: «И знает ли г-н Перумов тот мир, о котором пишет?», «унылый и жестокий средиземский боевик, а ля AD&D».

Ну и естественно, как же может автор апокрифа обойтись без того чтобы отпустить шпильку в адрес Профессора. «А задумывался ли Толкиен КТО открыл ему его видение?» глубокомысленно спрашивает Ниэнна. А Перумов не прочь упрекнуть Толкиена в другом: «Чтобы отдать победу Добру, автору "ВК" пришлось оглупить Зло; а победа над глупым Злом не обесценивается ли?». И т.д. и т.п.

2. Апокриф отнюдь не способствует уважению к чужим святыням. Мне очень нравятся слова В. Третьякова:

"Можешь верить в Христа,
Можешь верить в строй.
Только святость нужна душе,
Колокольню свою построй,
Но не трогай тех что стоят уже ..."

Так вот для почитателей апокрифов этого принципа явно не существует. В своей повести «Русский меч» Н. Перумов совершенно по хамски отзывается о Церкви, а крестительницу Руси княгиню Ольгу поставил в один ряд с полчищами Мамая и танковыми дивизиями Гитлера. В стихотворном цикле Ниэнны «Апокриф» есть такие строки:

Священник без веры в сердце
В высоком холодном соборе
...
Прихожане его называли
Боговдохновенными - речи,
И священника - Златоустом.".

Интересно, на каком основании Ниэнна так отзывается об одном из самых добрых, честных и умных епископов древней Церкви?

А упомянутый выше Мормахар выдает следующую фразу: «Я ничего не имею против приверженцев Яхве, Аллаха, Христа, Манвэ и т.д. - но только если они ВЕРЯТ, а не считают свою точку зрения более правильной, или, не дай Бог, разумной. Потому что тогда это - трусость и ничто больше.» Любопытно, а верить в то что считаешь неразумным и неправильным - это признак большой смелости?

3. Людям свойственно подражать любимым героям. Книги Толкиена дают хорошие примеры для подражания: самоотверженный и добрый Фродо, мудрый и спокойный Гэндальф, отважный и умный Арагорн. Объявив всех их в лучшем случае глупцами, кого предлагает нам на их место апокриф? Фолко и гномы, хладнокровно убивающие и пытающие? Мелькор, по совершенно надуманному основанию крадущий Сильмариллы? Саруман, для собственного развлечения начинающий кровопролитную войну?

4. Апокриф снижает духовную критичность читателя. И человек, прочитавший и принявший тексты Ниэнны или Перумова, с куда меньшей настороженностью отнесется к очередному проповеднику «Белого (а скорее - темного) братства»

В общем, отрадного мало. О моральной ответственности автора за свои книги, авторы апокрифа явно не думают. Вряд ли апокрифу, как явлению можно дать положительную оценку.

6. Заключение.

С древних времен человечество повторяет один и тот же сюжет. Люди пытаются отказаться от Бога, поставив на его место очередную ценность. Только эти попытки, как правило кончаются плохо. Люди пытались поставить себя на место Судии - и развязывались многолетние религиозные войны. Возрождение. Человек есть мера всех вещей. И жесточайшая резня, несравнимая по масштабам и по жестокости с «Темными веками» Средневековья. Пытались поставить на место Бога строй или нацию. И получили массовые расстрелы и газовые камеры.

И вот опять, волна апокрифов пытается отказаться от Творца. Поставить на его место Мелькора или Сарумана, Равновесие или Человечество. Чем это кончается - сказано выше.

«Интересно, вы понимаете, ЧТО вы сделали?! Ваша "Книга..." - козырь в руки тем, кто обвиняет Тьму в неспособности творить, в попытках присвоить чужие творенья; тем, кто ждет от Черных бессильной клеветы на противника; тем, кто слышит в нашей музыке лишь бесконечно повторяющиеся два-три аккорда ...» - бросают в лицо Ниэнне М. Ганджа и А. Каковиди. Но именно такова судьба любого толкиеновского апокрифа. Потому что нельзя в рамках Толкиеновского Средиземья оправдать Тьму. Нельзя отойти от идей Профессора, не исказив его мира.

Поэтому очень хочется попросить авторов апокрифов: не надо трогать мир Толкиена. У вас есть идеи, не согласующиеся с концепциями Профессора? Замечательно. Но почему обязательно их реализовывать в мире Средиземья? В конце концов, еще ни один художник не пробовал пририсовать «Моне Лизе» усы, на том основании, что он не согласен с эстетическими концепциями ее автора. В таких случаях принято писать собственную картину.

Так и здесь. Перумов благоразумно перенес свои космологические эксперименты в Хьервард, и надо сказать получилось гораздо лучше, чем в его средиземской трилогии. Одна из основных идей Ниэнны - о том, что не всегда правы победители, что общепринятое мнение отнюдь не всегда верное. Стругацкие рассмотрели эту проблему в «Обитаемом острове» не привлекая мира Толкиена. Почему бы не сделать того же самого и Ниэнне? Надо сказать, получилось бы куда убедительней.

А если задумка такова, что иначе, как в Средиземьи ее не реализовать (например, тот же «Эльфийский синдром»), то не надо по крайней мере утверждать, что именно это и есть реальное Средиземье, это и есть мир Толкиена. Не надо говорить «Я это видел». В этом контексте мне очень нравится позиция автора «Нерассказанных квэнт», честно давшего своему тексту подзаголовок «Средиземье, которого не было».

Ну а читатели... Хочется попросить вас читая очередной апокриф помнить об одном: если у человека есть свои идеи и он вместо того, чтобы творить свой мир, калечит чужой, - не многого стоят такие идеи.