Главная Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы


Вальрасиан

Игра в игру


От автора

Как-то так сложилось в последние годы, что времени у автора сего опуса не хватает катастрофически и статьи, рецензии и отзывы пишутся все больше по холодным следам, долго, аналитично и занудно. Предлагаемая вашему вниманию статья представляет собой попытку слегка ослабить эту прискорбную традицию.

Поэтому не стоит ожидать от этих размышлений вслух глубины и фундаментальности.

И еще одно. Эти размышления вслух написались до того, как я ознакомился с сетевыми спорами о "Великой игре". При ознакомлении с последним я с ужасом понял, что большинство мыслей казавшихся мне оригинальными и новыми, на самом деле мягко говоря имеют многочисленные параллели в других отзывах. Однако править написанное я уже не буду, вы уж простите.


Эпоха игры

Название литературного произведения накладывает на автора определенные обязательства. Назвав книгу "Отцы и дети" вряд ли стоит расказывать в ней об истории города Глупова...

Отсылка к игре в названии современной книги налагает на автора куда как большие обязательства, едва ли не большие, чем упоминание Основоположников в названии книги советского литератора. Мы живем в эпоху homo ludens, в эпоху когда обороты мировой индустрии компьютерных игр перекрывают бюджет России. Даже жители глухой сибирской деревушки или заброшенных боливийских ферм стараниями телевизионных кудесников знают назания куклы Барби или игры Doom.

И потому в наше время, когда даже старенький мобильник или пакет чипсов содержит незамысловатые забавы, а концентрация игровых мотивов в литературе берет один исторический максимум за другим, слово "игра" или игровые термины в названии книги подразумевают нечто выдающееся даже на этом фоне... Это может быть и по-настоящему сложная и непросчитываемая многоходовка ("Инсайдер" Ю. Латыниной), и запутанная многоуровневая игра реальностями и вероятностями ("Время игры" Звягинцева), и изощренная психологическая манипуляция ("Древнерусская игра" А. Миронова, за шуточками-прибауточками которой отнюдь не сразу удается разглядеть жутковатую историю того, как неведомый кукольник методично ломает героев), переплетение игры и реальности, реальность, прячущаяся под маской игры ("Игра Эндера" О. Карда), да и просто часть удачного цикла ("Игра форов" Л. Буджолд, "Игра престолов" Мартина, "Турецкий гамбит" Б. Акунина).

Итак, нам обещали игру. И не просто игру, а Великую Игру. Приступим.


Игра полководца

Самое яркое, самое наглядное проявление игры в современной культуре - от книг до компьютерных игр - игра в войну. Десятки и сотни фильмов; сотни и тысячи компьютерных игр-стратегий; тысячи и десятки тысяч книг... Из семи вышеназванных книг пять прямо связаны с военными действиями, а для двух других недавняя (или намечающаяся) война является необходимым фоном, время от времени дающим метастазы тактических операций...

Не будем тратить время на долгие объяснения того, почему читателям интересно каким ордером следует строить космические линкоры для отражения атаки супердредноутов через гипертуннель, или какие средства следует применять для отражения атаки панцирной пехоты, поддержанной пароконными катапультами. Кому интересно - те и так понимают, остальные могут поверить на слово.

Так вот, в "Великой игре" этой грани игры нет1. То есть вообще нет. Война если и происходит, то происходит где-то за кадром или показывается глазами простого воина, видящего лишь мешанину тел, клинков и обломков осадных орудий, а не величественный танец дивизий и корпусов. Нас не порадуют ни красивыми тактическими ходами в духе Эндера, ни блистательным манипулированием противником в духе Майлза Форкосигана, ни хотя бы читерскими штучками Андрея Новикова. Обидно...


Игра Фауста

Впрочем, стратегические изыски - это все же необязательный, хотя и желательный2 элемент. Мы все же читаем историю о назгулах, а не сборник биографий выдающихся полководцев Второй Эпохи.

А вот фаустианская игра, игра, в которой ставкой становится душа, a priori является центральной темой истории о назгулах, тем более - истории, названной "Великая игра".

Кстати, в перечисленных выше книгах, несмотря на антураж космических баталий или биржевых игр галактического масштаба, эта фаустианская тема составляет одну из важнейших сюжетных линий. В "Древнерусской игре" и "Игре Эндера" именно манипулирование личностью и попытки личности противостоять ему составляют основу сюжета, члены Андреевского братства то и дело оглядываются за плечо - не манипулирует ли кто ими, а в свободное от этого увлекательного занятия время страдают "комплексом Руматы", на глазах читателя взрослеют молодые аристократы Барраяра и Вестерроса, с переменным успехом борясь с искушениями...

От "Великой игры" мы вправе ожидать не меньшей глубины раскрытия темы. Но, увы, здесь нас ждут разочарования. Разочарование первое. Игра - по определению процесс, подразумевающий несколько вариантов развития. Можно проиграть, а можно выиграть, можно проиграть всухую, а можно по очкам... В "Великой игре" девять партий и все они заканчиваются выигрышем Саурона. Во-первых это - не игра3. Во-вторых... Безнадежно это все получается. Лучшие из людей в мире "Великой игры" - воины, пророки, мудрецы - оказываются тупыми марионетками, готовыми подчиниться воле кукольника-Саурона. Ну что стоило автору показать хотя бы один случай, когда этот мордорский Мефистофель обломал зубы, когда честь, любовь или верность заветам отцов позволили избежать ловушки кольца4?

И эта предопределенность партий оборачивается практически полным отсутствием элементов психологической игры в романе. Пожалуй, лишь Хэлкара Саурон пытается переиграть, подтачивая его доверие к Нуменору, но эта линия прерывается, не успев развиться. Пытками и черным чародейством Саурон превращает нуменорского принца в своего слугу.

Из чего и проистекает второе разочарование. Слишком уж предсказуемым оказывается сюжет каждой из игр... Некто обладает уникальными особенностями, делающими его незаменимым для Мордора (шаманство Ульбара, семейные связи Дэнны, лихость и жестокость Дорласа, гений медика и механика Эриона, ясновидение Моро, зооэмпатия Хонахта, административные способности Орхальдора)5. И этому кому-то в лучшем случае плохо, а в худшем - и вообще отвратительно6... Его ненавидят, не понимают, не ценят, презирают и предают, от него отворачиваются... И хотя есть серьезные основания полагать, что по меньшей мере в двух случаях к этому состоянию дел приложил руку Саурон, в трех случаях с не меньшей определенностью можно утверждать, что будущие назгулы сами послужили кузнецами своего несчастья или просто родились не там, не тогда и не от тех родителей. И когда жизнь игрока окончательно сходит под откос и перед ним отчетливо маячит костлявая с косой или нечто сопоставимое по трагичности (от смерти любимой женщины до гибели любимой страны), на горизонте появляется добрый Саурон и предлагает избавление от неприятностей, вечную жизнь и магические способности. Игрок радостно соглашается...

Нелишне упомянуть о том, что из семерых перечисленных специалистов исходно имели основания отказаться от сомнительного подарка только полтора нуменорца (насчет Эриона есть серьезные сомнения. Пожалуй, из-за экспериментаторского зуда он мог бы и согласиться принять кольцо...). А Моро и Хонахт - потомки мелькорианцев первой эпохи, для которых служба Саурону - скорее уж высокая честь. А Ульбар и Дорлас - беспринципные мерзавцы, готовые служить любой достаточно могучей силе...

У Авраменко в "Звездной дороге" фигурировал персонаж, любивший соблазнять замужних голубоглазых блондинок и весьма гордившийся своими подвигами на любовной ниве. До тех пор пока ему не указали, что у всех соблазненных им дам семейная жизнь, мягко говоря, не складывалась, так что не лев он, а вульгарный шакал. Чем-то Саурон из "Великой игры" напоминает этого незадачливого Казанову. Вроде бы и нашел уникальных специалистов, да вот только находились эти специалисты в такой ситуации, что гордиться их наймом не стоит... Даже на страницах "Великой игры" несколько раз попадались специалисты, не уступавшие будущим назгулам, а то и превосходившие их: Красный Дракон, пожалуй, смог бы стать не худшим полководцем, чем Аргор; генетические и биологические эксперименты Тано и его подручных куда как более изощренны, чем прямолинейные изыскания Эриона в духе позднего Ренесанса; отец Мааран превосходит Дорласа в жестокости, да и обойти Орхальдора в административных премудростях он бы смог без особых усилий; о железных людях когорты Эльдариона и вообще говорить не будем. Попытаться поймать любого из них в ловушку кольца, получить большее, затратив больше сил, разыграв тонкую комбинацию, - это была бы действительно игра, не факт, что великая, но игра. Однако Саурон предпочитает искать под фонарем, а не там где потерял, вербовать тех, кто и так готов продаться хоть Мордору, хоть нуменорской контрразведке, хоть храму Гневного Солнца...

В общем, игры не получилось. Получился торг. Не слишком великий, но вполне очевидный - будущие назгулы меняли свою верность на бессмертие, могущество и избавление от текущих неприятностей. Не случайно в одной из историй Саурон действует в Умбаре под личиной странствующего торговца редкостями и выкупает осужденного на смерть Эриона у служителей местной Фемиды...

Исключением стали сломанный пытками и черными чарами Хэлкар, да Элвир, который сам попросил Кольцо в качестве гонорара за труды личного психотерапевта Саурона. Но здесь не пахло даже торгом...


Игра апокрифописателя

Любой литературный апокриф обязательно содержит элемент интеллектуальной игры - переоценку фактов, заполнение лакун, применение других методов анализа к привычной ситуации. В этом отношении в "Великой игре" оказалось гораздо больше элементов игры

и эти элементы оказались гораздо интереснее.

И прежде всего речь идет об культурологических реконструкциях. Соединяя два перпендикулярных культурных пласта - земной и средиземский, автор создает трехмерную картинку. Даже там, где отсылки к этим пластам эпизодичны, читатель сам достраивает модель. Нуменор скрестили с Римом (центурионы, легионеры и прочая) и, немного, с современным фэндомом (циничные апокрифические игрища с сюжетами "Сильмариллиона"), Харад-Ханнату - с Японией, загадочные восточные земли - со средневековым Китаем. При этом реконструкция нуменорской и ханнатской культуры не грешит статичностью, чего не избежало большинство нынешних фэнтезийщиков, стальной Нуменор времен Хэлкара принципиально отличается от начинающей подгнивать бюрократической империи времен Орхальдора...

О культуре нового Аст Ахе вообще можно слагать песни. Причем не о культуре самого Аст Ахе - она как раз представляет собой вариацию на классический сюжет постапокалиптических антиутопий (Аст Ахе в этом отношении ничем принципиально не отличается от, к примеру, Счастливой Империи из Бушковской "Анастасии"), а о культуре княжеств. Это удивительно органичное соединение двух, казалось бы, несовместимых культур - этаких лихих лесовиков вроде семеновских веннов и культуры старой Аст Ахе (обратите внимание, как по-сегвански звучит явно ах'энского корня имя Ахтанир), с ритуальными кулачными боями во имя Мелькора и донельзя странными обычаями, тянущими за ниточки ассоциаций, действительно хорошо.

В общем, пока речь идет о мире Средиземья ("апокрифе на Толкиена"), игра апокрифописателя оччень хороша... В историях же самих назгулов ("Апокриф на ЧКА"), все несколько менее равномерно. Первая часть истории Хэлкара действительно представляет собой апокриф на оригинальную историю из ЧКА, тщательно обыгрывающую мелкие детали исходного сюжета7, очень изящно обыграна связь между историей Еретика из ЧКА и версией "Великой игры" (эту легенду сложили даже не темные, а нуменорский менестрель-декадент... Верю! Саурон из "Великой игры" действительно гораздо лучше пристраивает к делу чужое, чем создает свое...). Зато рыжеволосого кхандца Сайту зачем-то превратили в золотоволосого адана Дорласа. Почему темные будут замалчивать бандитское прошлое назгула понятно, эти расхождения с ЧКА в объяснении не нуждаются, но зачем им менять национальность и цвет волос персонажа? Нелогично же...


Игра литератора

А здесь я говорить не буду. Потому что иначе получится одно большое восхищенное муррр! Исилхэрин в "Великой игре" восхищаясь украшениями на умбарском рынке произносит гениальную фразу, одной строкой характеризующую и саму Исилхэрин, совсем еще девчонку под личиной взрослой дамы, и эти аляповатые поделки и сам Умбар - средиземскую Венецию: "Они такие... такие... харадские!".

Так вот, о новой книге Иллет так и хочется сказать нечто вроде "Она такая... такая... настоящая". На задворках скучного торга назгулов с Сауроном действуют настоящие, удивительно живые персонажи. Не связанные прокрустовым ложем сюжета, они живут, дышат полной грудью, любят и ненавидят, строят и разрушают. Великий король Керниэн, сумевший не склониться перед мощью Мордора; прелестная и ироничная Серая Жемчужина (вот только почему ее назвали гетерой, раз уж Ханатта стилизована под Японию, логичней было бы "гейша" или "танцовщица"); проконсул Гирион, холодный и целеустремленный; упрямый отец Мааран... А ведь еще не закончилась и первая история, их впереди еще восемь и в каждой8 будут новые персонажи, нуменорцы и ханнатайн, воины и мудрецы, женщины и мужчины, гордецы и смиренники, предатели и преданные...

И каждый раз, когда сюжетная линия будет прерываться, защемит от тоски в сердце - опять нам будут рассказывать, как волчара-Саурон сожрал очередного щенка, не поперхнувшись и не обломав зубы. А как хотелось бы прочитать о другом - военных и политических зарисовок о Дулгухау и его подданных в Мордоре, детективов о центурионе Хамдире, длинных вычурных историй об империи Золотых Государей в духе "Мессия очищает диск", историй о буднях Ханнаты в духе "Мстящих бесстрастно", сказок Семи Кланов... Жаль, что не довелось прочитать обо всем этом. Однако же - если эти сюжеты заставляют сердце тосковать о неведомой красоте волшебной истории, значит есть, есть в книге нечто, что и делает эту книгу большим, нежели просто собрание битов и байт, перенесенных на бумагу...


Конец игры

Вот и все. Перевернута последняя страница. Набиваются последние абзацы.

Не стоит обобщений. Единственное обобщение, которое вы встретите в этом тексте не ново и впервые прозвучало еще при публикации первой "Черной книги Арды". Апокриф, написанный талантливым автором, при прочих равных оказывается слабее не-апокрифа того же автора. Просто потому, что источник апокрифа задает определенную логику и если эта логика не совпадает с логикой, диктуемой талантом автора, столкновение логик неизбежно порождает диссонанс...

Что мы и наблюдаем здесь. Логика апокрифа, логика разоблачения "ЧКА" калечит живую ткань очень удачного произведения, загоняет ее в заранее заданное русло. И ведь что обидно - для того, чтобы убрать 90% претензий к тексту, для того чтобы превратить его в одно из лучших произведений по мотивам Толкиена, достаточно было сделать одну простейшую операцию - убрать все упоминания о назгульской судьбе персонажей. Превратить книгу в сборник биографий, в этакого "Плутарха Средиземья".

Увы, этого не получили. Однако согласитесь, в первой "Исповеди стража" не было ни этого калейдоскопа любовно смоделированных культур, ни такого количества живых, хоть и третьестепенных, персонажей, заставляющих читателя переживать за свою судьбу. Так будем радоваться тому, что есть и надеяться на то, что третья "Исповедь стража" окончательно освободится от полемического пафоса и позволит по-настоящему развернуться таланту Иллет, таланту создавшему целую поросль побочных сюжетов вокруг ствола основного повествования. Именно из-за этих сюжетов и стоит читать "Великую игру".



1. Это утверждение не вполне применимо к истории Хэлкара-Аргора, как впрочем и многие другие утверждения данного текста. Эта история вообще во многих отношениях стоит наособицу, создается впечатление, что к ее проектированию отнеслись гораздо вдумчивей и серьезнее, чем ко всем остальным вместе взятым.

2. Да и то не для всех. Существуют и личности, склонные считать стратегические игрища скучноватым дополнением к сюжету.

3. Или игра в той же степени, в какой Sims являются стратегией.

4. Предупреждая возражения: да, в Ханнате нашлись два человека, сумевших противостать Мордору. Но отец Марран явно не участвовал в Великой игре, он всего лишь взбунтовавшаяся пешка. Прямых указаний на то, что Керниэн (именно Керниэн, как личность, а не просто как один из множества подходящих представителей ханнатского королевского дома) был кандидатом в назгулы нет и этой гипотезы я придерживаюсь просто потому, что не хочется видеть в книге одну сплошную беспросветную безнадегу.

5. Об уникальности способностей Дорласа и Орхальдора можно было бы и поспорить, лихих рубак и толковых администраторов, обычно хватает, но спорить не будем. В конце концов три тысячелетия строевой подготовки или бюрократических игрищ дают их обладателю опыт, служащий весомым преимуществом перед смертными конкурентами...

6. Как в классическом анекдоте советских времен про председателя колхоза и секретаря обкома:

- Васильич, как там у тебя с посевной?
- Да погано, Иван Иваныч...
- Да ты не приукрашивай, не приукрашивай...

7. Кстати, единственный известный мне апокриф на истории назгулов из ЧКА - древний "Хэлкар" Трандуила из Петергофа построен по тому же принципу. Нет ли в этом определенной закономерности?

8. Согласен, согласен, в каждой кроме последней.

Размещено: 19.06.05